Лев Николаевич Толстой

LEO TOLSTOY

АННА КАРЕНИНА

Anna Karenina
Translated by Richard Pevear and Larissa Volokhonsky

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Part Six

I

I

Дарья Александровна проводила лето с детьми в Покровском, у сестры своей Кити Лёвиной.

Darya Alexandrovna was spending the summer with her children in Pokrovskoe at her sister Kitty Levin’s.

В её именье дом совсем развалился,

On her own estate the house had completely fallen apart,

и Лёвин с женой уговорили её провести лето у них.

and Levin and his wife had persuaded her to spend the summer with them.

Степан Аркадьич очень одобрил это устройство.

Stepan Arkadyich highly approved of this arrangement.

Он говорил, что очень сожалеет,

He said he was very sorry

что служба мешает ему провести с семейством лето в деревне,

that his duties prevented him from spending the summer in the country with his family,

что для него было бы высшим счастием,

which would have been the greatest happiness for him,

и, оставаясь в Москве, приезжал изредка в деревню на день и два.

and he remained in Moscow, occasionally going to the country for a day or two.

Кроме Облонских со всеми детьми и гувернанткой,

Besides the Oblonskys, with all the children and the governess,

в это лето гостила у Лёвиных ещё старая княгиня,

the old princess also stayed with the Levins that summer,

считавшая своим долгом следить за неопытною дочерью, находившеюся в таком положении.

considering it her duty to look after her inexperienced daughter, who was in a ‘certain condition’.

Кроме того, Варенька, заграничная приятельница Кити,

Besides that, Varenka, Kitty’s friend from abroad,

исполнила своё обещание приехать к ней, когда Кити будет замужем,

had kept her promise to visit Kitty when she was married

и гостила у своего друга.

and was now her friend’s guest.

Все это были родные и друзья жены Лёвина.

These were all relations and friends of Levin’s wife.

И хотя он всех их любил,

And though he loved them all,

ему немного жалко было своего лёвинского мира и порядка,

he slightly regretted his Levin world and order,

который был заглушаем этим наплывом «щербацкого элемента»,

which was smothered under this influx of the ‘Shcherbatsky element’,

как он говорил себе.

as he kept saying to himself.

Из его родных гостил в это лето у них один Сергей Иванович,

Of his own relations only Sergei Ivanovich stayed with him that summer,

но и тот был не лёвинского, а кознышевского склада человек,

but even he was a man not of the Levin but of the Koznyshev stamp,

так что лёвинский дух совершенно уничтожался.

so that the Levin spirit was completely annihilated.

В лёвинском давно пустынном доме теперь было так много народа,

In Levin’s long-deserted house there were now so many people

что почти все комнаты были заняты,

that almost all the rooms were occupied,

и почти каждый день старой княгине приходилось, садясь за стол, пересчитывать всех

and almost every day the old princess had to count them as they sat down at the table

и отсаживать тринадцатого внука или внучку за особенный столик.

and seat the thirteenth granddaughter or grandson at a separate table.

И для Кити, старательно занимавшейся хозяйством,

And for Kitty, who diligently occupied herself with the household,

было немало хлопот о приобретении кур, индюшек, уток,

there was no little bother over procuring chickens, turkeys and ducks,

которых при летних аппетитах гостей и детей выходило очень много.

of which, considering the summer appetites of guests and children, a great many were needed.

Всё семейство сидело за обедом.

The whole family was sitting at dinner.

Дети Долли с гувернанткой и Васенькой делали планы о том, куда идти за грибами.

Dolly’s children were making plans with the governess and Varenka about where to go mushrooming.

Сергей Иванович, пользовавшийся между всеми гостями уважением к его уму и учёности, доходившим почти до поклонения,

Sergei Ivanovich, whose intellect and learning enjoyed a respect among all the guests amounting almost to veneration,

удивил всех, вмешавшись в разговор о грибах.

surprised them all by mixing into the conversation about mushrooms.

– И меня возьмите с собой.

‘Take me with you.

Я очень люблю ходить за грибами, – сказал он, глядя на Вареньку, 

I like mushrooming very much,’ he said, looking at Varenka.

– я нахожу, что это очень хорошее занятие.

‘I find it a very good occupation.’

– Что ж, мы очень рады, – покраснев, отвечала Варенька.

‘Why, we’d be very glad to,’ Varenka said, blushing.

Кити значительно переглянулась с Долли.

Kitty exchanged meaningful glances with Dolly.

Предложение учёного и умного Сергея Ивановича идти за грибами с Варенькой

The suggestion of the learned and intelligent Sergei Ivanovich that he go mushrooming with Varenka

подтверждало некоторые предположения Кити,

confirmed some of Kitty’s surmises,

в последнее время очень её занимавшие.

which had occupied her very much of late.

Она поспешила заговорить с матерью, чтобы взгляд её не был замечен.

She hastened to address her mother, so that her glances would not be noticed.

После обеда Сергей Иванович сел со своею чашкой кофе у окна в гостиной,

After dinner Sergei Ivanovich sat with his cup of coffee at the drawing-room window,

продолжая начатый разговор с братом

continuing a conversation he and his brother had begun

и поглядывая на дверь, из которой должны были выйти дети, собиравшиеся за грибами.

and glancing towards the door through which the children who were going mushrooming were supposed to come.

Лёвин присел на окне возле брата.

Levin sat on the window-seat beside his brother.

Кити стояла возле мужа,

Kitty stood near her husband,

очевидно дожидаясь конца неинтересовавшего разговора,

obviously waiting for the end of the conversation, which did not interest her,

чтобы сказать ему что-то.

so that she could tell him something.

– Ты во многом переменился с тех пор, как женился,

‘You’ve changed in many ways since you got married,

и к лучшему, – сказал Сергей Иванович,

and for the better,’ said Sergei Ivanovich,

улыбаясь Кити и, очевидно, мало интересуясь начатым разговором, 

smiling at Kitty and obviously not much interested in the conversation they had begun,

– но остался верен своей страсти защищать самые парадоксальные темы.

‘but you’ve remained loyal to your passion for defending the most paradoxical themes.’

– Катя, тебе не хорошо стоять, – сказал ей муж,

‘Katia, it’s not good for you to stand,’ her husband said to her,

подвигая ей стул и значительно глядя на неё.

moving a chair over for her and giving her a meaningful look.

– Ну, да, впрочем, и некогда, – прибавил Сергей Иванович, увидав выбегавших детей.

‘Well, yes, and anyway there’s no time,’ Sergei Ivanovich added, seeing the children run out.

Впереди всех боком, галопом, в своих натянутых чулках, махая корзинкой и шляпой Сергея Ивановича, прямо на него бежала Таня.

Ahead of them all came Tanya in her tight stockings, galloping sideways, waving her basket and Sergei Ivanovich’s hat and running straight towards him.

Смело подбежав к Сергею Ивановичу и блестя глазами,

Having boldly run up to Sergei Ivanovich, her eyes shining,

столь похожими на прекрасные глаза отца,

so like her father’s beautiful eyes,

она подала Сергею Ивановичу его шляпу и сделала вид, что хочет надеть на него,

she handed him his hat and made as if to put it on him,

робкою и нежною улыбкой смягчая свою вольность.

softening her liberty with a timid and tender smile.

– Варенька ждёт, – сказала она, осторожно надевая на него шляпу,

‘Varenka’s waiting,’ she said, carefully putting the hat on his head,

по улыбке Сергея Ивановича увидав, что это было можно.

seeing by Sergei Ivanovich’s smile that it was allowed.

Варенька стояла в дверях,

Varenka stood in the doorway,

переодетая в жёлтое ситцевое платье,

having changed into a yellow cotton dress,

с повязанным на голове белым платком.

with a white kerchief tied on her head.

– Иду, иду, Варвара Андреевна, – сказал Сергей Иванович,

‘Coming, coming, Varvara Andreevna,’ said Sergei Ivanovich,

допивая из чашки кофей и разбирая по карманам платок и сигарочницу.

finishing his cup of coffee and putting his handkerchief and cigar-case in his pockets.

– А что за прелесть моя Варенька! А? – сказала Кити мужу, как только Сергей Иванович встал.

‘How lovely my Varenka is, isn’t she?’ Kitty said to her husband, as soon as Sergei Ivanovich got up.

Она сказала это так, что Сергей Иванович мог слышать её,

She said it so that Sergei Ivanovich could hear her,

чего одна, очевидно, хотела. 

which she obviously wanted.

– И как она красива, благородно красива!

‘And how beautiful she is, how nobly beautiful!

Варенька! – прокричала Кити, – вы будете в мельничном лесу?

Varenka!’ Kitty shouted, ‘will you be in the mill wood?

Мы приедем к вам.

We’ll meet you there.’

– Ты решительно забываешь своё положение, Кити, – проговорила старая княгиня, поспешно выходя из двери. 

‘You quite forget your condition, Kitty,’ the old princess said, hurrying out of the door.

– Тебе нельзя так кричать.

‘You mustn’t shout like that.’

Варенька, услыхав голос Кити и выговор её матери,

Varenka, hearing Kitty’s voice and her mother’s reprimand,

быстро, лёгкими шагами подошла к Киши.

quickly came up to her with a light step.

Быстрота движений, краска, покрывавшая оживлённое лицо, 

Her quickness of movement, the colour that suffused her animated face,

– всё показывало, что в ней происходило что-то необыкновенное.

all showed that something extraordinary was taking place in her.

Кити знала, что было это необыкновенное, и внимательно следила за ней.

Kitty knew what this extraordinary thing was and observed her closely.

Она теперь позвала Вареньку только затем,

She had called Varenka now only so

чтобы мысленно благословить её на то важное событие,

as to bless her mentally for the important event

которое, по мысли Кити, должно было совершиться нынче после обеда в лесу.

which, in Kitty’s mind, was to take place after dinner today in the forest.

– Варенька, я очень счастлива буду, если случится одна вещь, – шёпотом сказала она, целуя её.

‘Varenka, I’ll be very happy if a certain thing happens,’ she said in a whisper, kissing her.

– А вы с нами пойдёте? – смутившись, сказала Варенька Лёвину,

‘And will you come with us?’ Varenka said to Levin, embarrassed

делая вид, что не слыхала того, что ей было сказано.

and pretending not to have heard what had been said to her.

– Я пойду, но только до гумна, и там останусь.

‘I will, but only as far as the threshing floor, and I’ll stay there.’

– Ну что тебе за охота? – сказала Кити.

‘Now, what have you got to do there?’ said Kitty.

– Нужно новые фуры взглянуть и учесть, – сказал Лёвин. 

I must look over the new wagons and do some figures,’ said Levin.

– А ты где будешь?

‘And where will you be?’

– На террасе.

‘On the terrace.’

II

II

На террасе собралось всё женское общество.

The entire company of women gathered on the terrace.

Они и вообще любили сидеть там после обеда,

They generally liked to sit there after dinner,

но нынче там было ещё и дело.

but today they also had things to do.

Кроме шитья распашонок и вязанья свивальников, которым все были заняты,

Besides the sewing of little shirts and the knitting of baby blankets, with which they were all occupied,

нынче там варилось варенье по новой для Агафьи Михайловны методе,

jam was being made there according to a method new to Agafya Mikhailovna,

без прибавления воды.

without the addition of water.

Кити вводила эту новую методу, употреблявшуюся у них дома.

Kitty was introducing this new method which they used at home.

Агафья Михайловна, которой прежде было поручено это дело,

Agafya Mikhailovna, who had been in charge of it before,

считая, что то, что делалось в доме Лёвиных, не могло быть дурно,

considering that nothing done in the Levins’ house could be bad,

всё-таки налила воды в клубнику и землянику,

had put water in the strawberry and wild strawberry jam all the same,

утверждая, что это невозможно иначе;

insisting that it could not be done otherwise;

она была уличена в этом,

she had been caught at it,

и теперь варилась малина при всех,

and now raspberry jam was being made in front of everyone,

и Агафья Михайловна должна была быть приведена к убеждению,

and Agafya Mikhailovna had to be brought to believe

что и без воды варенье выйдет хорошо.

that jam without water could turn out well.

Агафья Михайловна с разгорячённым и огорчённым лицом,

Agafya Mikhailovna, with a flushed and upset face,

спутанными волосами и обнажёнными по локоть худыми руками

her hair tousled, her thin arms bared to the elbows,

кругообразно покачивала тазик над жаровней и мрачно смотрела на малину,

rocked the basin in circular movements over the brazier and stared gloomily at the raspberry jam,

от всей души желая, чтоб она застыла и не проварилась.

wishing with all her heart that it would thicken before it was cooked through.

Княгиня, чувствуя, что на неё, как на главную советницу по варке малины, должен быть направлен гнев Агафьи Михайловны,

The princess, feeling that Agafya Mikhailovna’s wrath must be directed at her, as the chief adviser on making raspberry jam,

старалась сделать вид, что она занята другим и не интересуется малиной,

tried to pretend she was busy with something else and not interested in the jam,

говорила о постороннем,

talked about unrelated things,

но искоса поглядывала на жаровню.

but kept casting sidelong glances at the brazier.

– Я на дешёвом товаре всегда платья девушкам покупаю сама, – говорила княгиня, продолжая начатый разговор… 

‘I always buy dresses for my maids myself, at a discount,’ the princess said, continuing the conversation they had begun…

– Не снять ли теперь пенок, голубушка? – прибавила она, обращаясь к Агафье Михайловне. 

‘Shouldn’t you skim it now, dear?’ she added, addressing Agafya Mikhailovna.

– Совсем тебе не нужно это делать самой, и жарко, – остановила она Кити.

‘It’s quite unnecessary for you to do it yourself – and it’s hot,’ she stopped Kitty.

– Я сделаю, – сказала Долли

‘I’ll do it,’ said Dolly,

и, встав, осторожно стала водить ложкой по пенящемуся сахару,

and, getting up, she began drawing the spoon carefully over the foaming sugar,

изредка, чтоб отлепить от ложки приставшее к ней, постукивая ею по тарелке,

tapping it now and then to knock off what stuck to it on to a plate,

покрытой уже разноцветными, жёлто-розовыми, с подтекающим кровяным сиропом, пенками.

which was already covered with the bright-coloured yellow-pink scum, with an undercurrent of blood-red syrup.

«Как они будут это лизать с чаем!» – думала она о своих детях,

‘How they’ll lick it up with their tea!’ She thought of her children,

вспоминая, как она сама, бывши ребёнком,

remembering how she herself, as a child,

удивлялась, что большие не едят самого лучшего – пенок.

had been surprised that grownups did not eat the best part – the scum.

– Стива говорит, что гораздо лучше давать деньги, 

‘Stiva says it’s much better to give them money,’

– продолжала между тем Долли начатый занимательный разговор

Dolly meanwhile continued the interesting conversation they had begun

о том, как лучше дарить людей, – но…

about the best way of giving presents to servants, ‘but…’

– Как можно деньги! – в один голос заговорили княгиня и Кити. 

‘How can you give money!’ the princess and Kitty said with one voice.

– Они ценят это.

‘They appreciate presents so.’

– Ну, я, например, в прошлом году купила нашей Матрёне Семёновне не поплин, а вроде этого, – сказала княгиня.

‘Last year, for instance, I bought not poplin exactly but something like it for our Matryona Semyonovna,’ said the princess.

– Я помню, она в ваши именины в нём была.

‘I remember, she wore it for your name-day party.’

– Премиленький узор;

‘The sweetest pattern

так просто и благородно.

– so simple and noble.

Я сама хотела себе сделать, если б у ней не было.

I’d have liked to make it for myself, if she hadn’t had it.

Вроде как у Вареньки.

Like Varenka’s.

Так мило и дёшево.

So sweet and inexpensive.’

– Ну, теперь, кажется, готово, – сказала Долли, спуская сироп с ложки.

‘Well, it seems to be ready now,’ said Dolly, pouring the syrup off the spoon.

– Когда крендельками, тогда готово.

‘When it leaves a tail, it’s ready.

Ещё поварите, Агафья Михайловна.

Cook it a little longer, Agafya Mikhailovna.’

– Эти мухи! – сердито сказала Агафья Михайловна. 

‘These flies!’ Agafya Mikhailovna said crossly.

– Всё то же будет, – прибавила она.

‘It’ll be all the same,’ she added.

– Ах, как он мил, не пугайте его! – неожиданно сказала Кити, глядя на воробья,

‘Ah, how sweet he is, don’t frighten him!’ Kitty said suddenly, looking at a sparrow

который сел на перила и, перевернув стерженёк малины, стал клевать его.

that had alighted on the railing and, turning over a raspberry stem, began pecking at it.

– Да, но ты бы подальше от жаровни, – сказала мать.

‘Yes, but you keep away from the brazier,’ said her mother.

– A propos de Варенька, – сказала Кити по-французски,

‘A propos de Varenka,’ Kitty said in French,

как они и всё время говорили, чтоб Агафья Михайловна не понимала их. 

which they had been speaking all the while so that Agafya Mikhailovna would not understand them.

– Вы знаете, maman, что я нынче почему-то жду решения.

‘You know, maman, for some reason I expect a decision today.

Вы понимаете какое.

You understand what I mean.

Как бы хорошо было!

How good it would be!’

– Однако какова мастерица сваха! – сказала Долли. 

‘What an expert matchmaker, though!’ said Dolly.

– Как она осторожно и ловко сводит их…

‘How carefully and skilfully she brings them together …’

– Нет, скажите, maman, что вы думаете?

‘No, tell me, maman, what do you think?’

– Да что же думать?

‘What is there to think?

Он (он разумелся Сергей Иванович)

He’ (‘he’ meaning Sergei Ivanovich)

мог всегда сделать первую партию в России;

‘could always make the foremost match in Russia;

теперь он уж не так молод,

he’s not so young any more,

но всё-таки, я знаю, за него и теперь пошли бы многие…

but I know that many would marry him even now …

Она очень добрая, но он мог бы…

She’s very kind, but he could …’

– Нет, вы поймите, мама, почему для него и для неё лучше нельзя придумать.

‘No, mama, you must understand why one couldn’t think of anything better for him or for her.

Первое – она прелесть! – сказала Кити, загнув один палец.

First, she’s lovely!’ Kitty said, counting off one finger.

– Она очень нравится ему, это верно, – подтвердила Долли.

‘He likes her very much, it’s true,’ Dolly confirmed.

– Потом он такое занимает положение в свете,

‘Then, he occupies such a position in society

что ему ни состояние, ни положение в свете его жены совершенно не нужны.

that he has absolutely no need for a wife with a fortune or social position.

Ему нужно одно – хорошую, милую жену, спокойную.

He needs one thing – a good and sweet wife, a peaceful one.’

– Да, уж с ней можно быть спокойным, – подтвердила Долли.

‘Yes, with her he can be peaceful,’ Dolly confirmed.

– Третье, чтоб она его любила.

‘Third, that she should love him.

И это есть… То есть это так бы хорошо было!..

And that’s there … I mean, it would be so good! …

Жду, что вот они явятся из леса;

I’m just waiting for them to come back from the forest

и всё решится.

and everything will be decided.

Я сейчас увижу по глазам.

I’ll see at once from their eyes.

Я бы так рада была!

I’d be so glad!

Как ты думаешь, Долли?

What do you think, Dolly?’

– Да ты не волнуйся.

‘Don’t get excited.

Тебе совсем не нужно волноваться, – сказала мать.

You must never get excited,’ said her mother.

– Да я не волнуюсь, мама.

‘But I’m not excited, mama.

Мне кажется, что он нынче сделает предложение.

I think he’ll propose today.’

– Ах, это так странно, как и когда мужчина делает предложение…

‘Ah, it’s so strange, when and how a man proposes …

Есть какая-то преграда, и вдруг она прорвётся, – сказала Долли,

There’s some obstacle, and suddenly it’s broken through,’ said Dolly,

задумчиво улыбаясь и вспоминая своё прошедшее со Степаном Аркадьичем.

smiling pensively and recalling her past with Stepan Arkadyich.

– Мама, как вам папа сделал предложение? – вдруг спросила Кити.

‘Mama, how did papa propose to you?’ Kitty asked suddenly.

– Ничего необыкновенного не было, очень просто, – отвечала княгиня,

‘There was nothing extraordinary, it was quite simple,’ replied the princess,

но лицо её всё просияло от этого воспоминания.

but her face became all bright at the memory.

– Нет, но как? Вы всё-таки его любили, прежде чем вам позволили говорить?

‘No, but how? Anyway, you loved him before you were allowed to talk?’

Кити испытывала особенную прелесть в том, что она с матерью теперь могла говорить, как с равною,

Kitty felt a special charm in being able to talk with her mother as an equal

об этих самых главных вопросах в жизни женщины.

about these most important things in a woman’s life.

– Разумеется, любила; он ездил к нам в деревню.

‘Of course I loved him. He used to visit us in the country.’

– Но как решилось? Мама?

‘But how did it get decided? Mama?’

– Ты думаешь, верно, что вы что-нибудь новое выдумали?

‘You probably think you invented something new?

Всё одно и то же:

It was all the same:

– решилось глазами, улыбками…

it got decided by looks, by smiles …’

– Как вы это хорошо сказали, мама!

‘How well you put it, mama!

Именно глазами и улыбками, – подтвердила Долли.

Precisely by looks and smiles,’ Dolly confirmed.

– Но какие слова он говорил?

‘But what words did he say?’

– Какие тебе Костя говорил?

‘What did Kostya say to you?’

– Он писал мелом.

‘He wrote with chalk.

Это было удивительно…

It was amazing …

Как это мне давно кажется! – сказала она.

It seems so long ago!’ she said.

И три женщины задумались об одном и том же.

And the three women fell to thinking about the same thing.

Кити первая прервала молчание.

Kitty was the first to break the silence.

Ей вспомнилась вся эта последняя пред её замужеством зима и её увлечение Вронским.

She recalled that whole last winter before her marriage and her infatuation with Vronsky.

– Одно… это прежняя пассия Вареньки, – сказала она,

‘One thing … that former passion of Varenka’s,’ she said,

по естественной связи мысли вспомнив об этом. 

recalling it by a natural train of thought.

– Я хотела сказать как-нибудь Сергею Ивановичу, приготовить его.

‘I wanted somehow to tell Sergei Ivanovich, to prepare him.

Они, все мужчины, – прибавила она, 

They – all men,’ she added,

– ужасно ревнивы к нашему прошедшему.

‘are terribly jealous of our past.’

– Не все, – сказала Долли. 

‘Not all,’ said Dolly.

– Ты это судишь по своему мужу.

‘You’re judging by your husband.

Он до сих пор мучается воспоминанием о Вронском.

He still suffers from the memory of Vronsky.

Да? Правда ведь?

Yes? It’s true?’

– Правда, – задумчиво улыбаясь глазами, отвечала Кити.

‘It is,’ Kitty replied, smiling pensively with her eyes.

– Только я не знаю, – вступилась княгиня-мать за своё материнское наблюдение за дочерью, 

‘Only I don’t know,’ the princess-mother defended her motherly supervision of her daughter,

– какое же твоё прошедшее могло его беспокоить?

‘what past of yours could bother him?

Что Вронский ухаживал за тобой?

That Vronsky courted you?

Это бывает с каждою девушкой.

That happens to every girl.’

– Ну, да не про это мы говорим, – покраснев, сказала Кити.

‘Well, that’s not what we mean,’ Kitty said, blushing.

– Нет, позволь, – продолжала мать, 

‘No, excuse me,’ her mother went on,

– и потом ты сама мне не хотела позволить переговорить с Вронским.

‘and then you yourself didn’t want to let me have a talk with Vronsky.

Помнишь?

Remember?’

– Ах, мама! – с выражением страдания сказала Кити.

‘Oh, mama!’ Kitty said with a suffering look.

– Теперь вас не удержишь…

‘Nowadays there’s no holding you back…

Отношения твои и не могли зайти дальше, чем должно;

Your relations couldn’t go further than was proper:

я бы сама вызвала его.

I myself would have called him out.

Впрочем, тебе, моя душа, не годится волноваться.

However, it won’t do for you to get excited, my dear.

Пожалуйста, помни это и успокойся.

Please remember that and calm yourself.’

– Я совершенно спокойна, maman.

‘I’m perfectly calm.’

– Как счастливо вышло тогда для Кити, что приехала Анна, – сказала Долли, 

‘How happily it turned out for Kitty that Anna came then,’ said Dolly,

– и как несчастливо для неё.

‘and how unhappily for her.

Вот именно наоборот, – прибавила она, поражённая своею мыслью. 

Precisely the opposite,’ she added, struck by the thought.

– Тогда Анна так была счастлива, а Кити себя считала несчастливой.

‘Anna was so happy then, and Kitty considered herself unhappy.

Как совсем наоборот!

How completely opposite!

Я часто о ней думаю.

I often think about her.’

– Есть о ком думать!

‘A fine one to think about!

Гадкая, отвратительная женщина, без сердца, – сказала мать,

A vile, disgusting woman, quite heartless,’ said the mother,

не могшая забыть, что Кити вышла не за Вронского, а за Лёвина.

unable to forget that Kitty had married not Vronsky but Levin.

– Что за охота про это говорить, – с досадой сказала Кити, 

‘Who wants to talk about that,’ Kitty said in vexation.

– я об этом не думаю и не хочу думать…

‘I don’t think about it and I don’t want to think …

И не хочу думать, – повторила она,

And I don’t want to think,’ she repeated,

прислушиваясь к знакомым шагам мужа по лестнице террасы.

hearing her husband’s familiar footsteps on the terrace stairs.

– О чём это: – и не хочу думать? – спросил Лёвин, входя на террасу.

‘And I don’t want to think – about what?’ asked Levin, coming out on the terrace.

Но никто не ответил ему, и он не повторил вопроса.

But no one answered him, and he did not repeat the question.

– Мне жалко, что я расстроил ваше женское царство, – сказал он,

‘I’m sorry I’ve disturbed your women’s kingdom,’ he said,

недовольно оглянув всех и поняв,

looking around at them all with displeasure,

что говорили о чём-то таком, чего бы не стали говорить при нём.

realizing that they had been talking about something that they would not have talked about in his presence.

На секунду он почувствовал, что разделяет чувство Агафьи Михайловны,

For a second he felt that he shared Agafya Mikhailovna’s feeling

недовольство на то, что варят малину без воды, и вообще на чуждое щербацкое влияние.

– displeasure that the raspberry jam had been made without water, and in general with the alien Shcherbatsky influence.

Он улыбнулся, однако, и подошёл к Кити.

He smiled, however, and went over to Kitty.

– Ну, что? – спросил он её,

‘Well, how are you?’ he asked,

с тем самым выражением глядя на неё, с которым теперь все обращались к ней.

looking at her with the same expression with which everyone now addressed her.

– Ничего, прекрасно, – улыбаясь, сказала Кити, – а у тебя как?

‘Oh, fine,’ said Kitty, smiling, ‘and you?’

– Да втрое больше везут, чем телега.

‘They hold three times more than a cart.

Так ехать за детьми?

So, shall we go for the children?

Я велел закладывать.

I told them to harness up.’

– Что ж, ты хочешь Кити на линейке везти? – с упрёком сказала мать.

‘What, you want to take Kitty in the wagonette?’ her mother said reproachfully.

– Да ведь шагом, княгиня.

‘But at a walk, Princess.’

Лёвин никогда не называл княгиню maman, как это делают

Levin never called the princess maman, as sons-in-law do,

зятья, и это было неприятно княгине.

and that displeased her.

Но Лёвин, несмотря на то, что он очень любил и уважал княгиню,

But, though he loved and respected the princess very much, Levin

не мог, не осквернив чувства к своей умершей матери, называть её так.

could not call her that without profaning his feelings for his dead mother.

– Пойдёмте с нами, maman, – сказала Кити.

‘Come with us, maman,’ said Kitty.

– Не хочу я смотреть на эти безрассудства.

‘I don’t want to witness this folly.’

– Ну, я пешком пойду. Ведь мне здорово. 

‘I’ll go on foot, then. It’s good for me.’

– Кити встала, подошла к мужу и взяла его за руку.

Kitty got up, went over to her husband and took him by the hand.

– Здорово, но всё в меру, – сказала княгиня.

‘Good, but everything in moderation,’ said the princess.

– Ну что, Агафья Михайловна, готово варенье? – сказал Лёвин,

‘Well, Agafya Mikhailovna, is the jam done?’ said Levin,

улыбаясь Агафье Михайловне и желая развеселить её. 

smiling at Agafya Mikhailovna and wishing to cheer her up.

– Хорошо по-новому?

‘Is it good the new way?’

– Должно быть, хорошо. По-нашему, переварено.

‘Must be good. We’d say it’s overcooked.’

– Оно и лучше, Агафья Михайловна, не прокиснет,

‘So much the better, Agafya Mikhailovna, it won’t get mouldy.

а то у нас лёд теперь уж растаял, а беречь негде, – сказала Кити,

Our ice has all melted by now and there’s nowhere to keep it,’ said Kitty,

тотчас же поняв намерение мужа и c тем же чувством обращаясь к старухе. 

understanding her husband’s intention at once and addressing the old woman with the same feeling.

– Зато ваше соленье такое,

‘Besides, your pickling is so good,

что мама говорит, нигде такого не едала, – прибавила она,

my mama says she’s never tasted the like anywhere,’ she added,

улыбаясь и поправляя на ней косынку.

smiling and straightening the old woman’s kerchief.

Агафья Михайловна посмотрела на Кити сердито.

Agafya Mikhailovna looked crossly at Kitty.

– Вы меня не утешайте, барыня.

‘Don’t comfort me, mistress.

Я вот посмотрю на вас с ним, мне и весело, – сказала она,

I just look at you and him and I feel cheered,’ she said,

и это грубое выражение с ним, а не с ними тронуло Кити.

and this crude expression ‘him’ instead of ‘the master’ touched Kitty.

– Поедемте с нами за грибами, вы нам места покажете. 

‘Come mushrooming with us, you can show us the places.’

– Агафья Михайловна улыбнулась, покачала половой, как бы говоря:

Agafya Mikhailovna smiled and shook her head, as if to say:

«И рада бы посердиться на вас, да нельзя».

‘I’d gladly be angry with you, but it’s impossible.’

– Сделайте, пожалуйста, по моему совету, – сказала старая княгиня, 

‘Please do as I advise you,’ said the old princess,

– сверх варенья положите бумажку и ромом намочите:

‘cover the jam with a piece of paper and wet it with rum:

– и безо льда никогда плесени не будет.

it will never get mouldy, even without ice.’

III

III

Кити была в особенности рада случаю побыть с глазу на глаз с мужем,

Kitty was especially glad of the chance to be alone with her husband,

потому что она заметила, как тень огорчения пробежала на его так живо всё отражающем лице

because she had noticed a shadow of chagrin cross his face, which reflected everything so vividly,

в ту минуту, как он вошёл на террасу и спросил, о чём говорили, и ему не ответили.

when he had come out on the terrace, asked what they were talking about and received no answer.

Когда они пошли пешком вперёд других

When they went on foot ahead of the others

и вышли из виду дома на накатанную, пыльную и усыпанную ржаными колосьями и зёрнами дорогу,

and were out of sight of the house on the hard-packed, dusty road strewn with ears and grains of rye,

она крепче оперлась на его руку и прижала её к себе.

she leaned more heavily on his arm and pressed it to her.

Он уже забыл о минутном неприятном впечатлении

He had already forgotten the momentary, unpleasant impression,

и наедине с нею испытывал теперь, когда мысль о её беременности ни на минуту не покидала его,

and alone with her now, when the thought of her pregnancy never left him for a moment, he experienced

то, ещё новое для него и радостное,

what was for him a new and joyful delight,

совершенно чистое от чувственности наслаждение близости к любимой женщине.

completely free of sensuality, in the closeness of a loved woman.

Говорить было нечего,

There was nothing to say,

но ему хотелось слышать звук её голоса,

but he wanted to hear the sound of her voice,

так же как и взгляд, изменившегося теперь при беременности.

which had changed now with her pregnancy, as had her look.

В голосе, как и во взгляде, была мягкость и серьёзность,

In her voice, as in her look, there was a softness and seriousness

подобная той, которая бывает у людей, постоянно сосредоточенных над одним любимым делом.

such as occurs in people who are constantly focused on one beloved task.

– Так ты не устанешь?

‘So you won’t get tired?

Упирайся больше, – сказал он.

Lean more on me,’ he said.

– Нет, я так рада случаю побыть с тобою наедине,

‘No, I’m so glad of the chance to be alone with you,

и признаюсь, как ни хорошо мне с ними,

and I confess, good as it is for me to be with them,

жалко наших зимних вечеров вдвоём.

I miss our winter evenings together.’

– То было хорошо, а это ещё лучше.

‘That was good, and this is still better.

Оба лучше, – сказал он, прижимая её руку.

Both are better,’ he said, pressing her arm to him.

– Ты знаешь, про что мы говорили, когда ты вошёл?

‘Do you know what we were talking about when you came?’

– Про варенье?

‘Jam?’

– Да, и про варенье;

‘Yes, about jam, too.

но потом о том, как делают предложение.

But also about how men propose.’

– А! – сказал Лёвин, более слушая звук её голоса, чем слова, которые она говорила,

‘Ah!’ said Levin, listening more to the sound of her voice than to what she was saying,

всё время думая о дороге, которая шла теперь лесом,

and thinking all the while about the road, which now took them through the woods,

и обходя те места, где бы она могла неверно ступить.

and avoiding places where she might stumble.

– И о Сергее Иваныче и Вареньке?

‘And about Sergei Ivanych and Varenka.

Ты заметил?.. Я очень желаю этого, – продолжала она. 

Have you noticed?… I wish it very much,’ she went on.

– Как ты об этом думаешь? 

‘What do you think about it?’

– И она заглянула ему в лицо.

And she looked into his face.

– Не знаю, что думать, – улыбаясь, отвечал Лёвин. 

‘I don’t know what to think,’ Levin replied, smiling.

– Сергей в этом отношении очень странен для меня.

‘I find Sergei very strange in that respect.

Я ведь рассказывал…

I did tell you …’

– Да, что он был влюблён в эту девушку, которая умерла…

‘Yes, that he was in love with that girl who died …’

– Это было, когда я был ребёнком;

‘That was when I was a child;

я знаю это по преданиям.

I know it by hearsay.

Я помню его тогда.

I remember him then.

Он был удивительно мил.

He was amazingly nice.

Но с тех пор я наблюдаю его с женщинами:

But since then I’ve been observing him with women:

– он любезен, некоторые ему нравятся,

he’s courteous, he likes some of them,

но чувствуешь, что они для него просто люди, а не женщины.

but you feel that they’re simply people for him, not women.’

– Да, но теперь с Варенькой…

‘Yes, but now with Varenka …

Кажется, что-то есть…

It seems there’s something …’

– Может быть, и есть…

‘Maybe there is …

Но его надо знать…

But you have to know him …

Он особенный, удивительный человек.

He’s a special, astonishing man.

Он живёт одною духовною жизнью.

He lives only a spiritual life.

Он слишком чистый и высокой души человек.

He’s an exceedingly pure and high-minded man.’

– Как? Разве это унизит его?

‘How do you mean? Will it lower him?’

– Нет, но он так привык жить одною духовною жизнью,

‘No, but he’s so used to living only a spiritual life

что не может примириться с действительностью,

that he can’t reconcile himself with actuality,

а Варенька всё-таки действительность.

and Varenka is after all an actuality.’

Лёвин уже привык теперь смело говорить свою мысль,

Levin was used now to speaking his thought boldly,

не давая себе труда облекать её в точные слова;

without troubling to put it into precise words;

он знал, что жена в такие любовные минуты, как теперь,

he knew that his wife, in such loving moments as this,

поймёт, что он хочет сказать, с намёка,

would understand what he wanted to say from a hint,

и она поняла его.

and she did understand him.

– Да, но в ней нет этой действительности, как во мне;

‘Yes, but it’s not the same actuality in her as in me.

я понимаю, что он меня никогда бы не полюбил.

I can understand that he could never love me.

Она вся духовная…

She’s all spiritual…’

– Ну нет, он тебя так любит,

‘Ah, no, he loves you so,

и мне это всегда так приятно, что мои тебя любят…

and it always pleases me that my people love you.’

– Да, он ко мне добр, но…

‘Yes, he’s good to me, but…’

– Но не так, как с Николенькой покойным… вы полюбили друг друга, – докончил Лёвин. 

‘But not like the late Nikolenka … you really fell in love with each other,’ Levin finished.

– Отчего не говорить? – прибавил он. 

‘Why not speak of it?’ he added.

– Я иногда упрекаю себя: – кончится тем, что забудешь.

‘I sometimes reproach myself: one ends by forgetting.

Ах, какой был ужасный и прелестный человек…

Ah, what a terrible and lovely man he was …

Да, так о чём же мы говорили? – помолчав, сказал Лёвин.

Yes, what were we talking about?’ Levin said after a pause.

– Ты думаешь, что он не может влюбиться, – переводя на свой язык, сказала Кити.

‘You think he’s unable to fall in love,’ said Kitty, translating it into her own language.

– Не то что не может влюбиться, – улыбаясь, сказал Лёвин, 

‘Not exactly unable,’ said Levin, smiling,

– но у него нет той слабости, которая нужна…

‘but he doesn’t have the weakness necessary…

Я всегда завидовал ему,

I’ve always envied him,

и теперь даже, когда я так счастлив, всё-таки завидую.

and I still envy him even now, when I’m so happy.’

– Завидуешь, что он не может влюбиться?

‘You envy him for being unable to fall in love?’

– Я завидую тому, что он лучше меня, – улыбаясь, сказал Лёвин. 

‘I envy him for being better than I am,’ said Levin, smiling.

– Он живёт не для себя.

‘He doesn’t live for himself.

У него вся жизнь подчинена долгу.

His whole life is subordinated to duty.

И потому он может быть спокоен и доволен.

And therefore he can be calm and satisfied.’

– А ты? – с насмешливою, любовною улыбкой сказала Кити.

‘And you?’ said Kitty, with a mocking, loving smile.

Она никак не могла бы выразить тот ход мыслей, который заставлял её улыбаться;

She would never have been able to express the train of thought that made her smile;

но последний вывод был тот,

but the final conclusion was

что муж её, восхищающийся братом и унижающий себя пред ним, был неискренен.

that her husband, in admiring his brother and demeaning himself before him, was insincere.

Кити знала, что эта неискренность его происходила от любви к брату,

Kitty knew that this insincerity came from his love for his brother,

от чувства совестливости за то, что он слишком счастлив,

from his embarrassment at being too happy,

и в особенности от не оставляющего его желания быть лучше, 

and especially from the desire to be better, which never left him

– она любила это в нём и потому улыбалась.

– she loved that in him, and so she smiled.

– А ты? Чем же ты недоволен? – спросила она с тою же улыбкой.

‘And you? What are you dissatisfied with?’ she asked with the same smile.

Её недоверие к его недовольству собой радовало его,

Her disbelief in his dissatisfaction with himself delighted him,

и он бессознательно вызывал её на то, чтоб она высказала причины своего недоверия.

and he unconsciously provoked her to give the reasons for her disbelief.

– Я счастлив, но недоволен собой… – сказал он.

‘I’m happy, but dissatisfied with myself…’ he said.

– Так как же ты можешь быть недоволен, если ты счастлив?

‘How can you be dissatisfied if you’re happy?’

– То есть как тебе сказать?..

‘I mean, how shall I tell you?…

Я по душе ничего не желаю, кроме того, чтобы вот ты не споткнулась.

In my heart I wish for nothing except that you shouldn’t stumble now.

Ах, да ведь нельзя же так прыгать! 

Ah, no, you mustn’t jump like that!’

– прервал он свой разговор упрёком за то,

He interrupted his talk with a reproach, because

что она сделала слишком быстрое движение, переступая через лежавший на тропинке сук. 

she had made too quick a movement stepping over a branch that lay in the path.

– Но когда я рассуждаю о себе и сравниваю себя с другими, особенно с братом,

‘But when I consider myself and compare myself with others, especially with my brother,

я чувствую, что я плох.

I feel that I’m bad.’

– Да чем же? – с тою же улыбкой продолжала Кити. 

‘But in what?’ Kitty went on with the same smile.

– Разве ты тоже не делаешь для других?

‘Don’t you also do things for others?

И твои хутора, и твоё хозяйство, и твоя книга?..

And your farmsteads, and your farming, and your book?…’

– Нет, я чувствую и особенно теперь:

‘No, I feel – especially now,

ты виновата, – сказал он, прижав её руку, 

and it’s your fault,’ he said, pressing her arm to him,

– что это не то.

‘that that is not it.

Я делаю это так, слегка.

I do it casually, lightly.

Если б я мог любить всё это дело, как я люблю тебя…

If I could love all this as I love you …

а то я последнее время делаю, как заданный урок.

but lately I’ve been doing it as a set task.’

– Ну, что ты скажешь про папа? – спросила Кити. 

‘Well, what would you say of papa?’ asked Kitty.

– Что же, и он плох, потому что ничего не делал для общего дела?

‘Is he bad, too, since he’s done nothing for the common cause?’

– Он? – нет.

‘He? No.

Но надо иметь ту простоту, ясность, доброту, как твой отец,

But one must have the simplicity, clarity and kindness that your father has,

а у меня есть ли это?

and do I have that?

Я не делаю и мучаюсь.

I do nothing and I suffer.

Всё это ты наделала.

It’s all your doing.

Когда тебя не было и не было ещё этого, 

When there was no you and no this,’

– сказал он со взглядом на её живот, который она поняла, 

he said, with a glance at her stomach, which she understood,

– я все свои силы клал на дело;

‘I put all my strength into my work.

а теперь не могу, и мне совестно;

But now I can’t and I’m ashamed;

я делаю именно как заданный урок, я притворяюсь…

I do it just like a set task, I pretend …’

– Ну, а захотел бы ты сейчас променяться с Сергей Иванычем? – сказала Кити. 

‘Well, and would you like to change places with Sergei Ivanych now?’ said Kitty.

– Захотел бы ты делать это общее дело и любить этот заданный урок, как он, и только?

‘Would you like to work for this common cause and love this set task as he does, and only that?’

– Разумеется, нет, – сказал Лёвин. 

‘Of course not,’ said Levin.

– Впрочем, я так счастлив, что ничего не понимаю.

‘Anyhow, I’m so happy that I don’t understand anything.

А ты уж думаешь, что он нынче сделает предложение? – прибавил он, помолчав.

And you really think he’s going to propose today?’ he added after a pause.

– И думаю, и нет.

I do and don’t.

Только мне ужасно хочется.

Only I want it terribly.

Вот постой. 

Wait a second.’

– Она нагнулась и сорвала на краю дороги дикую ромашку. 

She bent down and picked a wild daisy by the roadside.

– Ну, считай: – сделает, не сделает предложение, – сказала она, подавая ему цветок.

‘Here, count: he will propose, he won’t propose,’ she said, handing him the daisy.

– Сделает, не сделает, – говорил Лёвин, обрывая белые узкие продороженные лепестки.

‘He will, he won’t,’ Levin said, tearing off the narrow, white, grooved petals.

– Нет, нет! – схватив его за руку, остановила его Кити, с волнением следившая за его пальцами. 

‘No, no!’ Kitty, who was excitedly watching his fingers, seized his hand.

– Ты два оторвал.

‘You’ve torn off two.’

– Ну, зато вот этот маленький не в счёт, – сказал Лёвин, срывая коротенький недоросший лепесток. 

‘Well, but this little one doesn’t count,’ said Levin, tearing off a short, undeveloped petal.

– Вот и линейка догнала нас.

‘And here’s the wagonette catching up with us.’

– Не устала ли ты, Кити? – прокричала княгиня.

‘Aren’t you tired, Kitty?’ the princess shouted.

– Нисколько.

‘Not in the least.’

– А то садись, если лошади смирны, и шагом.

‘You could get in, if the horses stay quiet and walk slowly.’

Но не стоило садиться.

But it was not worthwhile getting in.

Было уже близко, и все пошли пешком.

They were nearly there, and everybody went on foot.

IV

IV

Варенька в своём белом платке на чёрных волосах, окружённая детьми,

Varenka, with her white kerchief over her dark hair, surrounded by children,

добродушно и весело занятая ими

good-naturedly and cheerfully occupied with them,

и, очевидно, взволнованная возможностью объяснения с нравящимся ей мужчиной,

and apparently excited by the possibility of a declaration from a man she liked,

была очень привлекательна.

was very attractive.

Сергей Иванович ходил рядом с ней и не переставая любовался ею.

Sergei Ivanovich walked beside her and kept admiring her.

Глядя на неё, он вспоминал все те милые речи, которые он слышал от неё,

Looking at her, he recalled all the nice conversation he had heard from her,

всё, что знал про неё хорошего,

all the good he had heard about her,

и всё более и более сознавал, что чувство, которое он испытывает к ней,

and realized more and more that the feeling he had for her

есть что-то особенное, испытанное им давно-давно

was something special, which he had experienced long, long ago,

и один только раз, в первой молодости.

and only once, in his early youth.

Чувство радости от близости к ней, всё усиливаясь, дошло до того,

The feeling of joy at her nearness, ever increasing, reached the point

что, подавая ей в её корзинку найденный им огромный на тонком корне с завернувшимися краями берёзовый гриб,

where, as he put into her basket a huge mushroom he had found, with a slender foot and upturned edge,

он взглянул ей в глаза и, заметив краску радостного и испуганного волнения, покрывшую её лицо,

he glanced into her eyes and, noticing the blush of joyful and frightened excitement that spread over her face,

сам смутился и улыбнулся ей молча такою улыбкой, которая слишком много говорила.

became confused himself and silently smiled to her the sort of smile that says all too much.

«Если так, – сказал он себе, 

‘If it’s so,’ he said to himself,

– я должен обдумать и решить,

‘I must think it over and decide,

а не отдаваться, как мальчик, увлечению минуты».

and not give myself like a boy to some momentary infatuation.’

– Пойду теперь независимо от всех собирать грибы,

‘I’ll go now and gather mushrooms on my own,

а то мои приобретения незаметны, – сказал он и пошёл один с опушки леса,

otherwise my acquisitions won’t be noticed,’ he said and went alone away from the edge of the wood,

где они ходили по шелковистой низкой траве между редкими старыми берёзами,

where they were walking over silky, low grass among sparse old birches,

в середину леса, где между белыми берёзовыми стволами серели стволы осины и темнели кусты орешника.

towards the depths of the wood, where grey aspen trunks and dark hazel bushes showed among the white birch trunks.

Отойдя шагов сорок и зайдя за куст бересклета в полном цвету с его розово-красными серёжками,

Going some forty paces away and stepping behind a spindle-tree in full bloom with its pinkish-red catkins,

Сергей Иванович, зная, что его не видят, остановился.

Sergei Ivanovich stopped, knowing he could not be seen.

Вокруг него было совершенно тихо.

Around him it was perfectly still.

Только вверху берёз, под которыми он стоял, как рой пчёл, неумолкаемо шумели мухи,

Only the flies made a ceaseless noise like a swarm of bees in the tops of the birches he was standing under,

и изредка доносились голоса детей.

and now and then the children’s voices reached him.

Вдруг недалеко с края леса прозвучал контральтовый голос Вареньки, звавший Гришу,

Suddenly, from the edge of the wood not far away, he heard Varenka’s contralto calling Grisha,

и радостная улыбка выступила на лицо Сергей Ивановича.

and a joyful smile lit up Sergei Ivanovich’s face.

Сознав эту улыбку, Сергей Иванович покачал неодобрительно головой на своё состояние

Conscious of this smile, Sergei Ivanovich shook his head disapprovingly at the state he was in

и, достав сигару, стал закуривать.

and, taking out a cigar, began to light it.

Он долго не мог зажечь спичку о ствол берёзы.

For a long time he was unable to strike a match against the birch trunk.

Нежная плёнка белой коры облепляла фосфор, и огонь тух.

The tender film of the white bark stuck to the phosphorus and the flame went out.

Наконец одна из спичек загорелась,

Finally a match flared up,

и пахучий дым сигары колеблющеюся широкою скатертью

and the strong-scented smoke of the cigar, clearly outlined in a broad, undulating sheet,

определённо потянулся вперёд и вверх над кустом под спускавшиеся ветки берёзы.

spread forward and up over the bush under the hanging birch branches.

Следя глазами за полосой дыма,

Following the strip of smoke with his eyes,

Сергей Иванович пошёл тихим шагом, обдумывая своё состояние.

Sergei Ivanovich walked on at a slow pace, reflecting on his state.

«Отчего же и нет? – думал он. 

‘And why not?’ he thought.

– Если б это была вспышка или страсть,

‘If it were a momentary flash or passion,

если б я испытывал только это влечение

if I experienced only this attraction

– это взаимное влечение (я могу сказать взаимное),

– this mutual attraction (I may call it "mutual")

но чувствовал бы, что оно идёт вразрез со всем складом моей жизни,

– but felt that it went against my whole mode of life,

если б я чувствовал, что, отдавшись этому влечению, я изменяю своему призванию и долгу…

if I felt that in yielding to this attraction I would betray my calling and my duty …

но этого нет.

but it’s not so.

Одно, что я могу сказать против,

The only thing I can say against it

это то, что, потеряв Marie, я говорил себе, что останусь верен её памяти.

is that, when I lost Marie, I told myself I would remain faithful to her memory.

Одно это я могу сказать против своего чувства…

That is all I can say against my feeling…

Это важно», – говорил себе Сергей Иванович, чувствуя вместе с тем,

That’s important,’ Sergei Ivanovich said to himself, feeling at the same time

что это соображение для него лично не могло иметь никакой важности,

that for him personally this consideration could have no importance at all,

а разве только портило в глазах других людей его поэтическую роль.

but would only spoil his poetic role in the eyes of others.

«Но, кроме этого, сколько бы я ни искал,

‘But apart from that, search as I may,

я ничего не найду, что бы сказать против моего чувства.

I won’t find anything to say against my feeling.

Если бы я выбирал одним разумом, я ничего не мог бы найти лучше».

If I were to choose with my mind alone, I couldn’t find anything better.’

Сколько он ни вспоминал женщин и девушек, которых он знал,

He recalled any number of women and girls he knew,

он не мог вспомнить девушки, которая бы до такой степени соединяла все,

but could not recall one who would combine to such a degree all,

именно все качества, которые он, холодно рассуждая, желал видеть в своей жене.

precisely all, the qualities that he, reasoning coldly, would wish to see in his wife.

Она имела всю прелесть и свежесть молодости, но не была ребёнком,

She had all the loveliness and freshness of youth, yet she was not a child,

и если любила его, то любила сознательно, как должна любить женщина:

and if she loved him, she loved him consciously, as a woman should love:

– это было одно.

that was one thing.

Другое: – она была не только далека от светскости,

Another: she was not only far from worldliness,

но, очевидно, имела отвращение к свету,

but obviously had a loathing for the world,

а вместе с тем знала свет и имела все те приёмы женщины хорошего общества,

yet at the same time she knew that world and had all the manners of a woman of good society,

без которых для Сергея Ивановича была немыслима подруга жизни.

without which a life’s companion was unthinkable for Sergei Ivanovich.

Третье: – она была религиозна,

Third: she was religious,

и не как ребёнок безотчётно религиозна и добра, какою была, например, Кити;

and not unaccountably religious and good, like a child, like Kitty, for instance,

но жизнь её была основана на религиозных убеждениях.

but her life was based on religious convictions.

Даже до мелочей Сергей Иванович находил в ней всё то, чего он желал от жены:

Even to the smallest details, Sergei Ivanovich found in her everything he could wish for in a wife:

– она была бедна и одинока, так что она не приведёт с собой кучу родных и их влияние в дом мужа,

she was poor and alone, so she would not bring a heap of relations and their influence into the house,

как это он видел на Кити,

as he saw with Kitty,

а будет всем обязана мужу,

but would be obliged to her husband in all things,

чего он тоже всегда желал для своей будущей семейной жизни.

which he had also always wished for his future family life.

И эта девушка, соединявшая в себе все эти качества, любила его.

And this girl, who combined all these qualities in herself, loved him.

Он был скромен, но не мог не видеть этого.

He was modest, but he could not fail to see it.

И он любил её.

And he loved her.

Одно соображение против – были его года.

One negative consideration was his age.

Но его порода долговечна,

But his breed was long-lived,

у него не было ни одного седого волоса,

he did not have a single grey hair,

ему никто не давал сорока лет,

no one would have taken him for forty,

и он помнил, что Варенька говорила,

and he remembered Varenka saying

что только в России люди в пятьдесят лет считают себя стариками,

that it was only in Russia that people considered themselves old at the age of fifty,

а что во Франции пятидесятилетний человек считает себя dans la force de l'age,

that in France a fifty–year–old man considered himself dans la force de l’âge,*[In the prime of life]

а сорокалетний – un jeune homme.

and a forty-year-old un jeune homme.*[A young man]

Но что значил счёт годов,

But what did the counting of years mean

когда он чувствовал себя молодым душой, каким он был двадцать лет тому назад?

if he felt himself young in his soul, as he had been twenty years ago?

Разве не молодость было то чувство, которое он испытывал теперь,

Was it not youth, the feeling he experienced now,

когда, выйдя с другой стороны опять на край леса,

when, coming out to the edge of the wood again from the other side,

он увидел на ярком свете косых лучей солнца грациозную фигуру Вареньки,

he saw in the bright light of the sun’s slanting rays Varenka’s graceful figure,

в жёлтом платье и с корзинкой,

in a yellow dress and with her basket,

шедшей лёгким шагом мимо ствола старой берёзы,

walking with a light step past the trunk of an old birch,

и когда это впечатление вида Вареньки слилось в одно

and when this impression from the sight of Varenka merged with the sight,

с поразившим его своею красотой видом облитого косыми лучами желтеющего овсяного поля

which struck him with its beauty, of a yellowing field of oats bathed in the slanting light,

и за полем далёкого старого леса,

and of an old wood far beyond the field,

испещрённого желтизною, тающего в синей дали?

spotted with yellow, melting into the blue distance?

Сердце его радостно сжалось.

His heart was wrung with joy.

Чувство умиления охватило его.

A feeling of tenderness came over him.

Он почувствовал, что решился.

He felt resolved.

Варенька, только что присевшая, чтобы поднять гриб,

Varenka, who had just crouched down to pick a mushroom,

гибким движением поднялась и оглянулась.

stood up with a supple movement and looked over her shoulder.

Бросив сигару, Сергей Иванович решительными шагами направился к ней.

Throwing his cigar away, Sergei Ivanovich walked towards her with resolute strides.

V

V

«Варвара Андреевна, когда я был ещё очень молод,

‘Varvara Andreevna, when I was still very young,

я составил себе идеал женщины,

I made up for myself an ideal of the woman

которую я полюблю и которую я буду счастлив назвать своею женой.

I would love and whom I would be happy to call my wife.

Я прожил длинную жизнь

I have lived a long life,

и теперь в первый раз встретил в вас то, чего искал.

and now for the first time I have met in you what I have been seeking.

Я люблю вас и предлагаю вам руку».

I love you and offer you my hand.’

Сергей Иванович говорил себе это в то время, как он был уже в десяти шагах от Вареньки.

Sergei Ivanovich was saying this to himself when he was just ten steps away from Varenka.

Опустившись на колени и защищая руками гриб от Гриши,

Kneeling down and protecting a mushroom from Grisha with her hands,

она звала маленькую Машу.

she was calling little Masha.

– Сюда, сюда! Маленькие! Много! – своим милым грудным голосом говорила она.

‘Here, here! There are small ones! Lots!’ she said in her sweet, mellow voice.

Увидав подходившего Сергея Ивановича,

Seeing Sergei Ivanovich approaching,

она не поднялась и не переменила положения;

she did not get up and did not change her position,

но всё говорило ему, что она чувствует его приближение и радуется ему.

but everything told him that she felt him approaching and was glad of it.

– Что, вы нашли что-нибудь? – спросила она,

‘So, did you find any?’ she asked,

из-за белого платка поворачивая к нему своё красивое, тихо улыбающееся лицо.

turning her beautiful, quietly smiling face to him from behind the white kerchief.

– Ни одного, – сказал Сергей Иванович. – А вы?

‘Not one,’ said Sergei Ivanovich. ‘And you?’

Она не отвечала ему, занятая детьми, которые окружали её.

She did not answer him, busy with the children around her.

– Ещё этот, подле ветки, – указала она маленькой Маше маленькую сыроежку,

‘That one, too, by the branch.’ She pointed Masha to a small mushroom,

перерезанную поперёк своей упругой розовой шляпки сухою травинкой, из-под которой она выдиралась.

its resilient pink cap cut across by a dry blade of grass it had sprung up under.

Она встала, когда Маша, разломив на две белые половинки, подняла сыроежку. 

She stood up when Masha picked the mushroom, breaking it into two white halves.

– Это мне детство напоминает, – прибавила она, отходя от детей рядом с Сергеем Ивановичем.

‘This reminds me of my childhood,’ she added, stepping away from the children with Sergei Ivanovich.

Они прошли молча несколько шагов.

They went on silently for a few steps.

Варенька видела, что он хотел говорить;

Varenka saw that he wanted to speak.

она догадывалась о чём и замирала от волнения радости и страха.

She guessed what it was about and her heart was gripped by the excitement of joy and fear.

Они отошли так далеко, что никто уже не мог бы слышать их,

They went far enough away so that no one could hear them,

но он всё ещё не начинал говорить.

and still he did not begin to speak.

Вареньке лучше было молчать.

It would have been better for Varenka to remain silent.

После молчания можно было легче сказать то, что они хотели сказать, чем после слов о грибах;

After a silence it would have been easier to say what they wanted to say than after talking about mushrooms;

но против своей воли, как будто нечаянно, Варенька сказала:

but against her own will, as if inadvertently, Varenka said:

– Так вы ничего не нашли?

‘So you didn’t find any?

Впрочем, в середине леса всегда меньше.

But then there are always fewer inside the wood.’

Сергей Иванович вздохнул и ничего не отвечал.

Sergei Ivanovich sighed and made no answer.

Ему было досадно, что она заговорила о грибах.

He was vexed that she had begun talking about mushrooms.

Он хотел воротить её к первым словам, которые она сказала о своём детстве;

He wanted to bring her back to her first words about her childhood;

но, как бы против воли своей, помолчав несколько времени,

but, as if against his will, after being silent for a while,

сделал замечание на её последние слова.

he commented on her last words.

– Я слышал только, что белые бывают преимущественно на краю,

‘I’ve heard only that the white boletus grows mostly on the edge,

хотя я и не умею отличить белого.

though I’m unable to identify it.’

Прошло ещё несколько минут,

Several more minutes passed,

они отошли ещё дальше от детей и были совершенно одни.

they went still further away from the children and were completely alone.

Сердце Вареньки билось так, что она слышала удары его

Varenka’s heart was pounding so that she could hear it,

и чувствовала, что краснеет, бледнеет и опять краснеет.

and she felt herself blush, then turn pale, then blush again.

Быть женой такого человека, как Кознышев, после своего положения у госпожи Шталь представлялось ей верхом счастья.

To be the wife of a man like Koznyshev, after her situation with Mme Stahl, seemed to her the height of happiness.

Кроме того, она почти была уверена, что она влюблена в него.

Besides, she was almost certain that she was in love with him.

И сейчас это должно было решиться.

And now it was to be decided.

Ей страшно было.

She was frightened.

Страшно было и то, что он скажет, и то, что он не скажет.

Frightened that he would speak, and that he would not.

Теперь или никогда надо было объясниться;

He had to declare himself now or never;

это чувствовал и Сергей Иванович.

Sergei Ivanovich felt it, too.

Всё, во взгляде, в румянце, в опущенных глазах Вареньки, показывало болезненное ожидание.

Everything in Varenka’s gaze, colour, lowered eyes, showed painful expectation.

Сергей Иванович видел это и жалел её.

Sergei Ivanovich saw it and pitied her.

Он чувствовал даже то, что ничего не сказать теперь значило оскорбить её.

He even felt that to say nothing now would be to insult her.

Он быстро в уме своем повторял себе все доводы в пользу своего решения.

In his mind he quickly repeated all the arguments in favour of his decision.

Он повторял себе и слова, которыми он хотел выразить свое предложение;

He also repeated to himself the words in which he wished to express his proposal;

но вместо этих слов, по какому-то неожиданно пришедшему ему соображению, он вдруг спросил:

but instead of those words, by some unexpected consideration that occurred to him, he suddenly asked:

– Какая же разница между белым и березовым?

‘And what is the difference between a white boletus and a birch boletus?’

Губы Вареньки дрожали от волнения, когда она ответила:

Varenka’s lips trembled as she answered:

– В шляпке почти нет разницы, но в корне.

‘There’s hardly any difference in the caps, but in the feet.’

И как только эти слова были сказаны,

And as soon as these words were spoken,

и он и она поняли, что дело кончено,

both he and she understood that the matter was ended,

что то, что должно было быть сказано, не будет сказано,

and that what was to have been said would not be said,

и волнение их, дошедшее пред этим до высшей степени, стало утихать.

and their excitement, which had reached its highest point just before then, began to subside.

– Берёзовый гриб

‘In the birch boletus,

– корень его напоминает двухдневную небритую бороду брюнета, – сказал уже покойно Сергей Иванович.

the foot resembles a two-day growth of beard on a dark-haired man,’ Sergei Ivanovich said, calmly now.

– Да, это правда, – улыбаясь, отвечала Варенька,

‘Yes, that’s true,’ Varenka replied, smiling,

и невольно направление их прогулки изменилось.

and the direction of their walk changed inadvertently.

Они стали приближаться к детям.

They began going towards the children.

Вареньке было и больно и стыдно,

Varenka was both hurt and ashamed,

но вместе с тем она испытывала и чувство облегчения.

but at the same time she had a sense of relief.

Возвратившись домой и перебирая все доводы,

On returning home and going through all the arguments,

Сергей Иванович нашёл, что он рассуждал неправильно.

Sergei Ivanovich found that his reasoning had been wrong.

Он не мог изменить памяти Marie.

He could not betray the memory of Marie.

– Тише, дети, тише! – даже сердито закричал Лёвин на детей,

‘Quiet, children, quiet!’ Levin shouted angrily at the children,

становясь пред женой, чтобы защитить её,

standing in front of his wife in order to protect her,

когда толпа детей с визгом радости разлетелась им навстречу.

when the bunch of children came flying to meet them with shrieks of joy.

После детей вышли из лесу и Сергей Иванович с Варенькой.

After the children, Sergei Ivanovich and Varenka also came out of the wood.

Кити не нужно было спрашивать Вареньку;

Kitty had no need to ask Varenka;

она по спокойным и несколько пристыженным выражениям обоих лиц поняла, что планы её не сбылись.

from the calm and somewhat embarrassed expressions on both their faces, she understood that her plans had not worked out.

– Ну, что? – спросил её муж, когда они опять возвращались домой.

‘Well, what happened?’ her husband asked, as they went back home.

– Не берёт, – сказала Кити, улыбкой и манерой говорить напоминая отца,

‘Didn’t bite,’ said Kitty, her smile and manner of speaking resembling her father’s,

что часто с удовольствием замечал в ней Лёвин.

something Levin often noticed in her with pleasure.

– Как не берёт?

‘Didn’t bite, meaning what?’

– Вот так, – сказала она, взяв руку мужа,

‘Like this,’ she said, taking her husband’s hand,

поднося её ко рту и дотрагиваясь до неё нераскрытыми губами. 

putting it to her mouth, and touching it with unopened lips.

– Как у архиерея руку целуют.

‘Like kissing a bishop’s hand.’

– У кого же не берёт? – сказал он, смеясь.

‘But which of them didn’t bite?’ he said, laughing.

– У обоих. А надо, чтобы вот так…

‘Neither. And it should have been like this …’

– Мужики едут…

‘There are muzhiks coming …’

– Нет, они не видали.

‘No, they didn’t see.’

VI

VI

Во время детского чая большие сидели на балконе и разговаривали так, как будто ничего не случилось,

During the children’s tea the grown-ups sat on the balcony talking as if nothing had happened,

хотя все, и в особенности Сергей Иванович и Варенька, очень хорошо знали,

though they all knew very well, Sergei Ivanovich and Varenka especially,

что случилось хотя и отрицательное, но очень важное обстоятельство.

that something important, though negative, had happened.

Они испытывали оба одинаковое чувство,

They both experienced an identical feeling,

подобное тому, какое испытывает ученик после неудавшегося экзамена,

similar to that of a pupil after failing an examination,

оставшись в том же классе или навсегда исключённый из заведения.

staying in the same class or being expelled from the institution for good.

Все присутствующие, чувствуя тоже, что что-то случилось,

Everyone present, also feeling that something had happened,

говорили оживлённо о посторонних предметах.

talked animatedly about unrelated subjects.

Лёвин и Кити чувствовали себя особенно счастливыми и любовными в нынешний вечер.

Levin and Kitty felt particularly happy and amorous that evening.

И что они были счастливы своею любовью,

And the fact that they were happy in their love

это заключало в себе неприятный намёк на тех, которые того же хотели и не могли, 

contained in itself an unpleasant allusion to those who wanted but could not have the same

– и им было совестно.

– and they were embarrassed.

– Попомните моё слово:

‘Mark my words:

– Alexandre не приедет, – сказала старая княгиня.

Alexandre won’t come,’ said the old princess.

Нынче вечером ждали с поезда Степана Аркадьича,

Stepan Arkadyich was expected on the train that evening,

и старый князь писал, что, может быть, и он приедет.

and the old prince had written that he, too, might come.

– И я знаю отчего, – продолжала княгиня, 

‘And I know why,’ the princess went on.

– он говорит, что молодых надо оставлять одних на первое время.

‘He says that a young couple should be left alone at first.’

– Да папа и так нас оставил.

‘But papa has left us alone.

Мы его не видали, – сказала Кити. 

We haven’t seen him,’ said Kitty.

– И какие же мы молодые?

‘And what kind of young couple are we?

Мы уже такие старые.

We’re already so old.’

– Только если он не приедет, и я прощусь с вами, дети, – грустно вздохнув, сказала княгиня.

‘Only if he doesn’t come, I, too, will say good-bye to you, children,’ said the princess, sighing sadly.

– Ну, что вам, мама! – напали на неё обе дочери.

‘Well, what is it to you, mama!’ Both daughters fell upon her.

– Ты подумай, ему-то каково?

‘But think, how is it for him?

Ведь теперь…

You see, now …’

И вдруг совершенно неожиданно голос старой княгини задрожал.

And suddenly, quite unexpectedly, the old princess’s voice trembled.

Дочери замолчали и переглянулись.

Her daughters fell silent and exchanged glances.

«Maman всегда найдёт себе что-нибудь грустное», – сказали они этим взглядом.

‘Maman always finds something sad for herself,’ they said with these glances.

Они не знали, что, как ни хорошо было княгине у дочери,

They did not know that, good as it was for the princess to be at her daughter’s,

как она ни чувствовала себя нужною тут,

and useful as she felt herself there,

ей было мучительно грустно и за себя и за мужа

it had been painfully sad for her and for her husband

с тех пор, как они отдали замуж последнюю любимую дочь

since they had given away their last beloved daughter in marriage

и гнездо семейное опустело.

and the family nest had been left empty.

– Что вам, Агафья Михайловна? – спросила вдруг Кити

‘What is it, Agafya Mikhailovna?’ Kitty suddenly asked

остановившуюся с таинственным видом и значительным лицом Агафью Михайловну.

Agafya Mikhailovna, who stood there with a mysterious look and an important face.

– Насчёт ужина.

‘About supper.’

– Ну вот и прекрасно, – сказала Долли, 

‘Well, that’s wonderful,’ said Dolly.

– ты поди распоряжайся, а я пойду с Гришей повторю его урок.

‘You go and give the orders, and I’ll go with Grisha to hear his lesson.

А то он нынче ничего не делал.

Otherwise he’ll have done nothing today.’

– Это мне урок!

‘That’s a lesson for me!

Нет, Долли, я пойду, – вскочив, проговорил Лёвин.

No, Dolly, I’ll go,’ said Levin, jumping up.

Гриша, уже поступивший в гимназию, летом должен был повторять уроки.

Grisha, already enrolled in school, had to go over his lessons during the summer.

Дарья Александровна, ещё в Москве учившаяся с сыном вместе латинскому языку,

Darya Alexandrovna, who had studied Latin with her son while still in Moscow,

приехав к Лёвиным, за правило себе поставила

had made it a rule when she came to the Levins’

повторять с ним, хоть раз в день, уроки самые трудные из арифметики и латинского.

to go over the most difficult lessons in arithmetic and Latin with him at least once a day.

Лёвин вызвался заменить её;

Levin had volunteered to replace her;

но мать, услыхав раз урок Лёвина

but the mother had heard Levin’s lesson once

и заметив, что это делается не так, как в Москве репетировал учитель,

and, noticing that he did not do it in the same way as the teacher in Moscow,

конфузясь и стараясь не оскорбить Лёвина, решительно высказала ему,

embarrassed and trying not to offend him, had told him resolutely

что надо проходить по книге так, как учитель,

that it was necessary to go by the book, as the teacher did,

и что она лучше будет опять сама это делать.

and that she had better do it again herself.

Лёвину досадно было и на Степана Аркадьича

Levin was vexed both with Stepan Arkadyich,

за то, что по его беспечности не он, а мать занималась наблюдением за преподаванием, в котором она ничего не понимала,

who in his carelessness left it to the mother to look after the teaching, of which she understood nothing, instead of doing it himself,

и на учителей за то, что они так дурно учат детей;

and with the teachers for teaching children so poorly;

но свояченице он обещался вести учение, как она этого хотела.

but he promised his sister-in-law that he would conduct the lessons as she wished.

И он продолжал заниматься с Гришей уже не по-своему, а по книге,

And he went on tutoring Grisha, not in his own way now but by the book,

а потому неохотно и часто забывая время урока.

and therefore did it reluctantly and often missed the time of the lesson.

Так было и нынче.

So it happened that day.

– Нет, я пойду, Долли, ты сиди, – сказал он. 

‘No, I’ll go, Dolly, and you sit,’ he said.

– Мы всё сделаем по порядку, по книжке.

‘We’ll do everything properly, by the book.

Только вот, как Стива приедет, мы на охоту уедем, тогда уж пропущу.

Only when Stiva comes and we go hunting, then I’ll skip.’

И Лёвин пошёл к Грише.

And Levin went to Grisha.

То же самое сказала Варенька Кити.

Varenka said the same thing to Kitty.

Варенька и в участливом благоустроенном доме Лёвиных сумела быть полезною.

Even in the happy, comfortable home of the Levins, Varenka was able to be useful.

– Я закажу ужин, а вы сидите, – сказала она и встала к Агафье Михайловне.

‘I’ll order supper, and you sit,’ she said and got up to go with Agafya Mikhailovna.

– Да, да, верно, цыплят не нашли.

‘Yes, yes, they probably couldn’t find any chickens.

Тогда своих… – сказала Кити.

Our own, then Kitty said.

– Мы рассудим с Агафьей Михайловной. 

‘We’ll decide, Agafya Mikhailovna and I.’

– И Варенька скрылась с нею.

And Varenka disappeared with her.

– Какая милая девушка! – сказала княгиня.

‘What a dear girl!’ said the princess.

– Не милая, maman, а прелесть такая, каких не бывает.

‘Not dear, maman, but as lovely as can be.’

– Так вы нынче ждёте Степана Аркадьича? – сказал Сергей Иванович,

‘So you’re expecting Stepan Arkadyich today?’ asked Sergei Ivanovich,

очевидно не желая продолжать разговор о Вареньке. 

obviously unwilling to continue the conversation about Varenka.

– Трудно найти двух свояков, менее похожих друг на друга, как ваши мужья, – сказал он с тонкою улыбкой. 

‘It’s hard to find two brothers-in-law less alike than your husbands,’ he said with a subtle smile.

– Один подвижной, живущий только в обществе, как рыба в воде;

‘One all movement, living in society like a fish in water,

другой, наш Костя, живой, быстрый, чуткий на всё,

the other, our Kostya, alive, quick, sensitive to everything,

но, как только в обществе,

but the moment he’s in society,

так или замрёт, или бьётся бестолково, как рыба на земле.

he either freezes or thrashes about senselessly like a fish on dry land.’

– Да, он легкомыслен очень, – сказала княгиня, обращаясь к Сергею Ивановичу. 

‘Yes, he’s very light-minded,’ said the princess, turning to Sergei Ivanovich.

– Я хотела именно просить вас поговорить ему,

‘I precisely wanted you to tell him

что ей (она указала на Кити) невозможно оставаться здесь,

that it’s impossible for her, for Kitty, to stay here,

а непременно надо приехать в Москву.

that she must come to Moscow.

Он говорит, выписать доктора…

He talks of sending for a doctor …’

– Maman, он всё сделает, он на всё согласен, 

‘Maman, he’ll do everything, he’ll agree to everything,’

– с досадой на мать за то, что она призывает в этом деле судьёй Сергея Ивановича, сказала Кити.

said Kitty, vexed with her mother for inviting Sergei Ivanovich to judge in the matter.

В середине их разговора в аллее послышалось фырканье лошадей и звук колёс по щебню.

In the midst of their conversation they heard a snorting of horses and the sound of wheels on the gravel of the drive.

Не успела ещё Долли встать, чтоб идти навстречу мужу,

Before Dolly had time to get up and go to meet her husband,

как внизу, из окна комнаты, в которой учился Гриша, выскочил Лёвин и ссадил Гришу.

Levin jumped out the window of the downstairs room where Grisha studied and helped Grisha out.

– Это Стива! – из-под балкона крикнул Лёвин. 

‘It’s Stiva!’ Levin shouted from under the balcony.

– Мы кончили, Долли, не бойся! – прибавил он

‘We finished, Dolly, don’t worry!’ he added

и, как мальчик, пустился бежать навстречу экипажу.

and, like a boy, went running to meet the carriage.

– Is, ea, id, ejus, ejus, ejus, – кричал Гриша, подпрыгивая по аллее.

‘Is, ea, id, ejus, ejus, ejus,’ *[He, she, it, his, hers, its] cried Grisha, skipping down the drive.

– И ещё кто-то. Верно, папа! – прокричал Лёвин, остановившись у входа в аллею. 

‘And somebody else. Must be papa!’ Levin cried out, stopping at the entrance to the drive.

– Кити, не ходи по крутой лестнице, а кругом.

‘Kitty, don’t go down the steep stairs, go around.’

Но Лёвин ошибся, приняв того, кто сидел в коляске, за старого князя.

But Levin was mistaken in taking the one sitting in the carriage with Oblonsky for the old prince.

Когда он приблизился к коляске,

When he got close to the carriage,

он увидал рядом со Степаном Аркадьичем не князя,

he saw beside Stepan Arkadyich not the prince

а красивого полного молодого человека в шотландском колпачке с длинными концами лент назади.

but a handsome, stout young man in a Scotch cap with long ribbons hanging down behind.

Это был Васенька Весловский, троюродный брат Щербацких, 

This was Vasenka Veslovsky, the Shcherbatskys’ cousin twice removed,

– петербургско-московский блестящий молодой человек,

a brilliant man around Petersburg and Moscow

«отличнейший малый и страстный охотник»,

– ‘a most excellent fellow and a passionate hunter’,

как его представил Степан Аркадьич.

as Stepan Arkadyich introduced him.

Нисколько не смущённый тем разочарованием, которое он произвёл, заменив собою старого князя,

Not put out in the least at the disappointment he caused by replacing the old prince with himself,

Весловский весело поздоровался с Лёвиным, напоминая прежнее знакомство,

Veslovsky gaily greeted Levin, reminding him of their former acquaintance,

и, подхватив в коляску Гришу,

and, taking Grisha up into the carriage,

перенёс его через пойнтера, которого вёз с собой Степан Аркадьич.

lifted him over the pointer that Stepan Arkadyich had brought along.

Лёвин не сел в коляску, а пошёл сзади.

Levin did not get into the carriage but walked behind.

Ему было немного досадно на то, что не приехал старый князь, которого он чем больше знал, тем больше любил,

He was slightly vexed that the old prince, whom he loved more the more he knew him, had not come,

и на то, что явился этот Васенька Весловский, человек совершенно чужой и лишний.

and that this Vasenka Veslovsky, a completely alien and superfluous man, had appeared.

Он показался ему ещё тем более чуждым и лишним,

He seemed all the more alien and superfluous in that,

что, когда Лёвин подошёл к крыльцу, у которого собралась вся оживлённая толпа больших и детей,

when Levin came up to the porch where the whole animated crowd of grown-ups and children had gathered,

он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным видом целует руку Кити.

he saw Vasenka Veslovsky kiss Kitty’s hand with an especially gentle and gallant air.

– А мы cousins с вашею женой, да и старые знакомые, – сказал Васенька Весловский,

‘Your wife and I are cousins, as well as old acquaintances,’ said Vasenka Veslovsky,

опять крепко-крепко пожимая руку Лёвина.

again pressing Levin’s hand very, very firmly.

– Ну что, дичь есть? – обратился к Лёвину Степан Аркадьич,

‘Well, is there any game?’ Stepan Arkadyich turned to Levin,

едва поспевавший каждому сказать приветствие. 

having barely had time to say hello to everyone.

– Мы вот с ним имеет самые жестокие намерения.

‘He and I have come with the cruellest intentions.

Как же, maman, они с тех пор не были в Москве.

Of course, maman, they haven’t been to Moscow since.

Ну, Таня, вот тебе!

Well, Tanya, there’s something for you!

Достань, пожалуйста, в коляске сзади, – на все стороны говорил он. 

Get it from the back of the carriage, please,’ he spoke in all directions.

– Как ты посвежела, Долленька, – говорил он жене,

‘How fresh you look, Dollenka,’ he said to his wife,

ещё раз целуя её руку, удерживая её в своей и потрепливая сверху другою.

kissing her hand again, keeping it in his own and patting it with his other hand.

Лёвин, за минуту тому назад бывший в самом весёлом расположении духа,

Levin, who a minute ago had been in the merriest spirits,

теперь мрачно смотрел на всех, и всё ему не нравилось.

now looked darkly at everyone and did not like anything.

«Кого он вчера целовал этими губами?» – думал он, глядя на нежности Степана Аркадьича с женой.

‘Who did he kiss yesterday with those lips?’ he thought, gazing at Stepan Arkadyich’s tenderness with his wife.

Он посмотрел на Долли, и она тоже не понравилась ему.

He looked at Dolly and did not like her either.

«Ведь она не верит его любви.

‘She doesn’t believe in his love.

Так чему же она так рада?

Then why is she so glad?

Отвратительно!» – думал Лёвин.

Revolting!’ thought Levin.

Он посмотрел на княгиню, которая так мила была ему минуту тому назад,

He looked at the princess, who had been so dear to him a moment ago,

и ему не понравилась та манера, с которою она, как к себе в дом, приветствовала этого Васеньку с его лентами.

and did not like the manner in which she welcomed this Vasenka with his ribbons, as if she were in her own home.

Даже Сергей Иванович, который тоже вышел на крыльцо,

Even Sergei Ivanovich, who also came out on to the porch,

показался ему неприятен тем притворным дружелюбием, с которым он встретил Степана Аркадьича,

seemed unpleasant to him in the sham friendliness with which he met Stepan Arkadyich,

тогда как Лёвин знал, что брат его не любил и не уважал Облонского.

when Levin knew that his brother neither liked nor respected Oblonsky.

И Варенька, и та ему была противна тем, как она с своим видом sainte nitouche знакомилась с этим господином,

And Varenka, too, was disgusting to him, with her look of a sainte nitouche*[Holy touch-me-not] as she made the acquaintance of this gentleman,

тогда как только и думала о том, как бы ей выйти замуж.

while all she thought about was getting married.

И противнее всех была Кити тем, как она поддалась тому тону веселья,

And most disgusting of all was Kitty, the way she yielded to the tone of merriment

с которым этот господин, как на праздник для себя и для всех, смотрел на свой приезд в деревню,

with which this gentleman regarded his arrival in the country as a festive occasion for himself and everyone,

и в особенности неприятна была тою особенною улыбкой, которою она отвечала на его улыбки.

and particularly unpleasant was the special smile with which she responded to his smiles.

Шумно разговаривая, все пошли в дом;

Talking noisily, they all went into the house;

но как только все уселись, Лёвин повернулся и вышел.

but as soon as they all sat down, Levin turned round and left.

Кити видела, что с мужем что-то сделалось.

Kitty saw that something was wrong with her husband.

Она хотела улучить минутку поговорить с ним наедине,

She wanted to snatch a moment and talk to him alone,

но он поспешил уйти от неё, сказав, что ему нужно в контору.

but he hastened away from her, saying he had to go to the office.

Давно уже ему хозяйственные дела не казались так важны, как нынче.

It was long since his farm affairs had seemed so important to him as they did right then.

«Им там всё праздник, – думал он, 

‘It’s all a holiday for them,’ he thought,

– а тут дела не праздничные, которые не ждут и без которых жить нельзя».

‘but these are no holiday affairs, they won’t wait and without them life is impossible.’

VII

VII

Лёвин вернулся домой только тогда, когда послали звать его к ужину.

Levin returned home only when they sent to call him to supper.

На лестнице стояли Кити с Агафьей Михайловной, совещаясь о винах к ужину.

Kitty and Agafya Mikhailovna were standing on the stairs, conferring about the wines.

– Да что вы такой fuss делаете?

‘Why make such a fuss?

Подать, что обыкновенно.

Serve what you usually do.’

– Нет, Стива не пьёт…

‘No, Stiva won’t drink …

Костя, подожди, что с тобой? – заговорила Кити, поспевая за ним,

Kostya, wait, what’s the matter?’ Kitty began to say, running after him,

но он безжалостно, не дожидаясь её, ушёл большими шагами в столовую

but he mercilessly strode off to the dining room without waiting for her

и тотчас же вступил в общий оживлённый разговор,

and at once got into the animated general conversation

который поддерживали там Васенька Весловский и Степан Аркадьич.

that Vasenka Veslovsky and Stepan Arkadyich were carrying on there.

– Ну что же, завтра едем на охоту? – сказал Степан Аркадьич.

‘Well, what about it, shall we go hunting tomorrow?’ said Stepan Arkadyich.

– Пожалуйста, поедем, – сказал Весловский,

‘Yes, please, let’s go,’ said Veslovsky,

пересаживаясь боком на другой стул и поджимая под себя жирную ногу.

shifting his chair and sitting on it sideways, tucking his fat leg under him.

– Я очень рад, поедем.

‘I’ll be very glad to.

А вы охотились уже нынешний год? – сказал Лёвин Весловскому, внимательно оглядывая его ногу,

And have you already gone hunting this year?’ Levin said to Veslovsky, studying his leg attentively,

но с притворною приятностью, которую так знала в нём Кити

but with an assumed pleasantness that Kitty knew so well

и которая так не шла ему. 

and that was so unbecoming to him.

– Дупелей не знаю найдём ли, а бекасов много.

‘I don’t know if we’ll find any great snipe, but there are plenty of snipe.

Только надо ехать рано.

Only we’ll have to start early.

Вы не устанете?

You won’t be tired?

Ты не устал, Стива?

Aren’t you tired, Stiva?’

– Я устал? Никогда ещё не уставал.

‘Me tired? I’ve never been tired yet.

Давайте не спать всю ночь!

Let’s not sleep all night!

Пойдёмте гулять.

Let’s go for a walk.’

– В самом деле, давайте не спать! отлично! – подтвердил Весловский.

‘Yes, really, let’s not sleep! Excellent!’ agreed Veslovsky.

– О, в этом мы уверены,

‘Oh, we’re quite sure of that,

что ты можешь не спать и другим не давать, – сказала Долли мужу

that you can go without sleep and keep others from sleeping,’ Dolly said to her husband

с той чуть заметною иронией, с которою она теперь почти всегда относилась к своему мужу. 

with that barely noticeable irony with which she almost always treated him now.

– А по-моему, уж теперь пора…

‘And I think it’s now time …

Я пойду, я не ужинаю.

I’m off to bed, I won’t have supper.’

– Нет, ты посиди, Долленька, – сказал Степан Аркадьич,

‘No, stay here, Dollenka,’ said Stepan Arkadyich,

переходя на её сторону за большим столом, на котором ужинали. 

going round to her side of the big table at which they were having supper.

– Я тебе ещё сколько расскажу!

‘I have lots more to tell you!’

– Верно, ничего.

‘Nothing, I’m sure.’

– А ты знаешь, Весловский был у Анны.

‘You know, Veslovsky’s been to see Anna.

И он опять к ним едет.

And he’s going there again.

Ведь они всего в семидесяти вёрстах от вас.

They’re less than fifty miles from us.

И я тоже непременно съезжу.

I’ll certainly go, too.

Весловский, поди сюда!

Veslovsky, come here!’

Васенька перешёл к дамам и сел рядом с Кити.

Vasenka moved over to the ladies and sat down beside Kitty.

– Ах, расскажите, пожалуйста, вы были у неё?

‘Ah, tell us, please! So you’ve been to see her?

Как она? – обратилась к нему Дарья Александровна.

How is she?’ Darya Alexandrovna turned to him.

Лёвин остался на другом конце стола

Levin stayed at the other end of the table

и, не переставая разговаривать с княгиней и Варенькой,

and, without ceasing to talk with the princess and Varenka,

видел, что между Степаном Аркадьичем, Долли, Кити и Весловским шёл оживлённый и таинственный разговор.

saw that an animated and mysterious conversation was going on between Dolly, Kitty and Veslovsky.

Мало того, что шёл таинственный разговор,

Not only was a mysterious conversation going on,

он видел в лице своей жены выражение серьёзного чувства,

but he could see in his wife’s face an expression of serious feeling

когда она, не спуская глаз, смотрела в красивое лицо Васеньки,

as she gazed into the handsome face of Vasenka,

что-то оживлённо рассказывавшего.

who was animatedly telling them something.

– Очень у них хорошо, – рассказывал Васенька про Вронского и Анну. 

‘It’s very nice at their place,’ Vasenka was saying about Vronsky and Anna.

– Я, разумеется, не беру на себя судить,

‘Naturally, I don’t take it upon myself to judge,

но в их доме чувствуешь себя в семье.

but in their house you feel as if you’re in a family.’

– Что ж они намерены делать?

‘And what do they intend to do?’

– Кажется, на зиму хотят ехать в Москву.

‘It seems they want to go to Moscow for the winter.’

– Как бы хорошо нам вместе съехаться у них!

‘How nice it would be for us all to get together at their place!

Ты когда поедешь? – спросил Степан Аркадьич у Васеньки.

When are you going?’ Stepan Arkadyich asked Vasenka.

– Я проведу у них июль.

‘I’ll spend July with them.’

– А ты поедешь? – обратился Степан Аркадьич к жене.

‘And will you go?’ Stepan Arkadyich turned to his wife.

– Я давно хотела и непременно поеду, – сказала Долли. 

‘I’ve long wanted to go and certainly will,’ said Dolly.

– Мне её жалко, и я знаю её.

‘I pity her, and I know her.

Она прекрасная женщина.

She’s a wonderful woman.

Я поеду одна, когда ты уедешь,

I’ll go alone after you leave,

и никого этим не стесню.

and I won’t be in anyone’s way.

И даже лучше без тебя.

It will even be better without you.’

– И прекрасно, – сказал Степан Аркадьич. 

‘Well, splendid,’ said Stepan Arkadyich.

– А ты, Кити?

‘And you, Kitty?’

– Я? Зачем я поеду? – вся вспыхнув, сказала Кити.

‘Me? Why should I go?’ said Kitty, flushing all over.

И оглянулась на мужа.

And she turned to look at her husband.

– А вы знакомы с Анною Аркадьевной? – спросил её Весловский. 

‘Are you acquainted with Anna Arkadyevna?’ Veslovsky asked her.

– Она очень привлекательная женщина.

‘She’s a very attractive woman.’

– Да, – ещё более краснея, отвечала она Весловскому,

‘Yes,’ Kitty, turning still more red, replied to Veslovsky,

встала и подошла к мужу.

got up and went to her husband.

– Так ты завтра едешь на охоту? – сказала она.

‘So you’re going hunting tomorrow?’ she said.

Ревность его в эти несколько минут, особенно по тому румянцу, который покрыл её щёки, когда она говорила с Весловским, уже далеко ушла.

His jealousy had gone far in those few minutes, especially after the blush that had covered her cheeks as she talked with Veslovsky.

Теперь, слушая её слова, он их понимал уже по-своему.

Listening to her words, he now understood them in his own way.

Как ни странно было ему потом вспоминать об этом,

Strange as it was for him to recall it later,

теперь ему казалось ясно, что если она спрашивает его, едет ли он на охоту,

it seemed clear to him now that if she asked him whether he was going hunting,

то это интересует её только потому, чтобы знать, доставит ли он это удовольствие Васеньке Весловскому,

she was interested only in knowing whether he would give this pleasure to Vasenka Veslovsky,

в которого она, по его понятиям, уже была влюблена.

with whom, to his mind, she was already in love.

– Да, я поеду, – ненатуральным, самому себе противным голосом отвечал он ей.

‘Yes, I am,’ he replied in an unnatural voice that he himself found disgusting.

– Нет, лучше пробудьте завтра день,

‘No, better if you stay at home tomorrow,

а то Долли не видала мужа совсем,

since Dolly hasn’t seen her husband at all,

а послезавтра поезжайте, – сказала Кити.

and go the day after,’ said Kitty.

Смысл слов Кити теперь уже переводился Лёвиным так:

Levin now interpreted the meaning of Kitty’s words as follows:

– «Не разлучай меня с ним.

‘Don’t part me from him.

Что ты уедешь – мне всё равно,

I don’t care if you leave,

но дай мне насладиться обществом этого прелестного молодого человека».

but let me enjoy the company of this charming young man.’

– Ах, если ты хочешь, то мы завтра пробудем, – с особенной приятностью отвечал Лёвин.

‘Oh, if you wish, we can stay at home tomorrow,’ Levin replied with special pleasantness.

Васенька между тем, нисколько и не подозревая того страдания, которое причинялось его присутствием,

Vasenka meanwhile, not in the least suspecting all the suffering his presence caused,

вслед за Кити встал от стола

got up from the table after Kitty

и, следя за ней улыбающимся, ласковым взглядом, пошёл за нею.

and followed her with a smiling, gentle gaze.

Лёвин видел этот взгляд.

Levin saw this gaze.

Он побледнел и с минуту не мог перевести дыхания.

He paled and could not catch his breath for a moment.

«Как позволить себе смотреть так на мою жену!» – кипело в нём.

‘How can he allow himself to look at my wife like that!’ seethed in him.

– Так завтра? Поедем, пожалуйста, – сказал Васенька,

‘Tomorrow, then? Let’s go, please,’ said Vasenka,

присаживаясь на стуле и опять подворачивая ногу по своей привычке.

sitting down on a chair and again tucking his leg under, as was his habit.

Ревность Лёвина ещё дальше ушла.

Levin’s jealousy had gone further still.

Уже он видел себя обманутым мужем,

He already saw himself as a deceived husband,

в котором нуждаются жена и любовник только для того,

needed by his wife and her lover only

чтобы доставлять им удобства жизни и удовольствия…

to provide them with life’s conveniences and pleasures …

Но, несмотря на то, он любезно и гостеприимно расспрашивал Васеньку об его охотах, ружьё, сапогах

But, despite that, he courteously and hospitably questioned Vasenka about his hunting, guns, boots

и согласился ехать завтра.

and agreed to go the next day.

На счастье Лёвина, старая княгиня прекратила его страдания тем,

Fortunately for Levin, the old princess put an end to his agony

что сама встала и посоветовала Кити идти спать.

by getting up herself and advising Kitty to go to bed.

Но и тут не обошлось без нового страдания для Лёвина.

But here, too, it did not pass without new suffering for Levin.

Прощаясь с хозяйкой, Васенька опять хотел поцеловать её руку,

Saying good-night to his hostess, Vasenka again went to kiss her hand,

но Кити, покраснев, с наивною грубостью, за которую ей потом выговаривала мать,

but Kitty, blushing, with a naive rudeness for which she was later reprimanded by her mother,

сказала, отстраняя руку:

drew back her hand and said:

– Это у нас не принято.

‘That’s not done in our house.’

В глазах Лёвина она была виновата в том, что она допустила такие отношения,

In Levin’s eyes she was to blame for having permitted such relations,

и ещё больше виновата в том, что так неловко показала,

and still more to blame for showing so awkwardly

что они ей не нравятся.

that she did not like them.

– Ну что за охота спать! – сказал Степан Аркадьич,

‘Well, who cares about sleep!’ said Stepan Arkadyich,

после выпитых за ужином нескольких стаканов вина пришедший в своё самое милое и поэтическое настроение. 

who, after drinking several glasses of wine at dinner, was in his sweetest, most poetical mood.

– Смотри, смотри, Кити, – говорил он, указывая на поднимавшуюся из-за лип луну, 

‘Look, Kitty, look!’ he said, pointing to the moon rising from behind the lindens.

– что за прелесть!

‘How lovely!

Весловский, вот когда серенаду.

Veslovsky, it’s time for a serenade.

Ты знаешь, у него славный голос,

You know, he has a fine voice;

мы с ним спелись дорогой.

he and I sang together on our way here.

Он привёз с собой прекрасные романсы, новые два.

He’s brought some wonderful romances along, two new ones.

С Варварой Андреевной бы спеть.

We should sing with Varvara Andreevna.’

Когда все разошлись,

When they had all dispersed,

Степан Аркадьич ещё долго ходил с Весловским по аллее,

Stepan Arkadyich and Veslovsky paced up and down the drive for a long time,

и слышались их спевавшиеся на новом романсе голоса.

and their voices could be heard singing a new romance together.

Слушая эти голоса, Лёвин насупившись сидел на кресле в спальне жены

Listening to those voices, Levin sat scowling in the armchair in his wife’s bedroom

и упорно молчал на её вопросы о том, что с ним;

and to her questions about what was the matter maintained an obstinate silence;

но когда, наконец, она сама, робко улыбаясь, спросила:

but when she finally asked with a timid smile:

– «Уж не что ли нибудь не понравилось тебе с Весловским?»

‘Was it something you disliked about Veslovsky?’

– его прорвало, и он высказал всё;

– he burst out and said everything.

то, что он высказывал, оскорбляло его и потому ещё больше его раздражало.

What he said was insulting to himself and therefore irritated him still more.

Он стоял пред ней с страшно блестевшими из-под насупленных бровей глазами

He stood before her, his eyes flashing terribly from under his scowling eyebrows,

и прижимал к груди сильные руки,

pressing his strong hands to his chest,

как будто напрягая все силы свои, чтобы удержать себя.

as if straining with all his might to hold himself back.

Выражение лица его было бы сурово и даже жестоко,

The expression on his face would have been stern and even cruel

если б оно вместе с тем не выражало страдания, которое трогало её.

had it not at the same time expressed suffering, which touched her.

Скулы его тряслись, и голос обрывался.

His jaw was twitching, and his voice broke.

– Ты пойми, что я не ревную:

‘You understand that I’m not jealous:

– это мерзкое слово.

it’s a vile word.

Я не могу ревновать и верить, чтоб…

I cannot be jealous, or believe that…

Я не могу сказать, что я чувствую, но это ужасно…

I cannot say what I’m feeling, but it’s terrible …

Я не ревную, но я оскорблён,

I’m not jealous, but I’m offended,

унижен тем, что кто-нибудь смеет думать,

humiliated that someone dares to think,

смеет смотреть на тебя такими глазами…

dares to look at you with such eyes …’

– Да какими глазами? – говорила Кити,

‘What eyes?’ said Kitty,

стараясь как можно добросовестнее вспомнить все речи и жесты нынешнего вечера и все их оттенки.

trying as conscientiously as she could to recall all the words and gestures of that evening and all their nuances.

Во глубине души она находила,

In the depths of her soul she found

что было что-то именно в ту минуту,

that there had been something of the sort, precisely at the moment

как он перешёл за ней на другой конец стола,

when he had gone after her to the other end of the table,

но не смела признаться в этом даже самой себе,

but she dared not confess it even to herself,

тем более не решалась сказать это ему и усилить этим его страдание.

much less venture to tell it to him and so increase his suffering.

– И что же может быть привлекательного во мне, какая я?..

‘But what can be attractive in me the way I am?…’

– Ах! – вскрикнул он, хватаясь за голову. 

‘Ah!’ he cried, clutching his head.

– Ты бы не говорила!..

‘Hear what she says! …

Значит, если бы ты была привлекательна…

So, if you were attractive …’

– Да нет, Костя, да постой, да послушай! – говорила она, с страдальчески-соболезнующим выражением глядя на него. 

‘No, Kostya, wait, listen!’ she said, looking at him with an expression of suffering commiseration.

– Ну, что же ты можешь думать?

‘What can you be thinking?

Когда для меня нет людей, нету, нету!..

When nobody exists for me, nobody, nobody!…

Ну хочешь ты, чтоб я никого не видала?

Do you want me not to see anyone?’

В первую минуту ей была оскорбительна его ревность;

In the first moment his jealousy offended her;

ей было досадно, что малейшее развлечение, и самое невинное, было ей запрещено;

she was vexed that the smallest diversion, and the most innocent, was forbidden her;

но теперь она охотно пожертвовала бы и не такими пустяками, а всем для его спокойствия,

but now she would gladly have sacrificed not just such trifles but everything

чтоб избавить его от страдания, которое он испытывал.

to deliver him from the suffering he was going through.

– Ты пойми ужас и комизм моего положения, – продолжал он отчаянным шёпотом, 

‘You understand the horror and comicality of my position,’ he went on in a desperate whisper,

– что он у меня в доме,

‘that he’s in my house,

что он ничего неприличного, собственно, ведь не сделал,

that he essentially did nothing improper,

кроме этой развязности и поджимания ног.

except for this casualness and tucking his leg under.

Он считает это самым хорошим тоном,

He considers it the best tone,

и потому я должен быть любезен с ним.

and so I have to be courteous to him.’

– Но, Костя, ты преувеличиваешь, – говорила Кити,

‘But, Kostya, you’re exaggerating,’ said Kitty,

в глубине души радуясь той силе любви к ней,

who in the depths of her soul rejoiced at the strength of his love

которая выражалась теперь в его ревности.

which was now expressing itself in his jealousy.

– Ужаснее всего то, что ты – какая ты всегда,

‘The most terrible thing is that you – the way you always are,

и теперь, когда ты такая святыня для меня,

and now, when you’re so sacred to me

мы так счастливы, так особенно счастливы,

and we’re so happy, so especially happy,

и вдруг такая дрянь…

and suddenly this trash…

Не дрянь, зачем я его браню?

Not trash, why do I abuse him?

Мне до него дела нет.

I don’t care about him.

Но за что моё, твоё счастье?..

But why should my happiness, your happiness … ?’

– Знаешь, я понимаю, отчего это сделалось, – начала Кити.

‘You know, I understand how it happened,’ Kitty began.

– Отчего? отчего?

‘How? How?’

– Я видела, как ты смотрел, когда мы говорили за ужином.

‘I saw the way you looked as we were talking over dinner.’

– Ну да, ну да! – испуганно сказал Лёвин.

‘Ah, yes, yes!’ Levin said fearfully.

Она рассказала ему, о чём они говорили.

She told him what they had been talking about.

И, рассказывая это, она задыхалась от волнения.

And as she told it, she was breathless with agitation.

Лёвин помолчал,

Levin remained silent,

потом пригляделся к её бледному, испуганному лицу и вдруг схватился за голову.

then looked closer at her pale, frightened face and suddenly clutched his head.

– Катя, я измучал тебя!

‘Katia, I’m tormenting you!

Голубчик, прости меня!

Darling, forgive me!

Это сумасшествие!

It’s madness!

Катя, я кругом виноват.

Katia, it’s my fault all round.

И можно ли было из такой глупости так мучаться?

How could I suffer so over such stupidity?’

– Нет, мне тебя жалко.

‘No, I’m sorry for you.’

– Меня? Меня? Что я?

‘For me? For me? What am I?

Сумасшедший… А тебя за что?

A madman! … But why you?

Это ужасно думать, что всякий человек чужой может расстроить наше счастье.

It’s terrible to think that any outsider can upset our happiness.’

– Разумеется, это-то и оскорбительно…

‘Of course, that’s the offensive thing …’

– Нет, так я, напротив, оставлю его нарочно у нас всё лето

‘No, but, on the contrary, I’ll have him stay with us all summer, on purpose,

и буду рассыпаться с ним в любезностях, – говорил Лёвин, целуя её руки. 

and I’ll overflow with courtesy,’ Levin said, kissing her hands.

– Вот увидишь. Завтра…

‘You’ll see. Tomorrow . ..

Да, правда, завтра мы едем.

Ah, right, tomorrow we’re leaving.’ 

VIII

VIII

На другой день, дамы ещё не вставали,

The next day, before the ladies were up,

как охотничьи экипажи, катки и тележка стояли у подъезда,

the hunting carriages, carts and a small wagon stood at the entrance,

и Ласка, ещё с утра понявшая, что едут на охоту,

and Laska, who since morning had understood that they were going hunting,

навизжавшись и напрыгавшись досыта,

having squealed and jumped her fill,

сидела на катках подле кучера,

got into the cart beside the driver,

взволнованно и неодобрительно за промедление глядя на дверь, из которой всё ещё не выходили охотники.

looking at the doorway through which the hunters had yet to come with excitement and disapproval of the delay.

Первый вышел Васенька Весловский в больших новых сапогах, доходивших до половины толстых ляжек,

The first to come out was Vasenka Veslovsky, in big, new boots that reached half-way up his fat haunches,

в зелёной блузе, подпоясанной новым, пахнущим кожей патронташем,

in a green blouse tied at the waist with a cartridge belt smelling of new leather,

и в своём колпачке с лентами, и с английским новеньким ружьём без антапок и перевязи.

and in his cap with ribbons, carrying a new English gun with no swivel or sling.

Ласка подскочила к нему, поприветствовала его, попрыгав,

Laska bounded over to him, jumped up to greet him,

спросила у него по-своему, скоро ли выйдут те,

asked him in her own way whether the others were coming out,

но, не получив от него ответа,

but, receiving no answer,

вернулась на свой пост ожидания и опять замерла, повернув набок голову и насторожив одно ухо.

went back to her lookout post and again froze, her head cocked and one ear pricked up.

Наконец дверь с грохотом отворилась,

Finally the door opened with a bang,

вылетел, кружась и повёртываясь на воздухе, Крак, половопегий пойнтер Степана Аркадьича,

out flew Krak, Stepan Arkadyich’s golden and white pointer, spinning and turning in the air,

и вышел сам Степан Аркадьич с ружьём в руках и с сигарой во рту.

and then Stepan Arkadyich himself came out with a gun in his hands and a cigar in his mouth.

«Тубо, тубо, Крак!» – покрикивал он ласково на собаку,

‘Good boy, good boy, Krak!’ he called tenderly to the dog,

которая вскидывала ему лапы на живот и грудь, цепляясь ими за ягдташ.

who put his paws on his stomach and chest, clawing at the game bag.

Степан Аркадьич был одет в поршни и подвёртки,

Stepan Arkadyich was dressed in brogues and leggings,

в оборванные панталоны и короткое пальто.

tattered trousers and a short coat.

На голове была развалина какой-то шляпы,

On his head was the wreck of some hat,

но ружьё новой системы было игрушечка,

but his new-system gun was a jewel,

и ягдташ и патронташ, хотя истасканные, были наилучшей доброты.

and his game bag and cartridge belt, though worn, were of the best quality.

Васенька Весловский не понимал прежде этого настоящего охотничьего щегольства

Vasenka Veslovsky had not previously understood this true hunter’s dandyism

– быть в отрёпках, но иметь охотничью снасть самого лучшего качества.

– to wear rags but have hunting gear of the best make.

Он понял это теперь, глядя на Степана Аркадьича,

He understood it now, looking at Stepan Arkadyich,

в этих отрёпках сиявшего своею элегантною, откормленною и весёлою барскою фигурой,

shining in those rags with the elegance of his well-nourished, gentlemanly figure,

и решил, что он к следующей охоте непременно так устроится.

and decided that before the next hunting season he would be sure to set himself up in the same way.

– Ну, а хозяин наш что? – спросил он.

‘Well, and what about our host?’ he asked.

– Молодая жена, – улыбаясь, сказал Степан Аркадьич.

‘A young wife,’ Stepan Arkadyich said, smiling.

– Да, и такая прелестная.

‘Yes, and such a lovely one.’

– Он уже был одет.

‘He was already dressed.

Верно, опять побежал к ней.

He must have run back to her.’

Степан Аркадьич угадал.

Stepan Arkadyich had guessed right.

Лёвин забежал опять к жене спросить у неё ещё раз, простила ли она его за вчерашнюю глупость,

Levin had run back to his wife to ask her once more if she had forgiven him for yesterday’s foolishness,

и ещё затем, чтобы попросить её, чтобы она, ради Христа, была осторожнее.

and also to beg her for the Lord’s sake to be more careful.

Главное, от детей была бы дальше, 

Above all, to keep further away from the children

– они всегда могут толкнуть.

– they could always bump into her.

Потом надо было ещё раз получить от неё подтверждение,

Then he had to have her confirm once again

что она не сердится на него за то, что он уезжает на два дня,

that she was not angry with him for leaving for two days,

и ещё просить её непременно прислать ему записку завтра утром с верховым,

and also to ask her to be sure to send a mounted messenger the next morning with a note,

написать хоть только два слова, только чтоб он мог знать, что она благополучна.

to write just two words so that he would know she was well.

Кити, как всегда, больно было на два дня расставаться с мужем,

Kitty, as always, was pained at having to be parted from her husband for two days,

но, увидав его оживлённую фигуру,

but seeing his animated figure,

казавшуюся особенно большою и сильною в охотничьих сапогах и белой блузе,

which seemed particularly big and strong in hunting boots and a white blouse,

и какое-то непонятное ей сияние охотничьего возбуждения,

and with the glow of some hunting excitement incomprehensible to her,

она из-за его радости забыла своё огорчение и весело простилась с ним.

she forgot her own distress because of his joy and cheerfully said good-bye to him.

– Виноват, господа! – сказал он, выбегая на крыльцо. 

‘Sorry, gentlemen!’ he said, running out to the porch.

– Завтрак положили?

‘Did they put the lunch in?

Зачем рыжего направо?

Why is the chestnut on the right?

Ну, всё равно. Ласка, брось, пошла сидеть!

Well, never mind. Laska, enough, go and sit down!’

– Пусти в холостое стадо, – обратился он к скотнику,

‘Put them in with the heifers,’ he turned to the cow-man,

дожидавшемуся его у крыльца с вопросом о валушках. 

who had been waiting by the porch with a question about some bullocks.

– Виноват, вот ещё злодей идёт.

‘Sorry, here comes another villain.’

Лёвин соскочил с катков, на которые он уже сел было,

Levin jumped down from the cart in which he was already seated

к рядчику-плотнику, с саженью шедшему к крыльцу.

to meet the hired carpenter, who was walking up to the porch with a ruler.

– Вот вчера не пришёл в контору, теперь меня задерживаешь.

‘You see, you didn’t come to the office yesterday and now you’re holding me up.

Ну, что?

Well, what is it?’

– Прикажите ещё поворот сделать.

‘Let me make another turn, sir.

Всего-три ступеньки прибавить.

To add three more steps.

И пригоним в самый раз.

And we’ll fit it right in.

Много покойнее будет.

It’ll be much more convenient.’

– Ты бы слушал меня, – с досадой отвечал Лёвин. 

‘You should have listened to me,’ Levin replied with vexation.

– Я говорил, установи тетивы и потом ступени врубай.

‘I told you to put up the string boards and then cut in the steps.

Теперь не поправишь.

You can’t fix it now.

Делай, как я велел, – руби новую.

Do as I told you – make a new one.’

Дело было в том, что в строящемся флигеле рядчик испортил лестницу,

The thing was that the carpenter had spoiled the staircase in the wing that was being built,

срубив её отдельно и не разочтя подъём,

having constructed it separately and miscalculated the height,

так что ступени все вышли покатые, когда её поставили на место.

so that when it was installed all the steps were aslant.

Теперь рядчик хотел, оставив ту же лестницу, прибавить три ступени.

Now he wanted to leave the same stairs in place and add three more steps.

– Много лучше будет.

‘It will be much better.’

– Да куда же она у тебя выйдет с тремя ступенями?

‘But where will it come out with these three steps?’

– Помилуйте-с, – с презрительною улыбкой сказал плотник. 

‘If you please, sir,’ the carpenter said with a scornful smile.

– В самую тахту выйдет.

‘It’ll go just right.

Как, значит, возьмётся снизу, – с убедительным жестом сказал он, 

I mean, it’ll start out below,’ he said with a persuasive gesture,

– пойдеть, пойдеть и придеть.

‘and go up and up and come out just right.’

– Ведь три ступеньки и в длину прибавят…

‘But three steps will also add to the length …

Куда ж она придёт?

Where will it end?’

– Так она, значит, снизу как пойдеть, так и придеть, – упорно и убедительно говорил рядчик.

‘Like I said, it’ll start below and come out just right,’ the carpenter said stubbornly and persuasively.

– Под потолок и в стену она придёт.

‘It will come out under the ceiling and into the wall.’

– Помилуйте. Ведь снизу пойдеть.

‘If you please. She’ll start below.

Пойдеть, пойдеть и придеть.

She’ll go up and up and come out just right.’

Лёвин достал шомпол и стал по пыли рисовать ему лестницу.

Levin took a ramrod and began drawing a stairway in the dust for him.

– Ну, видишь?

‘There, you see?’

– Как прикажете, – сказал плотник,

‘As you wish,’ said the carpenter,

вдруг просветлев глазами и, очевидно, поняв, наконец, дело. 

with suddenly bright eyes, obviously understanding the whole thing at last.

– Видно, приходится новую рубить.

‘Looks like I’ll have to make a new one.’

– Ну, так так и делай, как велено! – крикнул Лёвин, садясь на катки. 

‘Well, then make it the way you were told!’ Levin shouted, getting up on the cart.

– Пошёл! Собак держи, Филипп!

‘Drive! Hold the dogs, Filipp!’

Лёвин испытывал теперь, оставив позади себя все заботы семейные и хозяйственные,

Levin, having left all his family and farming cares behind, now experienced

такое сильное чувство радости жизни и ожиданья,

such a strong sense of the joy of life and expectation

что ему не хотелось говорить.

that he did not want to talk.

Кроме того, он испытывал то чувство сосредоточенного волнения,

Besides, he had that feeling of concentrated excitement

которое испытывает всякий охотник, приближаясь к месту действия.

that every hunter experiences as he nears the place of action.

Если его что и занимало теперь,

If anything concerned him now,

то лишь вопросы о том, найдут ли они что в Колпенском болоте,

it was only the questions of whether they would find anything in the Kolpeno marsh,

о том, какова окажется Ласка в сравнении с Краком

how Laska would perform in comparison with Krak

и как-то самому ему удастся стрелять нынче.

and how successful his own shooting would be that day.

Как бы не осрамиться ему пред новым человеком?

What if he disgraced himself in front of the new man?

Как бы Облонский не обстрелял его? 

What if Oblonsky outshot him?

– тоже приходило ему в голову.

– also went through his head.

Облонский испытывал подобное же чувство и был тоже неразговорчив.

Oblonsky had similar feelings and was also untalkative.

Один Васенька Весловский не переставая весело разговаривал.

Only Vasenka Veslovsky kept cheerfully talking away.

Теперь, слушая его, Лёвину совестно было вспомнить, как он был неправ к нему вчера.

Listening to him now, Levin was ashamed to remember how unfair he had been to him yesterday.

Васенька был действительно славный малый, простой, добродушный и очень весёлый.

Vasenka was indeed a nice fellow, simple, good-natured and very cheerful.

Если бы Лёвин сошёлся с ним холостым, он бы сблизился с ним.

If Levin had met him while still a bachelor, he would have become friends with him.

Было немножко неприятно Лёвину его праздничное отношение к жизни и какая-то развязность элегантности.

He found his holiday attitude towards life and his sort of loose-mannered elegance slightly disagreeable.

Как будто он признавал за собой высокое несомненное значение

As if he considered himself lofty and unquestionably important

за то, что у него были длинные ногти, и шапочка и остальное соответствующее;

for having long fingernails and a little hat and the rest that went with it;

но это можно было извинить за его добродушие и порядочность.

but that could be excused on account of his kind-heartedness and decency.

Он нравился Лёвину своим хорошим воспитанием,

Levin liked in him his good upbringing,

отличным выговором на французском и английском языках

his excellent pronunciation of French and English,

и тем, что он был человек его мира.

and the fact that he was a man of his own world.

Васеньке чрезвычайно понравилась степная донская лошадь на левой пристяжке.

Vasenka was extremely taken with the left outrunner, a Don Steppe horse.

Он всё восхищался ею.

He kept admiring it.

– Как хорошо верхом на степной лошади скакать по степи.

‘How good it must be to gallop over the steppe on a steppe horse!

А? Не правда ли? – говорил он.

Eh? Am I right?’ he said.

Что-то такое он представлял себе в езде на степной лошади дикое, поэтическое,

He imagined there was something wild and poetic in riding a steppe horse,

из которого ничего не выходило;

though nothing came of it;

но наивность его, в особенности в соединении с его красотой, милою улыбкой и грацией движений,

but his naivety, especially combined with his good looks, sweet smile, and gracefulness of movement,

была очень привлекательна.

was very attractive.

Оттого ли, что натура его была симпатична Лёвину,

Either because Veslovsky’s nature was sympathetic to him,

или потому, что Лёвин старался в искупление вчерашнего греха найти в нём всё хорошее,

or because he was trying to find everything good in him in order to redeem yesterday’s sin,

Лёвину было приятно с ним.

Levin enjoyed being with him.

Отъехав три версты, Весловский вдруг хватился сигар и бумажника

Having gone two miles, Veslovsky suddenly discovered that his cigars and wallet were missing

и не знал, потерял ли их, или оставил на столе.

and did not know whether he had lost them or left them on the table.

В бумажнике было триста семьдесят рублей,

There were three hundred and seventy roubles in his wallet,

и потому нельзя было так оставить этого.

and it could not be left like that.

– Знаете что, Лёвин, я на этой донской пристяжной проскачу домой.

‘You know what, Levin, I’ll ride back on this Don outrunner.

Это будет отлично. А? – говорил он, уже готовясь влезать.

That will be splendid. Eh?’ he said, preparing to mount up.

– Нет, зачем же? – отвечал Лёвин,

‘No, why?’ replied Levin,

рассчитавший, что в Васеньке должно быть не менее шести пудов веса. 

who reckoned that Vasenka must weigh no less than two hundred pounds.

– Я кучера пошлю.

‘I’ll send my coachman.’

Кучер поехал на пристяжной,

The coachman went on the outrunner,

а Лёвин стал сам править парой.

and Levin drove the pair himself.

IX

IX

– Ну, какой же наш маршрут?

‘Well, what’s our itinerary?

Расскажи-ка хорошенько, – сказал Степан Аркадьич.

Tell us all about it,’ said Stepan Arkadyich.

– План следующий:

‘The plan is the following:

теперь мы едем до Гвоздева.

right now we’re going as far as Gvozdevo.[1]

В Гвоздеве болото дупелиное по сю сторону,

In Gvozdevo there’s a marsh with great snipe on the near side,

а за Гвоздевым идут чудные бекасиные болота,

and beyond Gvozdevo there are wonderful snipe marshes,

и дупеля бывают.

with occasional great snipe.

Теперь жарко, и мы к вечеру (двадцать вёрст) приедем и возьмём вечернее поле;

It’s hot now, but we’ll arrive towards evening (it’s twelve miles) and do the evening field.

переночуем, а уже завтра в большие болота.

We’ll spend the night, and tomorrow we’ll go to the big marsh.’

– А дорогой разве ничего нет?

‘And there’s nothing on the way?’

– Есть; но задержимся, и жарко.

‘There is, but that would delay us, and it’s hot.

Есть славные два местечка, да едва ли есть что.

There are two nice spots, though it’s not likely there’ll be anything.’

Лёвину самому хотелось зайти в эти местечки,

Levin himself would have liked to stop at those spots,

но местечки были от дома близкие,

but they were close to home,

он всегда мог взять их,

he could do them any time,

и местечки были маленькие, – троим негде стрелять.

and they were small – three men would have no room to shoot.

И потому он кривил душой, говоря, что едва ли есть что.

And so it was with some duplicity that he said it was not likely there would be anything.

Поравнявшись с маленьким болотцем, Лёвин хотел проехать мимо,

Coming to the small marsh, he was going to pass by,

но опытный охотничий глаз Степана Аркадьича тотчас же рассмотрел видную с дороги мочежину.

but the experienced hunter’s eye of Stepan Arkadyich at once spotted rushes that were visible from the road.

– Не заедем ли? – сказал он, указывая на болотце.

‘Won’t we try there?’ he said, pointing to the marsh.

– Лёвин, пожалуйста! как отлично! – стал просить Васенька Весловский,

‘Levin, please! how splendid!’ Vasenka Veslovsky started begging,

и Лёвин не мог не согласиться.

and Levin had to consent.

Не успели они остановиться,

No sooner had they stopped

как собаки, перегоняя одна другую, уже летели к болоту.

than the dogs, vying with each other, were already racing for the marsh.

– Крак! Ласка!..

‘Krak! Laska!…’

Собаки вернулись.

The dogs came back.

– Втроём тесно будет.

‘It’s too small for three.

Я побуду здесь, – сказал Лёвин,

I’ll stay here,’ said Levin,

надеясь, что они ничего не найдут, кроме чибисов,

hoping they would find nothing but the lapwings

которые поднялись от собак и, перекачиваясь на лету, жалобно плакали над болотом.

that had been stirred up by the dogs and, swaying as they flew, wept plaintively over the marsh.

– Нет. Пойдёмте, Лёвин, пойдём вместе! – звал Весловский.

‘No! Come on, Levin, let’s go together!’ called Vasenka.

– Право, тесно. Ласка, назад! Ласка!

‘It’s really too small. Here, Laska! Here!

Ведь вам не нужно другой собаки?

You don’t need two dogs, do you?’

Лёвин остался у линейки и с завистью смотрел на охотников.

Levin stayed by the wagonette and watched the hunters with envy.

Охотники прошли всё болотце.

They went all around the marsh.

Кроме курочки и чибисов, из которых одного убил Васенька,

Except for a water hen and some lapwings, one of which Vasenka bagged,

ничего не было в болоте.

there was nothing there.

– Ну вот видите, что я не жалел болота, – сказал Лёвин, 

‘So you see, it wasn’t that I grudged you this marsh,’ said Levin,

– только время терять.

‘it was just a loss of time.’

– Нет, всё-таки весело.

‘No, it was fun all the same.

Вы видели? – говорил Васенька Весловский,

Did you see?’ said Vasenka Veslovsky,

неловко влезая на катки с ружьём и чибисом в руках. 

awkwardly getting up on the cart with his gun and the lapwing in his hands.

– Как я славно убил этого!

I bagged this one nicely!

Не правда ли?

Isn’t it true?

Ну, скоро ли мы приедем на настоящее?

Well, how soon will we get to the real place?’

Вдруг лошади рванулись,

Suddenly the horses gave a start.

Лёвин ударился головой о ствол чьего-то ружья, и раздался выстрел.

Levin hit his head against the barrel of somebody’s gun and a shot rang out.

Выстрел, собственно, раздался прежде, но так показалось Лёвину.

So it seemed to Levin, but in fact the shot came first.

Дело было в том, что Васенька Весловский, спуская курки, жал одну гашетку, а придерживал другой курок.

The thing was that Vasenka Veslovsky, while uncocking the hammers, had his finger on one trigger as he eased off the other.

Заряд влетел в землю, никому не сделав вреда.

The shot struck the ground, doing no one any harm.

Степан Аркадьич покачал головой и посмеялся укоризненно Весловскому.

Stepan Arkadyich shook his head and laughed reproachfully at Veslovsky.

Но Лёвин не имел духа выговорить ему.

But Levin did not have the heart to reprimand him.

Во-первых, всякий упрёк показался бы вызванным миновавшею опасностью

First, any reproach would seem to be caused by the danger he had escaped

и шишкой, которая вскочила на лбу у Лёвина;

and the bump swelling on his forehead;

а во-вторых, Весловский был так наивно огорчён сначала

and second, Veslovsky began by being so naively upset

и потом так смеялся добродушно и увлекательно их общему переполоху,

and then laughed so good-naturedly and enthusiastically at the general commotion

что нельзя было самому не смеяться.

that it was impossible not to laugh with him.

Когда они подъехали ко второму болоту,

When they drove up to the second marsh,

которое было довольно велико и должно было взять много времени,

which was quite big and was bound to take a long time,

Лёвин уговаривал не выходить.

Levin tried to persuade them not to go in,

Но Весловский опять упросил его.

but Veslovsky again insisted.

Опять, так как болото было узко,

Again, since the marsh was narrow,

Лёвин, как гостеприимный хозяин, остался у экипажей.

Levin, as a hospitable host, stayed by the carriages.

Прямо с прихода Крак потянул к кочкам.

Krak made straight for the hummocks.

Васенька Весловский первый побежал за собакой.

Vasenka Veslovsky was the first to run after the dog.

И не успел Степан Аркадьич подойти, как уж вылетел дупель.

And before Stepan Arkadyich had time to get close, a great snipe had already flown up.

Весловский сделал промах, и дупель пересел в некошеный луг.

Veslovsky missed and the snipe landed in an unmowed meadow.

Весловскому предоставлен был этот дупель.

This snipe was left to Veslovsky.

Крак опять нашёл его, стал,

Krak found it again, pointed,

и Весловский убил его и вернулся к экипажам.

Veslovsky shot it and went back to the carriages.

– Теперь идите вы, а я побуду с лошадьми, – сказал он.

‘Now you go and I’ll stay with the horses,’ he said.

Лёвина начинала разбирать охотничья зависть.

Hunter’s envy was beginning to take hold of Levin.

Он передал вожжи Весловскому и пошёл в болото.

He handed the reins to Veslovsky and went into the marsh.

Ласка, уже давно жалобно визжавшая и жаловавшаяся на несправедливость,

Laska, who had long been squealing pitifully and complaining at the injustice,

понеслась вперёд прямо к надёжному, знакомому Лёвину кочкарнику,

rushed ahead, straight to some trusty hummocks, familiar to Levin,

в который не заходил Крак.

where Krak had not yet gone.

– Что ж ты её не остановишь? – крикнул Степан Аркадьич.

‘Why don’t you stop her?’ cried Stepan Arkadyich.

– Она не спугнёт, – отвечал Лёвин, радуясь на собаку и спеша за нею.

‘She won’t scare them,’ replied Levin, delighted with the dog and hurrying after her.

В поиске Ласки, чем ближе и ближе она подходила к знакомым кочкам, становилось больше и больше серьёзности.

Laska’s search became more serious the closer she came to the familiar hummocks.

Маленькая болотная птичка только на мгновенье развлекла её.

A small marsh bird distracted her only for an instant.

Она сделала один круг пред кочками,

She made one circle in front of the hummocks,

начала другой и вдруг вздрогнула и замерла.

began another, suddenly gave a start and froze.

– Иди, иди, Стива! – крикнул Лёвин,

‘Here, here, Stiva!’ cried Levin,

чувствуя, как сердце у него начинает сильнее биться

feeling his heart pounding faster,

и как вдруг, как будто какая-то задвижка отодвинулась в его напряжённом слухе,

and it was as if some latch had suddenly opened in his strained hearing,

все звуки, потеряв меру расстояния, беспорядочно, но ярко стали поражать его.

and sounds, losing all measure of distance, began to strike him haphazardly but vividly.

Он слышал шаги Степана Аркадьича, принимая их за дальний топот лошадей,

He heard Stepan Arkadyich’s footsteps and took them for the distant clatter of horses,

слышал хрупкий звук оторвавшегося с кореньями угла кочки, на которую он наступил,

heard the crunching sound made by the corner of a hummock that he tore off with its roots as he stepped on it

принимая этот звук за полёт дупеля.

and took the sound for the flight of a great snipe.

Слышал тоже сзади недалеко какое-то шлёпанье по воде,

He also heard, not far behind him, some splashing in the water

в котором он не мог дать себе отчёта.

which he could not account for.

Выбирая место для ноги, он подвигался к собаке.

Picking his way, he moved towards the dog.

– Пиль!

‘Flush it!’

Не дупель, а бекас вырвался из-под собаки.

Not a great snipe but a snipe tore up from under the dog.

Лёвин повёл ружьём,

Levin followed it with his gun,

но в то самое время как он целился,

but just as he was taking aim,

тот самый звук шлёпанья по воде усилился, приблизился,

that same noise of splashing water increased, came nearer,

к к нему присоединился голос Весловского, что-то странно громко кричавшего.

and was joined by the strangely loud voice of Veslovsky shouting something.

Лёвин видел, что он берёт ружьём сзади бекаса, но всё-таки выстрелил.

Levin saw that he was aiming his gun behind the snipe, but he fired anyway.

Убедившись в том, что сделан промах,

After making sure he had missed,

Лёвин оглянулся и увидал, что лошади с катками уже не на дороге, а в болоте.

Levin turned round and saw that the horses and cart were no longer on the road but in the swamp.

Весловский, желая видеть стрельбу, заехал в болото и увязил лошадей.

Veslovsky, anxious to see the shooting, had driven into the swamp and mired the horses.

– И чёрт его носит! – проговорил про себя Лёвин, возвращаясь к завязшему экипажу. 

‘What the devil got into him!’ Levin said to himself, going back to the mired cart.

– Зачем вы поехали? – сухо сказал он ему и, кликнув кучера, принялся выпрастывать лошадей.

‘Why did you drive in here?’ he said drily and, calling the coachman, started freeing the horses.

Лёвину было досадно и то, что ему помешали стрелять,

Levin was vexed because his shooting had been disturbed,

и то, что увязили его лошадей,

and because his horses were stuck in the mud,

и то, главное, что, для того чтобы выпростать лошадей, отпрячь их, ни Степан Аркадьич, ни Весловский не помогали ему и кучеру,

and above all because neither Stepan Arkadyich nor Veslovsky helped him and the coachman to unharness the horses and get them out,

так как не имели ни тот, ни другой ни малейшего понятия, в чём состоит запряжка.

neither of them having the slightest understanding of harnessing.

Ни слова не отвечая Васеньке на его уверения, что тут было совсем сухо,

Saying not a word in reply to Vasenka’s assurances that it was quite dry there,

Лёвин молча работал с кучером, чтобы выпростать лошадей.

Levin silently worked with the coachman to free the horses.

Но потом, разгоревшись работой

But then, getting into the heat of the work,

и увидав, как старательно усердно Весловский тащил катки за крыло,

and seeing how diligently and zealously Veslovsky pulled the cart by the splash-board,

так что даже отломил его,

so that he even broke it off,

Лёвин упрекнул себя за то, что он под влиянием вчерашнего чувства был слишком холоден к Весловскому,

Levin reproached himself for being too cold towards him under the influence of yesterday’s feeling,

и постарался особенною любезностью загладить свою сухость.

and tried to smooth over his dryness by being especially amiable.

Когда всё было приведено в порядок и экипажи выведены на дорогу,

When everything was put right and the cart was back on the road,

Лёвин велел достать завтрак.

Levin ordered lunch to be served.

– Bonne appetit – bonne conscience!

‘Bon appétit – bonne conscience!

Ce poulet va tomber jusqu'au fond de mes bottes, 

Ce poulet va tomber jusqu’au fond de mes bottes.’* [A good appetite means a good conscience! This chicken is going to drop right to the bottom of my boots [that is, go down very well]]

– говорил французскую прибауточку опять повеселевший Васенька, доедая второго цыплёнка. 

Vasenka, merry again, joked in French as he finished a second chicken.

– Ну, теперь бедствия наши кончились;

‘So, now our troubles are over;

теперь пойдёт всё благополучно.

now everything’s going to go well.

Только я за свою вину обязан сидеть на козлах.

Only, for my sins I ought to sit on the box.

Не правда ли? А?

Isn’t that right? Eh?

Нет, нет, я Автомедон.

No, no, I’m an Automedon.[2]

Посмотрите, как я вас довезу! – отвечал он, не пуская вожжи,

You’ll see how I get you there!’ he said, not letting go of the reins

когда Лёвин просил его пустить кучера. 

when Levin asked him to let the coachman drive.

– Нет, я должен свою вину искупить, и мне прекрасно на козлах. 

‘No, I must redeem my sins, and I feel wonderful on the box.’

– И он поехал.

And he drove on.

Лёвин боялся немного, что он замучает лошадей,

Levin was a bit afraid that he would wear out the horses,

особенно левого, рыжего, которого он не умел держать;

especially the chestnut on the left, whom he was unable to control;

но невольно он подчинялся его веселью,

but he involuntarily yielded to his merriment,

слушал романсы, которые Весловский, сидя на козлах, распевал всю дорогу,

listened to the romances that Veslovsky, sitting on the box, sang along the way,

или рассказы и представления в лицах, как надо править по-английски four in hand;

or to his stories and his imitation of the proper English way of driving a four-in-hand;

и они все после завтрака в самом весёлом расположении духа доехали до Гвоздевского болота.

and after lunch, in the merriest spirits, they drove on to the Gvozdevo marsh.

X

X

Васенька так шибко гнал лошадей,

Vasenka drove the horses at such a lively pace

что они приехали к болоту слишком рано, так что было ещё жарко.

that they reached the marsh too early, while it was still hot.

Подъехав к серьёзному болоту, главной цели поездки,

Having arrived at the serious marsh, the main goal of the trip,

Лёвин невольно подумывал о том, как бы ему избавиться от Васеньки и ходить без помехи.

Levin involuntarily thought about how to get rid of Vasenka and move about unhindered.

Степан Аркадьич, очевидно, желал того же,

Stepan Arkadyich obviously wished for the same thing,

и на его лице Лёвин видел выражение озабоченности,

and Levin saw on his face the preoccupied expression

которое всегда бывает у настоящего охотника пред началом охоты,

that a true hunter always has before the start of a hunt

и некоторой свойственной ему добродушной хитрости.

and a certain good-natured slyness all his own.

– Как же мы пойдём?

‘How shall we proceed?

Болото отличное, я вижу, и ястребá, – сказал Степан Аркадьич,

I see it’s an excellent marsh, and there are hawks,’ said Stepan Arkadyich,

указывая на двух вившихся над осокой больших птиц. 

pointing at two big birds circling over the sedge.

– Где ястребá, там наверное и дичь есть.

‘Where there are hawks, there must be game as well.’

– Ну вот видите ли, господа, – сказал Лёвин,

‘So you see, gentlemen,’ said Levin,

с несколько мрачным выражением подтягивая сапоги и осматривая пистоны на ружьё. 

pulling up his boots and examining the percussion caps on his gun with a slightly glum expression.

– Видите эту осоку? 

‘You see that sedge?’

– Он указал на темневший чёрною зеленью островок

He pointed to a little black-green island showing dark

в огромном, раскинувшемся по правую сторону реки, до половины скошенном мокром луге. 

against the huge, half-mowed wet meadow that stretched to the right side of the river.

– Болото начинается вот здесь, прямо пред нами, видите – где зеленее.

‘The swamp begins there, right in front of us, where it’s greener.

Отсюда оно идёт направо, где лошади ходят;

From there it goes to the right, where those horses are;

там кочки, дупеля бывают;

it’s hummocky and there are great snipe;

и кругом этой осоки вон до того ольшаника и до самой мельницы.

and then around the sedge to that alder grove over there and right up to the mill.

Вон там, видишь, где залив.

See, where that creek is.

Это лучшее место.

That’s the best spot.

Там я раз семнадцать бекасов убил.

I once shot seventeen snipe there.

Мы разойдёмся с двумя собаками в разные стороны и там у мельницы сойдёмся.

We’ll split up in two directions with the two dogs and meet there at the mill.’

– Ну, кто ж направо, кто налево? – спросил Степан Аркадьич. 

‘Well, who goes right and who left?’ asked Stepan Arkadyich.

– Направо шире, идите вы вдвоём,

‘It’s wider to the right, the two of you go that way,

а я налево, – беззаботно как будто сказал он.

and I’ll go left,’ he said as if casually.

– Прекрасно! мы его обстреляем!

‘Excellent! We’ll outshoot him.

Ну, пойдём, пойдём! – подхватил Васенька.

Well, let’s go, let’s go!’ Vasenka picked up.

Лёвину нельзя было не согласиться, и они разошлись.

Levin could not but consent, and they went their separate ways.

Только что они вошли в болото,

As soon as they entered the marsh,

обе собаки вместе заискали и потянули к ржавчине.

both dogs began searching together and drew towards a rusty spot.

Лёвин знал этот поиск Ласки, осторожный и неопределённый;

Levin knew this searching of Laska’s, cautious and vague;

он знал и место и ждал табунка бекасов.

he also knew the spot and was expecting a wisp of snipe.

– Весловский, рядом, рядом идите! – замирающим голосом проговорил он плескавшемуся сзади по воде товарищу,

‘Walk beside me, Veslovsky, beside me!’ he said in a muted voice to his comrade, who was splashing behind him through the water,

направление ружья которого после нечаянного выстрела на Колпенском болоте невольно интересовало Лёвина.

and the direction of whose gun, after the accidental shot by the Kolpeno marsh, involuntarily interested him.

– Нет, я вас не буду стеснять, вы обо мне не думайте.

‘No, I don’t want to hamper you, don’t think about me.’

Но Лёвин невольно думал и вспоминал слова Кити, когда она отпускала его:

But Levin could not help remembering Kitty’s words as he parted from her:

– «Смотрите, не застрелите друг друга».

‘See that you don’t shoot each other.’

Ближе и ближе подходили собаки, минуя одна другую, каждая ведя свою нить;

The dogs came closer and closer, passing by each other, each following its own thread;

ожидание бекаса было так сильно,

the expectation was so intense

что чмоканье своего каблука, вытаскиваемого изо ржавчины,

that the sucking of his own boot as he pulled it out of the rusty water

представлялось Лёвину криком бекаса,

sounded to Levin like the call of a snipe,

и он схватывал и сжимал приклад ружья.

and he tightened his grip on the stock of his gun.

Бац! Бац! – раздалось у него над ухом.

‘Bang! bang!’ rang out by his ear.

Это Васенька выстрелил в стадо уток, которые вились над болотом

It was Vasenka shooting at a flock of ducks that was circling above the swamp,

и далеко не в меру налетели в это время на охотников.

far out of range, and just then came flying over the hunters.

Не успел Лёвин оглянуться,

Levin had barely turned to look

как чмокнул один бекас, другой, третий,

when a snipe screeched, then another, a third,

и ещё штук восемь поднялось один за другим.

and some eight more rose one after the other.

Степан Аркадьич срезал одного в тот самый момент, как он собирался начать свои зигзаги,

Stepan Arkadyich brought one down just as it was about to start zigzagging

и бекас комочком упал в трясину.

and the snipe fell like a lump into the mire.

Облонский неторопливо повёл за другим, ещё низом летевшим к осоке,

Oblonsky unhurriedly aimed at another that was still flying low towards the sedge,

и вместе со звуком выстрела и этот бекас упал;

and that snipe dropped;

и видно было, как он выпрыгивал из скошенной осоки,

it could be seen thrashing about in the mowed sedge,

биясь уцелевшим белым снизу крылом.

beating its unhurt wing, white underneath.

Лёвин не был так счастлив:

Levin was not so lucky:

– он ударил первого бекаса слишком близко и промахнулся;

his first snipe was too close when he fired, and he missed;

повёл за ним, когда он уже стал подниматься,

he aimed at it again as it flew up,

но в это время вылетел ещё один из-под ног и развлёк его,

but just then another flew out from under his feet and distracted him,

и он сделал другой промах.

and he missed a second time.

Покуда заряжали ружья, поднялся ещё бекас,

While they were reloading their guns another snipe rose,

и Весловский, успевший зарядить другой раз,

and Vesiovsky, who had had time to reload,

пустил по воде ещё два заряда мелкой дроби.

sent another two charges of small shot over the water.

Степан Аркадьич подобрал своих бекасов и блестящими глазами взглянул на Лёвина.

Stepan Arkadyich picked up his snipe and glanced at Levin with shining eyes.

– Ну, теперь расходимся, – сказал Степан Аркадьич

‘Well, let’s split up now,’ said Stepan Arkadyich,

и, прихрамывая на левую ногу и держа ружьё наготове и посвистывая собаке, пошёл в одну сторону.

and, limping slightly on his left leg and holding his gun ready, he whistled to his dog and went off in one direction.

Лёвин с Весловским пошли в другую.

Levin and Vesiovsky went in the other.

С Лёвиным всегда бывало так, что, когда первые выстрелы были неудачны,

It always happened with Levin that when the first shots were unsuccessful,

он горячился, досадовал и стрелял целый день дурно.

he would become angry, vexed, and shoot badly all day.

Так было и нынче.

That was happening now.

Бекасов оказалось очень много.

There were a great many snipe.

Из-под собаки, из-под ног охотников беспрестанно вылетали бекасы,

Snipe kept flying up from under the dog, from under the hunters’ feet,

и Лёвин мог бы поправиться;

and Levin might have recovered;

но чем больше он стрелял, тем больше срамился пред Весловским,

but the more shots he fired, the more he disgraced himself in front of Vesiovsky,

весело палившим в меру и не в меру,

who merrily banged away, in and out of range,

ничего не убивавшим и нисколько этим не смущавшимся.

hit nothing and was not the least embarrassed by it.

Лёвин торопился, не выдерживал, горячился всё больше и больше

Levin rushed, could not control himself, became more and more feverish

и дошёл до того уже, что, стреляя, почти не надеялся, что убьёт.

and finally reached the point of shooting almost without hope of hitting anything.

Казалось, и Ласка понимала это.

Even Laska seemed to understand it.

Она ленивее стала искать и точно с недоумением или укоризною оглядывалась на охотников.

She began searching more lazily and glanced back at the hunters as if in perplexity or reproach.

Выстрелы следовали за выстрелами.

Shots came one after another.

Пороховой дым стоял вокруг охотников,

Powder smoke hung about the hunters,

а в большой, просторной сетке ягдташа были только три лёгонькие, маленькие бекаса.

yet in the big, roomy net of the hunting bag there were only three small, light snipe.

И то один из них был убит Весловским и один общий.

And of those one had been shot by Vesiovsky and another by them both.

Между тем по другой стороне болота слышались не частые,

Meanwhile, along the other side of the swamp, the infrequent

но, как Лёвину казалось, значительные выстрелы Степана Аркадьича,

but, as it seemed to Levin, significant shots of Stepan Arkadyich rang out,

причём почти за каждым слышалось:

followed almost each time by:

– «Крак, Крак, апорт!»

‘Fetch, Krak, fetch!’

Это ещё более волновало Лёвина.

This upset Levin still more.

Бекасы не переставая вились в воздухе над осокой.

Snipe kept circling in the air over the sedge.

Чмоканье по земле и карканье в вышине не умолкая были слышны со всех сторон;

Screeching close to the ground and croaking higher up came ceaselessly from all sides;

поднятые прежде и носившиеся в воздухе бекасы садились пред охотниками.

snipe flushed out earlier raced through the air and alighted just in front of the hunters.

Вместо двух ястребов теперь десятки их с писком вились над болотом.

Not two but dozens of hawks, whimpering, circled over the marsh.

Пройдя бóльшую половину болота,

Having gone through the greater part of the marsh,

Лёвин с Весловским добрались до того места,

Levin and Vesiovsky reached a place

по которому длинными полосками, упирающимися в осоку, был разделён мужицкий покос,

where the muzhiks’ meadow was divided into long strips running down to the sedge,

отмеченный где протоптанными полосками, где прокошенным рядком.

marked out here by trampled strips, there by thin rows of cut grass.

Половина из этих полос была уже скошена.

Half of these strips had already been mowed.

Хотя по нескошенному было мало надежды найти столько же, сколько по скошенному,

Though there was little hope of finding as many in the unmowed grass as in the mowed,

Лёвин обещал Степану Аркадьичу сойтись с ним

Levin had promised to meet Stepan Arkadyich

и пошёл со своим спутником дальше по прокошенным и непрокошенным полосам.

and went further on down the mowed and unmowed strips with his companion.

– Эй, охотники! – прокричал им один из мужиков, сидевших у отпряжённой телеги, 

‘Hey, hunters!’ one of the muzhiks, sitting by an unhitched cart, shouted to them.

– иди с нами полудновать!

‘Come and have a bite with us!

Вино пить!

Drink a glass!’

Лёвин оглянулся.

Levin turned.

– Иди, ничаво! – прокричал с красным лицом весёлый бородатый мужик,

‘Come on, it’s all right!’ a merry, bearded muzhik with a red face shouted,

осклабляя белые зубы и поднимая зеленоватый, блестящий на солнце штоф.

baring his white teeth and raising a glittering green bottle in the sun.

– Qu'est ce qu'ils disent? – спросил Весловский.

‘Qu’est–ce qu’ils disent?’* [What are they saying?] asked Veslovsky.

– Зовут водку пить.

‘They’re inviting us to drink vodka.

Они, верно, луга делили.

They’ve probably been dividing up the meadows.

Я бы выпил, – не без хитрости сказал Лёвин,

I’d go and have a drink,’ said Levin,

надеясь, что Весловский соблазнится водкой и уйдёт к ним.

hoping Veslovsky would be tempted by the vodka and go to them.

– Зачем же они угощают?

‘Why do they want to treat us?’

– Так, веселятся.

‘Just for fun.

Право, подойдите к ним.

You really ought to join them.

Вам интересно.

You’d be interested.’

– Allons, c'est curieux.

‘Allons, c’est curieux.’*[Let’s go, it’s curious]

– Идите, идите, вы найдёте дорогу на мельницу! – крикнул Лёвин

‘Go on, go on, you’ll find the way to the mill!’ Levin shouted

и, оглянувшись, с удовольствием увидел, что Весловский,

and, looking back, was pleased to see Veslovsky,

нагнувшись и спотыкаясь усталыми ногами и держа ружьё в вытянутой руке,

hunched over, his weary legs stumbling, his gun in his outstretched hand,

выбирался из болота к мужикам.

making his way out of the marsh towards the peasants.

– Иди и ты! – кричал мужик на Лёвина. 

‘You come, too!’ the muzhik cried to Levin.

– Нябось! Закусишь пирожка! Во!

‘Why not? Have a bit of pie! Eh!’

Лёвину сильно хотелось выпить водки и съесть кусок хлеба.

Levin badly wanted a drink of vodka and a piece of bread.

Он ослабел и чувствовал, что насилу выдирает заплетающиеся ноги из трясины,

He felt weak, so that it was hard for him to pull his faltering legs from the mire,

и он на минуту был в сомненье.

and for a moment he hesitated.

Но собака стала.

But the dog pointed.

И тотчас вся усталость исчезла,

And at once all fatigue vanished,

и он легко пошёл по трясине к собаке.

and he stepped lightly over the mire towards the dog.

Из-под ног его вылетел бекас;

A snipe flew up at his feet;

он ударил и убил, – собака продолжала стоять.

he shot and hit it – the dog went on pointing.

«Пиль!»

‘Fetch!’

Из-под собаки поднялся другой.

Another rose just in front of the dog.

Лёвин выстрелил.

Levin fired.

Но день был несчастный;

But it was an unlucky day;

он промахнулся, и когда пошёл искать убитого, то не нашёл и его.

he missed, and when he went to look for the one he had shot, he could not find it either.

Он излазил всю осоку,

He searched everywhere in the sedge,

но Ласка не верила, что он убил,

but Laska did not believe he had shot it,

и, когда он посылал её искать, притворялась, что ищет, но не искала.

and when he sent her to search, she did not really search but only pretended.

И без Васеньки, которого Лёвин упрекал в своей неудаче, дело не поправилось.

Even without Vasenka, whom Levin blamed for his failure, things did not improve.

Бекасов было много и тут,

There were many snipe here, too,

но Лёвин делал промах за промахом.

but Levin missed time after time.

Косые лучи солнца были ещё жарки;

The slanting rays of the sun were still hot;

платье, насквозь промокшее от пота, липло к телу;

his clothes were soaked through with sweat and clung to his body;

левый сапог, полный воды, был тяжёл и чмокал;

his left boot, filled with water, was heavy and sloshy;

по испачканному пороховым осадком лицу каплями скатывался пот;

drops of sweat rolled down his face, grimy with the soot of gunpowder;

во рту была горечь, в носу запах пороха и ржавчины,

there was a bitter taste in his mouth, the smell of powder and rust in his nose,

в ушах неперестающее чмоканье бекасов;

and in his ears the ceaseless screeching of the snipe;

до стволов нельзя было дотронуться, так они разгорелись;

the gun barrels were too hot to touch;

сердце стучало быстро и коротко;

his heart pounded in short, quick beats;

руки тряслись от волнения,

his hands shook from agitation,

и усталые ноги спотыкались и переплетались по кочкам и трясине;

and his weary legs stumbled and tripped over the hummocks and bog;

но он всё ходил и стрелял.

but he went on and kept shooting.

Наконец, сделав постыдный промах, он бросил наземь ружьё и шляпу.

Finally, after a shameful miss, he threw down his gun and hat.

«Нет, надо опомниться!» – сказал он себе.

‘No, I must come to my senses!’ he said to himself.

Он поднял ружьё и шляпу, подозвал к ногам Ласку и вышел из болота.

He picked up the gun and hat, called Laska to heel and left the marsh.

Выйдя на сухое, он сел на кочку,

Coming to a dry spot, he sat down on a hummock,

разулся, вылил воду из сапога,

took off his boot, poured the water out of it,

потом подошёл к болоту, напился со ржавым вкусом воды,

then went back to the marsh, drank some rusty-tasting water,

намочил разгоревшиеся стволы и обмыл себе лицо и руки.

wetted the burning gun barrels and rinsed his face and hands.

Освежившись, он двинулся опять к тому месту, куда пересел бекас,

Having refreshed himself, he moved back to the spot where the snipe had landed,

с твёрдым намерением не горячиться.

with the firm intention of not getting agitated.

Он хотел быть спокойным, но было то же.

He wanted to keep calm, but it was the same thing all over again.

Палец его прижимал гашетку прежде, чем он брал на цель птицу.

His finger pulled the trigger before the bird was in his sights.

Всё шло хуже и хуже.

It all went worse and worse.

У него было только пять штук в ягдташе,

There were only five birds in his game bag

когда он вышел из болота к ольшанику, где должен был сойтись со Степаном Аркадьичем.

when he came out of the marsh to the alder grove where he was to meet Stepan Arkadyich.

Прежде чем увидать Степана Аркадьича, он увидал его собаку.

Before he saw Stepan Arkadyich, he saw his dog.

Из-под вывороченного корня ольхи выскочил Крак,

Krak leaped from behind the upturned roots of an alder,

весь чёрный от вонючей болотной тины,

all black with the stinking slime of the marsh,

и с видом победителя обнюхался с Лаской.

and with a victorious look began sniffing Laska.

За Краком показалась в тени ольх и статная фигура Степана Аркадьича.

Behind Krak the stately figure of Stepan Arkadyich appeared in the shade of the alders.

Он шёл навстречу красный, распотевший, с расстёгнутым воротом, всё так же прихрамывая.

He came towards Levin, red, sweaty, his collar open, still limping in the same way.

– Ну, что? Вы палили много! – сказал он, весело улыбаясь.

‘Well, so? You did a lot of shooting!’ he said, smiling gaily.

– А ты? – спросил Лёвин.

‘And you?’ asked Levin.

Но спрашивать было не нужно, потому что он уже видел полный ягдташ.

But there was no need to ask, because he already saw the full game bag.

– Да ничего.

‘Not too bad.’

У него было четырнадцать штук.

He had fourteen birds.

– Славное болото.

‘A fine marsh!

Тебе, верно, Весловский мешал.

Veslovsky must have hampered you.

Двум с одною собакой неловко, – сказал Степан Аркадьич, смягчая своё торжество.

It’s inconvenient for two with one dog,’ said Stepan Arkadyich, softening his triumph.

XI

XI

Когда Лёвин со Степаном Аркадьичем пришли в избу мужика,

When Levin and Stepan Arkadyich came to the cottage of the muzhik

у которого всегда останавливался Лёвин,

with whom Levin always stayed,

Весловский уже был там.

Veslovsky was already there.

Он сидел в средине избы

He was sitting in the middle of the cottage,

и, держась обеими руками за лавку, с которой его стаскивал солдат, брат хозяйки, за облитые тиной сапоги,

holding on with both hands to a bench from which a soldier, the brother of the mistress of the house, was pulling him by the slime-covered boots,

смеялся своим заразительно весёлым смехом.

and laughing his infectiously gay laugh.

– Я только что пришёл.

‘I’ve just come.

Ils ont été charmants.

Ils ont été charmants.*[They were charming]

Представьте себе, напоили меня, накормили.

Imagine, they wined me and dined me.

Какой хлеб, это чудо!

Such bread, a wonder!

Délicieux!

Délicieux!

И водка – я никогда вкуснее не пил!

And the vodka – I never drank anything tastier!

И ни за что не хотели взять деньги.

And they absolutely refused to take money.

И все говорили: – «не обсудись», как-то.

And they kept saying "No offence", or something.’

– Зачем же деньги брать?

‘Why take money?

Они вас, значит, поштовали.

They were treating you.

Разве у них продажная водка? – сказал солдат,

As if they’d sell their vodka!’ said the soldier,

стащив, наконец, с почерневшим чулком намокший сапог.

finally pulling off the wet boot and the blackened stocking along with it.

Несмотря на нечистоту избы,

Despite the filth in the cottage,

загаженной сапогами охотников и грязными, облизывавшимися собаками,

muddied by the hunters’ boots and the dirty dogs licking themselves,

на болотный и пороховой запах, которым она наполнилась,

the smell of marsh and powder that filled it,

и на отсутствие ножей и вилок,

and the absence of knives and forks,

охотники напились чаю и поужинали с таким вкусом, как едят только на охоте.

the hunters drank their tea and ate dinner with a relish that only comes from hunting.

Умытые и чистые, они пошли в подметённый сенной сарай,

Washed and clean, they went to the swept-out hay barn

где кучера приготовили господам постели.

where the coachmen had prepared beds for the masters.

Хотя уж смерклось, никому из охотников не хотелось спать.

Though it was already dark, none of the hunters wanted to sleep.

Поколебавшись между воспоминаниями и рассказами о стрельбе, о собаках, о прежних охотах,

After wavering between reminiscences and stories about shooting, about dogs, about previous hunts,

разговор напал на заинтересовавшую всех тему.

the conversation hit upon a subject that interested them all.

По случаю несколько раз уже повторяемых выражений восхищения Васеньки о прелести этого ночлега и запаха сена,

Prompted by Vasenka’s repeated expressions of delight at the charm of the night and the smell of the hay,

о прелести сломанной телеги

at the charm of the broken cart

(ему она казалась сломанною, потому что была снята с передков),

(it seemed broken to him because its front end had been detached),

о добродушии мужиков, напоивших его водкой,

the affability of the muzhiks who had given him vodka,

о собаках, лежавших каждая у ног своего хозяина,

the dogs who lay each at its master’s feet,

Облонский рассказал про прелесть охоты у Мальтуса,

Oblonsky told about the charm of the hunting at Malthus’s place,

на которой он был прошлым летом.

which he had taken part in during the past summer.

Мальтус был известный железнодорожный богач.

Malthus was a well-known railway magnate.

Степан Аркадьич рассказывал, какие у этого Мальтуса были в Тверской губернии откуплены болота,

Stepan Arkadyich told about the marshlands this Malthus had bought up in Tver province,

и как сбережены,

and how he kept them as a reserve,

и о том, какие экипажи, догкарты, подвезли охотников,

and what carriages – dog-carts – the hunters drove in,

и какая палатка с завтраком была раскинута у болота.

and the tent they set up for lunch by the marsh.

– Не понимаю тебя, – сказал Лёвин, поднимаясь на своём сене, 

‘I don’t understand you,’ said Levin, sitting up on his hay.

– как тебе не противны эти люди.

‘How is it you’re not disgusted by those people?

Я понимаю, что завтрак с лафитом очень приятен,

I understand that Lafite with lunch is very agreeable,

но неужели тебе не противна именно эта роскошь?

but aren’t you disgusted precisely by that luxury?

Все эти люди, как прежде наши откупщики, наживают деньги так,

All those people make their money, as our old tax farmers[3] used to, in a way

что при наживе заслуживают презрение людей,

that earns them people’s contempt.

пренебрегают этим презрением,

They ignore it

а потом бесчестно нажитым откупаются от прежнего презрения.

and then use their dishonestly earned money to buy off the former contempt.’

– Совершенно справедливо! – отозвался Васенька Весловский. 

‘Absolutely right!’ responded Vasenka Veslovsky.

– Совершенно.

‘Absolutely!

Разумеется, Облонский делает это из bonhomie,

Of course, Oblonsky does it out of bonhomie,

а другие говорят: – «Облонский ездит…»

and the others say, "Well, if Oblonsky goes there …"‘

– Нисколько, – Лёвин слышал, что Облонский улыбался, говоря это, 

‘Not a bit of it,’ Levin sensed Oblonsky’s smile as he said it.

– я просто не считаю его более бесчестным, чем кого бы то ни было из богатых купцов и дворян.

‘I simply don’t consider him more dishonest than any other wealthy merchant or nobleman.

И те и эти нажили одинаково трудом и умом.

He and they both make money by the same hard work and intelligence.’

– Да, но каким трудом?

‘Yes, but where’s the hard work?

Разве это труд, чтобы добыть концессию и перепродать?

Is it work to get a concession and resell it?’

– Разумеется, труд.

‘Of course it’s work.

Труд в том смысле, что если бы не было его или других ему подобных,

It’s work in this sense, that if it weren’t for him and others like him,

то и дорог бы не было.

there wouldn’t be any railways.’

– Но труд не такой, как труд мужика или учёного.

‘But it’s not the same as the work of a muzhik or a scholar.’

– Положим, но труд в том смысле, что деятельность его даёт результат – дорогу.

‘Granted, but it is work in the sense that it produces a result – railways.

Но ведь ты находишь, что дороги бесполезны.

But then you think railways are useless.’

– Нет, это другой вопрос;

‘No, that’s another question.

я готов признать, что они полезны.

I’m prepared to admit they’re useful.

Но всякое приобретение, не соответственное положенному труду, нечестно.

But any acquisition that doesn’t correspond to the labour expended is dishonest.’

– Да кто ж определит соответствие?

‘But who defines the correspondence?’

– Приобретение нечестным путём, хитростью, – сказал Лёвин,

‘Acquisition by dishonest means, by cunning,’ said Levin,

чувствуя, что он не умеет ясно определить черту между честным и бесчестным, 

feeling that he was unable to draw a clear line between honest and dishonest,

– так, как приобретение банкирских контор, – продолжал он. 

‘like the acquisitions of banks,’ he went on.

– Это зло, приобретение громадных состояний без труда, как это было при откупах,

‘This evil, the acquisition of huge fortunes without work, as it used to be with tax farming,

только переменило форму.

has merely changed its form.

Le roi est mort, vive le roi!

Le roi est mort, vive le roi!* [The king is dead, long live the king]

Только что успели уничтожить откупа, как явились железные дороги, банки:

Tax farming was no sooner abolished than railways and banks appeared:

– тоже нажива без труда.

the same gain without work.’

– Да, это всё, может быть, верно и остроумно…

‘Yes, all that may be true and clever …

Лежать, Крак! – крикнул Степан Аркадьич на чесавшуюся и ворочавшую всё сено собаку,

Lie down, Krak!’ Stepan Arkadyich called to the dog, who was scratching and churning up all the hay.

очевидно уверенный в справедливости своей темы и потому спокойно и неторопливо. 

He was obviously convinced of the justice of his theme, and therefore spoke calmly and unhurriedly.

– Но ты не определил черты между честным и бесчестным трудом.

‘But you haven’t drawn the line between honest and dishonest work.

То, что я получаю жалованья больше, чем мой столоначальник,

That I receive a higher salary than my chief clerk,

хотя он лучше меня знает дело, 

though he knows the business better than I do

– это бесчестно?

– is that dishonest?’

– Я не знаю.

‘I don’t know.’

– Ну, так я тебе скажу:

‘Well, then I’ll tell you:

– то, что ты получаешь за свой труд в хозяйстве лишних, положим, пять тысяч,

that you get, say, a surplus of five thousand for your farm work,

а наш хозяин мужик, как бы он ни трудился,

while the muzhik here, our host, however hard he works,

не получит больше пятидесяти рублей,

will get no more than fifty roubles,

точно так же бесчестно, как то, что я получаю больше столоначальника

is as dishonest as my getting more than my chief clerk,

и что Мальтус получает больше дорожного мастера.

and Malthus getting more than a railway engineer.

Напротив, я вижу какое-то враждебное, ни на чём не основанное отношение общества к этим людям,

On the other hand, I see some hostile, absolutely unfounded attitude of society towards those people,

и мне кажется, что тут зависть…

and it seems to me there’s envy here …’

– Нет, это несправедливо, – сказал Весловский, 

‘No, that’s unjust,’ said Veslovsky.

– зависти не может быть, а что-то есть нечистое в этом деле.

‘There can be no envy, and there’s something unclean in this whole business.’

– Нет, позволь, – продолжал Лёвин. 

‘No, excuse me,’ Levin went on.

– Ты говоришь, что несправедливо, что я получу пять тысяч, а мужик пятьдесят рублей: – это правда.

‘You say it’s unjust that I get five thousand and a muzhik gets fifty roubles. That’s true,

Это несправедливо, и я чувствую это, но…

it is unjust, and I feel it, but…’

– Оно в самом деле.

‘Indeed it is.

За что мы едим, пьём, охотимся, ничего не делаем,

Why do we eat, drink, hunt, do nothing,

а он вечно, вечно в труде? – сказал Васенька Весловский,

while he’s eternally, eternally working?’ said Vasenka,

очевидно в первый раз в жизни ясно подумав об этом и потому вполне искренно.

apparently thinking about it clearly for the first time in his life, and therefore quite sincerely.

– Да, ты чувствуешь, но ты не отдаёшь ему своего именья, – сказал Степан Аркадьич, как будто нарочно задиравший Лёвина.

‘Yes, you feel it, and yet you don’t give him your property,’ said Stepan Arkadyich, as if deliberately provoking Levin.

В последнее время между двумя свояками установилось как бы тайное враждебное отношение:

Lately some sort of secret antagonism had been established between the two brothers-in-law:

– как будто с тех пор, как они были женаты на сёстрах, между ними возникло соперничество в том,

as if a rivalry had arisen between them, since they had married two sisters,

кто лучше устроил свою жизнь,

as to whose life was set up better,

и теперь эта враждебность выражалась в начавшем принимать личный оттенок разговоре.

and that antagonism now showed itself in the conversation, which was beginning to acquire a personal nuance.

– Я не отдаю потому, что никто этого от меня не требует,

‘I don’t give it to him because no one demands it of me,

и если бы я хотел, то мне нельзя отдать, – отвечал Лёвин, – и некому.

and I couldn’t if I wanted to,’ replied Levin, ‘and there’s nobody to give it to.’

– Отдай этому мужику; он не откажется.

‘Give it to this muzhik; he won’t refuse.’

– Да, но как же я отдам ему?

‘Yes, but how am I going to give it to him?

Поеду с ним и совершу купчую?

Shall I go and draw up a deed of purchase with him?’

– Я не знаю; но если ты убеждён, что ты не имеешь права…

‘I don’t know, but if you’re convinced that you have no right…’

– Я вовсе не убеждён.

‘I’m not at all convinced.

Я, напротив, чувствую, что не имею права отдать,

On the contrary, I feel that I don’t have the right to give it up,

что у меня есть обязанности и к земле и к семье.

that I have responsibilities to the land and to my family.’

– Нет, позволь;

‘No, excuse me,

но если ты считаешь, что это неравенство несправедливо,

but if you think this inequality is unjust,

то почему же ты не действуешь так.

why don’t you act that way?…’

– Я и действую, только отрицательно,

‘I do act, only negatively,

в том смысле, что я не буду стараться увеличить ту разницу положения,

in the sense that I’m not going to try to increase the difference of situation

которая существует между мною и им.

that exists between him and me.’

– Нет, уж извини меня; это парадокс.

‘No, excuse me now: that is a paradox.’

– Да, это что-то софистическое объяснение, – подтвердил Весловский. 

‘Yes, it’s a somewhat sophistic explanation,’ Veslovsky confirmed.

– А! хозяин, – сказал он мужику,

‘Ah, it’s our host!’ he said to the muzhik,

который, скрипя воротами, входил в сарай. 

who opened the creaking barn door and came in.

– Что, не спишь ещё?

‘You’re not asleep yet?’

– Нет, какой сон!

‘No, what sleep!

Я думал, господа наши спят, да слышу гуторят.

I thought you gentlemen were asleep, but then I heard you talking.

Мне крюк взять тута.

I need to get a hook here.

Не укусит она? – прибавил он, осторожно ступая босыми ногами.

He won’t bite?’ he added, stepping cautiously with bare feet.

– А ты где же спать будешь?

‘And where are you going to sleep?’

– Мы в ночное.

‘We’re going to night pasture.’

– Ах, какая ночь! – сказал Весловский,

‘Ah, what a night!’ said Veslovsky,

глядя на видневшиеся при слабом свете зари в большой раме отворённых теперь ворот край избы и отпряжённых катков. 

looking at the end of the cottage and the unharnessed cart, visible in the faint light of the afterglow, through the big frame of the now open door.

– Да слушайте, это женские голоса поют и, право, недурно.

‘Listen, those are women’s voices singing, and not badly at that.

Это кто поёт, хозяин?

Who’s singing, my good man?’

– А это дворовые девки, тут рядом.

‘Those are farm girls not far from here.’

– Пойдёмте погуляем!

‘Let’s take a stroll!

Ведь не заснём.

We’re not going to fall asleep anyway.

Облонский, пойдём!

Come on, Oblonsky!’

– Как бы это и лежать и пойти, – потягиваясь, отвечал Облонский. 

‘If only it was possible to stay lying down and still go,’ Oblonsky answered, stretching.

– Лежать отлично.

‘It’s wonderful to be lying down.’

– Ну, я один пойду, – живо вставая и обуваясь, сказал Весловский. 

‘Then I’ll go by myself,’ said Veslovsky, getting up quickly and putting his boots on.

– До свиданья, господа.

‘Goodbye, gentlemen.

Если весело, я вас позову.

If it’s fun, I’ll call you.

Вы меня дичью угощали, и я вас не забуду.

You treated me to game, and I won’t forget you.’

– Не правда ли, славный малый? – сказал Облонский,

‘Isn’t he a nice fellow?’ said Oblonsky,

когда Весловский ушёл и мужик за ним затворил ворота.

when Veslovsky was gone and the muzhik had closed the door behind him.

– Да, славный, – ответил Лёвин,

‘Yes, nice,’ said Levin,

продолжая думать о предмете только что бывшего разговора.

still thinking about the subject of their conversation.

Ему казалось, что он, насколько умел, ясно высказал свои мысли и чувства,

It seemed to him that he had expressed his thoughts and feelings as clearly as he could,

а между тем оба они, люди неглупые и искренние,

and yet the two of them, sincere and not stupid people,

в один голос сказали, что он утешается софизмами.

had told him in one voice that he was comforting himself with sophisms.

Это смущало его.

That puzzled him.

– Так так-то, мой друг.

‘There it is, my friend.

Надо одно из двух:

It has to be one or the other:

– или признавать, что настоящее устройство общества справедливо,

either admit that the present social arrangement is just

и тогда отстаивать свои права;

and then defend your own rights,

или признаваться, что пользуешься несправедливыми преимуществами, как я и делаю,

or admit that you enjoy certain unjust advantages, as I do,

и пользоваться ими с удовольствием.

and enjoy them with pleasure.’

– Нет, если бы это было несправедливо,

‘No, if it was unjust,

ты бы не мог пользоваться этими благами с удовольствием,

you wouldn’t be able to enjoy those benefits with pleasure,

по крайней мере я не мог бы.

at least I wouldn’t be able to.

Мне, главное, надо чувствовать, что я не виноват.

For me the main thing is to feel that I’m not at fault.’

– А что, в самом деле, не пойти ли? – сказал Степан Аркадьич,

‘But why not go, in fact?’ said Stepan Arkadyich,

очевидно устав от напряжения мысли. 

obviously weary from the strain of thinking.

– Ведь не заснём. Право, пойдём!

‘We won’t sleep anyway. Really, let’s go!’

Лёвин не отвечал.

Levin did not reply.

Сказанное ими в разговоре слово о том, что он действует справедливо только в отрицательном смысле, занимало его.

The remark he had made in their conversation, about acting justly only in the negative sense, preoccupied him.

«Неужели только отрицательно можно быть справедливым?» – спрашивал он себя.

‘Can one be just only negatively?’ he asked himself.

– Однако как сильно пахнет свежее сено! – сказал Степан Аркадьич, приподнимаясь. 

‘How strong the fresh hay smells, though!’ Stepan Arkadyich said, getting up.

– Не засну ни за что.

‘I wouldn’t sleep for anything.

Васенька что-то затеял там.

Vasenka’s on to something there.

Слышишь хохот и его голос?

Can you hear him laughing and talking?

Не пойти ли? Пойдём!

Why not go? Come on!’

– Нет, я не пойду, – отвечал Лёвин.

‘No, I won’t go,’ replied Levin.

– Неужели ты это тоже из принципа? – улыбаясь, сказал Степан Аркадьич, отыскивая в темноте свою фуражку.

‘Can that also be on principle?’ Stepan Arkadyich said with a smile, searching for his cap in the dark.

– Не из принципа, а зачем я пойду?

‘Not on principle, but why should I go?’

– А знаешь, ты себе наделаешь бед, – сказал Степан Аркадьич, найдя фуражку и вставая.

‘You know, you’re going to make trouble for yourself,’ said Stepan Arkadyich, finding his cap and standing up.

– Отчего?

‘Why?’

– Разве я не вижу, как ты себя поставил с женою?

‘Don’t I see how you’ve set things up with your wife?

Я слышал, как у вас вопрос первой важности

I heard how it’s a question of the first importance with you

– поедешь ли ты, или нет на два дня на охоту.

whether or not you go hunting for two days.

Всё это хорошо как идиллия, но на целую жизнь этого не хватит.

That’s all well and good as an idyll, but it’s not enough for a whole lifetime.

Мужчина должен быть независим, у него есть свои мужские интересы.

A man must be independent, he has his manly interests.

Мужчина должен быть мужествен, – сказал Облонский, отворяя ворота.

A man must be masculine,’ Oblonsky said, opening the door.

– То есть что же?

‘Meaning what?

Пойти ухаживать за дворовыми девками? – спросил Лёвин.

To go courting farm girls?’ asked Levin.

– Отчего же и не пойти, если весело.

‘Why not, if it’s fun?

Ça ne tire pas à conséquence.

Ça ne tire pas à conséquence.* [It won’t lead to anything]

Жене моей от этого не хуже будет, а мне будет весело.

My wife will be none the worse for it, and I’ll have fun.

Главное дело – блюди святыню дома.

The main thing is to preserve the sanctity of the home.

В доме чтобы ничего не было.

Nothing like that in the home.

А рук себе не завязывай.

But don’t tie your own hands.’

– Может быть, – сухо сказал Лёвин и повернулся на бок. 

‘Maybe,’ Levin said drily and turned over on his side.

– Завтра рано надо идти, и я не бужу никого, а иду на рассвете.

‘Tomorrow we must get an early start, and I’m not going to wake anybody up, I’ll just set out at dawn.’

– Messieurs, venez vite! – послышался голос возвратившегося Весловского. 

‘Messieurs, venez vite!’* [Gentlemen, come quickly] said Veslovsky, coming in again.

– Charmante! Это я открыл.

‘Charmante! I discovered her.

Charmante, совершенная Гретхен, и мы с ней уж познакомились.

Charmante, a perfect Gretchen,[4] and we’ve already become acquainted.

Право, прехорошенькая! – рассказывал он с таким одобряющим видом,

The prettiest little thing, really!’ he went on with an approving look,

как будто именно для него сделана она была хорошенькою,

as if she had been made pretty especially for him

и он был доволен тем, кто приготовил это для него.

and he was pleased with the one who had done it for him.

Лёвин притворился спящим,

Levin pretended to be asleep,

а Облонский, надев туфли и закурив сигару, пошёл из сарая,

but Oblonsky, having put on his shoes and lit a cigar, left the barn,

и скоро голоса их затихли.

and their voices soon died away.

Лёвин долго не мог спать.

Levin could not fall asleep for a long time.

Он слышал, как его лошади жевали сено,

He heard his horses munching hay,

потом как хозяин со старшим малым собирался и уехал в ночное;

then the host and his older son getting ready and going out to the night pasture;

потом слышал, как солдат укладывался спать с другой стороны сарая с племянником, маленьким сыном хозяина;

then he heard the soldier settling down to sleep at the other end of the barn with his nephew, the host’s smaller son;

слышал, как мальчик тоненьким голоском сообщил дяде своё впечатление о собаках,

he heard the boy telling his uncle in a thin little voice his impression of the dogs,

которые казались мальчику страшными и огромными;

who seemed huge and fearsome to him;

потом как мальчик расспрашивал, кого будут ловить эти собаки,

then the boy asking him what the dogs would catch,

и как солдат хриплым и сонным голосом говорил ему,

and the soldier telling him in a hoarse and sleepy voice

что завтра охотники пойдут в болото и будут палить из ружей,

that the hunters would go to the marsh tomorrow and shoot off their guns,

и как потом, чтоб отделаться от вопросов мальчика, он сказал:

and after that, to have done with the boy’s questions, he said:

– «Спи, Васька, спи, а то смотри»,

‘Sleep, Vaska, sleep or else!’

и скоро сам захрапел, и всё затихло;

and soon he was snoring, and everything quieted down;

только слышно было ржание лошадей и каркание бекаса.

the only sounds were the neighing of horses and the croaking of snipe.

«Неужели только отрицательно? – повторил он себе. 

‘Can it be only negative?’ he repeated to himself.

– Ну и что ж? Я не виноват».

‘Well, and what then? It’s not my fault.’

И он стал думать о завтрашнем дне.

And he started thinking about the next day.

«Завтра пойду рано утром и возьму на себя не горячиться.

‘Tomorrow I’ll go early in the morning and make it a point not to get excited.

Бекасов пропасть.

There’s no end of snipe.

И дупеля есть.

And great snipe, too.

А приду домой, записка от Кити.

I’ll come back and there’ll be a note from Kitty.

Да, Стива, пожалуй, и прав:

Yes, maybe Stiva’s right:

– я не мужествен с нею, я обабился…

I’m not manly enough with her, I’ve gone soft …

Но что ж делать! Опять отрицательно!»

But what’s to be done! Negative again!’

Сквозь сон он услыхал смех и весёлый говор Весловского и Степана Аркадьича.

Through sleep he heard Veslovsky’s and Stepan Arkadyich’s laughter and merry talk.

Он на мгновенье открыл глаза:

He opened his eyes for an instant:

– луна взошла,

the moon had risen,

и в отворённых воротах, ярко освещённые лунным светом, они стояли, разговаривая.

and in the open doorway, in the bright light of the moon, they stood talking.

Что-то Степан Аркадьич говорил про свежесть девушки,

Stepan Arkadyich was saying something about the girl’s freshness,

сравнивая её с только что вылупленным свежим орешком,

comparing it to a fresh, just-shelled nut,

и что-то Весловский, смеясь своим заразительным смехом,

and Veslovsky, laughing his infectious laugh,

повторял, вероятно сказанные ему мужиком слова:

repeated something, probably what the muzhik had said to him:

– «Ты своей как можно домогайся!»

‘You get yourself one of your own!’

Лёвин сквозь сон проговорил:

Levin murmured drowsily:

– Господа, завтра чем свет! – и заснул.

‘Tomorrow at daybreak, gentlemen!’ and fell asleep.

XII

XII

Проснувшись на ранней заре, Лёвин попробовал будить товарищей.

Waking up in the early dawn, Levin tried to rouse his comrades.

Васенька, лёжа на животе и вытянув одну ногу в чулке,

Vasenka, lying on his stomach, one stockinged foot thrust out,

спал так крепко, что нельзя было от него добиться ответа.

was so fast asleep that he could get no response from him.

Облонский сквозь сон отказался идти так рано.

Oblonsky refused through his sleep to go so early.

Даже и Ласка, спавшая, свернувшись кольцом, в краю сена,

Even Laska, who slept curled up at the edge of the hay,

неохотно встала и лениво, одну за другой, вытягивала и расправляла свои задние ноги.

got up reluctantly, lazily straightening and stretching her hind legs, first one and then the other.

Обувшись, взяв ружьё и осторожно отворив скрипучую дверь сарая, Лёвин вышел на улицу.

Levin put on his boots, took his gun and, carefully opening the creaking barn door, went out.

Кучера спали у экипажей, лошади дремали.

The coachmen were sleeping by their carriages, the horses were dozing.

Одна только лениво ела овёс, раскидывая его храпом по колоде.

Only one was lazily eating oats, scattering them all over the trough with its muzzle.

На дворе ещё было серо.

It was still grey outside.

– Что рано так поднялся, касатик? – дружелюбно, как к старому доброму знакомому, обратилась к нему вышедшая из избы хозяйка.

‘What are you doing up so early, dearie?’ the muzhik’s old woman, stepping out of the cottage, addressed him amicably as a good old acquaintance.

– Да на охоту, тётушка.

‘Going hunting, auntie.

Тут пройду на болото?

Is this the way to the marsh?’

– Прямо задами;

‘Straight through the back yards,

нашими гумнами, милый человек, да коноплями;

past our threshing floor, my dear man, and then the hemp field

стёжка там.

– there’s a footpath.’

Осторожно шагая босыми загорелыми ногами,

Stepping carefully with her tanned bare feet,

старуха проводила Лёвина и откинула ему загородку у гумна.

the old woman showed him to the fence of the threshing floor and opened it for him.

– Прямо так и стеганешь в болото.

‘Straight on and you’ll hit the marsh.

Наши ребята туда вечор погнали.

Our boys took the horses there last night.’

Ласка весело бежала впереди по тропинке;

Laska gaily ran ahead on the path;

Лёвин шёл за нею быстрым, лёгким шагом, беспрестанно поглядывая на небо.

Levin followed her with a quick, light step, constantly glancing at the sky.

Ему хотелось, чтобы солнце не взошло прежде, чем он дойдёт до болота.

He did not want the sun to come up before he reached the marsh.

Но солнце не мешкало.

But the sun did not tarry.

Месяц, ещё светивший, когда он выходил,

The moon, which was still shining when he set out,

теперь только блестел, как кусок ртути;

now merely gleamed like a bit of quicksilver;

утреннюю зарницу, которую прежде нельзя было не видеть, теперь надо было искать;

the morning star, which could not be missed earlier, now had to be looked for;

прежде неопределённые пятна на дальнем поле теперь уже ясно были видны.

the spots on the distant field, indistinct before, were now clearly visible.

Это были ржаные копны.

They were shocks of rye.

Невидная ещё без солнечного света роса в душистой высокой конопле,

Still invisible without the sun’s light, the dew on the tall, fragrant hemp,

из которой выбраны были уже замашки,

from which the heads had already been plucked,

мочила ноги и блузу Лёвина выше пояса.

wetted Levin’s legs and his blouse above the waist.

В прозрачной тишине утра слышны были малейшие звуки.

In the transparent stillness of morning the slightest sounds could be heard.

Пчёлка со свистом пули пролетела мимо уха Лёвина.

A bee whizzed past Levin’s ear like a bullet.

Он пригляделся и увидел ещё другую и третью.

He looked closer and saw another, then a third.

Все они вылетали из-за плетня пчельника и над коноплёй скрывались по направлению к болоту.

They all flew out from behind the wattle fence of the apiary and disappeared in the direction of the marsh.

Стёжка вывела прямо в болото.

The path led him straight to the marsh.

Болото можно было узнать по парáм,

It could be recognized by the steam rising from it,

которые поднимались из него где гуще, где реже,

thicker in some places, thinner in others,

так что осока и ракитовые кустики, как островки, колебались на этом паре.

so that the sedge and some small willow bushes, like islands, wavered in this steam.

На краю болота и дороги мальчишки и мужики, стерёгшие ночное,

At the edge of the marsh and the road, the boys and muzhiks who had spent the night with the horses

лежали и пред зарёй все спали под кафтанами.

all lay, having fallen asleep under their caftans before dawn.

Недалеко от них ходили три спутанные лошади.

Not far from them, three hobbled horses moved about.

Одна из них гремела кандалами.

One of them clanked its chains.

Ласка шла рядом с хозяином, просясь вперёд и оглядываясь.

Laska walked beside her master, looking about and asking to run ahead.

Пройдя спавших мужиков и поравнявшись с первою мочежинкой,

As he walked past the sleeping muzhiks and came up to the first marshy patch,

Лёвин осмотрел пистоны и пустил собаку.

Levin checked his caps and let the dog go.

Одна из лошадей, сытый бурый третьяк,

One of the horses, a sleek chestnut two-year-old,

увидав собаку, шарахнулся и, подняв хвост, фыркнул.

saw the dog, shied, tossed its tail and snorted.

Остальные лошади тоже испугались

The others also became frightened

и, спутанными ногами шлёпая по воде

and, splashing their hobbled legs in the water,

и производя вытаскиваемыми из густой глины копытами звук, подобный хлопанью,

their hoofs making a sound like clapping as they pulled them from the thick clay,

запрыгали из болота.

began leaping their way out of the marsh.

Ласка остановилась, насмешливо посмотрев на лошадей и вопросительно на Лёвина.

Laska stopped, looking mockingly at the horses and questioningly at Levin.

Лёвин погладил Ласку и посвистал в знак того, что можно начинать.

Levin patted her and whistled the signal for her to start.

Ласка весело и озабоченно побежала по колеблющейся под нею трясине.

Laska ran with a gay and preoccupied air over the bog that yielded under her.

Вбежав в болото,

Running into the marsh,

Ласка тотчас же среди знакомых ей запахов кореньев, болотных трав, ржавчины и чуждого запаха лошадиного помёта почувствовала рассеянный по всему этому месту запах птицы,

Laska at once picked up, amidst the familiar smells of roots, marsh grass, rust, and the alien smell of horse dung, the bird smell spread all through the place,

той самой пахучей птицы, которая более всех других волновала её.

that same strong-smelling bird that excited her more than anything else.

Кое-где по моху и лопушкам болотным запах этот был очень силён,

Here and there over the moss and marsh burdock this smell was very strong,

но нельзя было решить, в какую сторону он усиливался и ослабевал.

but it was impossible to tell in which direction it grew stronger or weaker.

Чтобы найти направление, надо было отойти дальше под ветер.

To find the direction she had to go further downwind.

Не чувствуя движения своих ног,

Not feeling her legs under her,

Ласка напряжённым галопом, таким, что при каждом прыжке она могла остановиться, если встретится необходимость,

moving at a tense gallop so that she could stop at each leap if necessary, Laska

поскакала направо прочь от дувшего с востока предрассветного ветерка

ran to the right, away from the morning breeze blowing from the east,

и повернулась на ветер.

and then turned upwind.

Вдохнув в себя воздух расширенными ноздрями,

Breathing in the air with flared nostrils,

она тотчас же почувствовала, что не следы только, а они сами были тут, пред нею,

she sensed at once that there were not only tracks but they themselves were there,

и не один, а много.

and not one but many.

Ласка уменьшила быстроту бега.

She slowed the speed of her run.

Они были тут, но где именно, она не могла ещё определить.

They were there, but precisely where she was still unable to tell.

Чтобы найти это самое место, она начала уже круг,

She had already begun a circle to find the place

как вдруг голос хозяина развлёк её.

when her master’s voice suddenly distracted her.

«Ласка! тут!» – сказал он, указывая ей в другую сторону.

‘Here, Laska!’ he said, pointing in a different direction.

Она постояла, спрашивая его, не лучше ли делать, как она начала.

She paused briefly, as if to ask if it would not be better to finish what she had begun.

Но он повторил приказанье сердитым голосом,

But he repeated the order in an angry voice,

показывая в залитый водою кочкарник, где ничего не могло быть.

pointing to a water-flooded hummocky spot where there could not be anything.

Она послушала его, притворяясь, что ищет, чтобы сделать ему удовольствие,

She obeyed him, pretending to search in order to give him pleasure,

излазила кочкарник и вернулась к прежнему месту и тотчас же опять почувствовала их.

ran all over the hummocks and then went back to the former place, and immediately sensed them again.

Теперь, когда он не мешал ей, она знала, что делать,

Now, when he was not hindering her, she knew what to do,

и, не глядя себе под ноги и с досадой спотыкаясь по высоким кочкам и попадая в воду,

and, not looking where she put her feet, stumbling in vexation over high hummocks and getting into the water,

но справляясь гибкими, сильными ногами,

but managing with her strong, supple legs,

начала круг, который всё должен был объяснить ей.

she began the circle that would make everything clear to her.

Запах их всё сильнее и сильнее, определённее и определённее поражал её,

Their smell struck her more and more strongly, more and more distinctly,

и вдруг ей вполне стало ясно,

and suddenly it became perfectly clear to her

что один из них тут, за этою кочкой, в пяти шагах пред нею,

that one of them was there, behind that hummock, five steps away from her.

и она остановилась и замерла всем телом.

She stopped and her whole body froze.

На своих низких ногах она ничего не могла видеть пред собой,

On her short legs she could see nothing ahead of her,

но она по запаху знала, что он сидел не далее пяти шагов.

but she knew from the smell that it was sitting no more than five steps away.

Она стояла, всё больше и больше ощущая его и наслаждаясь ожиданием.

She stood, sensing it more and more and delighting in the anticipation.

Напруженный хвост её был вытянут и вздрагивал только в самом кончике.

Her tense tail was extended and only its very tip twitched.

Рот её был слегка раскрыт, уши приподняты.

Her mouth was slightly open, her ears pricked up a little.

Одно ухо заворотилось ещё на бегу,

One ear had got folded back as she ran,

и она тяжело, но осторожно дышала

and she was breathing heavily but cautiously,

и ещё осторожнее оглянулась, больше глазами, чем головой, на хозяина.

and still more cautiously she turned more with her eyes than her head to look at her master.

Он, с его привычным ей лицом, но всегда страшными глазами,

He, with his usual face but with his ever terrible eyes,

шёл, спотыкаясь, по кочкам, и необыкновенно тихо, как ей казалось.

was coming, stumbling over hummocks, and extremely slowly as it seemed to her.

Ей казалось, что он шёл тихо, а он бежал.

It seemed to her that he was moving slowly, yet he was running.

Заметив тот особенный поиск Ласки,

Noticing the special way Laska was searching,

когда она прижималась вся к земле,

pressed flat to the ground,

как будто загребала большими шагами задними ногами, и слегка раскрывала рот,

as if raking it with her hind legs in big strides, and with her mouth slightly open,

Лёвин понял, что она тянула по дупелям,

Levin understood that she was after great snipe,

и, в душе помолившись богу, чтобы был успех, особенно на первую птицу, подбежал к ней.

and, praying to God in his heart that he would be successful, especially with the first bird, he ran to her.

Подойдя к ней вплоть,

Coming right up to her,

он стал с своей высоты смотреть пред собою

he began looking in front of him from his height

и увидал глазами то, что она видела носом.

and saw with his eyes what she had seen with her nose.

В проулочке между кочками на одной виднелся дупель.

In a space between two hummocks, close to one of them, he made out a great snipe.

Повернув голову, он прислушивался.

It was listening, its head turned.

Потом, чуть расправив и опять сложив крылья,

Then, fluffing its wings slightly and folding them again,

он, неловко вильнув задом, скрылся за угол.

it wagged its behind clumsily and disappeared round the corner.

– Пиль, пиль, – крикнул Лёвин, толкая в зад Ласку.

‘Flush it, flush it,’ cried Levin, nudging Laska from behind.

«Но я не могу идти, – думала Ласка. 

‘But I can’t flush anything,’ thought Laska.

– Куда я пойду?

‘Where will I flush it from?

Отсюда я чувствую их,

I can sense them from here,

а если я двинусь вперёд, я ничего не пойму, где они и кто они».

but if I move forward, I won’t be able to tell where they are or what they are.’

Но вот он толкнул её коленом и взволнованными шёпотом проговорил:

Yet here he was nudging her with his knee and saying in an excited whisper:

– «Пиль, Ласочка, пиль!»

‘Flush it, Lasochka, flush it!’

«Ну, так если он хочет этого, я сделаю,

‘Well, if that’s what he wants, I’ll do it,

но я за себя уже не отвечаю теперь», 

but I can’t answer for myself anymore,’

– подумала она и со всех ног рванулась вперёд между кочек.

she thought and tore forward at full speed between the hummocks.

Она ничего уже не чуяла теперь

She no longer smelled anything,

и только видела и слышала, ничего не понимая.

but only saw and heard, without understanding anything.

В десяти шагах от прежнего места

Ten steps from the former place,

с жирным хорканьем и особенным дупелиным выпуклым звуком крыльев поднялся один дупель.

with a thick screech and the swelling noise of wings peculiar to its kind, a single great snipe flew up.

И вслед за выстрелом тяжело шлёпнулся белою грудью о мокрую трясину.

And following a shot it plopped down heavily, its white breast against the wet bog.

Другой не дождался и сзади Лёвина поднялся без собаки.

Another did not wait but flew up behind Levin without the dog.

Когда Лёвин повернулся к нему, он был уже далеко.

When Levin turned to it, it was already far away.

Но выстрел достал его.

But the shot reached it.

Пролетев шагов двадцать, второй дупель поднялся кверху колом

Having flown some twenty yards, the second snipe suddenly jerked upwards

и кубарем, как брошенный мячик, тяжело упал на сухое место.

and, tumbling like a thrown ball, fell heavily on to a dry patch.

«Вот это будет толк! – думал Лёвин, запрятывая в ягдташ тёплых и жирных дупелей. 

‘That’ll do nicely!’ thought Levin, putting the two plump, warm birds into his game bag.

– А, Ласочка, будет толк?»

‘Eh, Lasochka, won’t it do nicely?’

Когда Лёвин, зарядив ружьё, тронулся дальше,

By the time Levin reloaded his gun and started off again,

солнце, хотя ещё и не видное за тучками, уже взошло.

the sun, though still invisible behind the clouds, was already up.

Месяц, потеряв весь блеск, как облачко, белел на небе;

The crescent moon, having lost all its brilliance, showed white like a cloud in the sky;

звёзд не видно было уже ни одной.

there was no longer a single star to be seen.

Мочежинки, прежде серебрившиеся росой, теперь золотились.

The marshy patches, silvery with dew earlier, now became golden.

Ржавчина была вся янтарная.

The rustiness turned to amber.

Синева трав перешла в желтоватую зелень.

The blue of the grass changed to yellowish green.

Болотные птички копошились на блестящих росою и клавших длинную тень кустиках у ручья.

Little marsh birds pottered by the brook, in bushes glistening with dew and casting long shadows.

Ястреб проснулся и сидел на копне,

A hawk woke up and sat on a haystack,

с боку на бок поворачивая голову, недовольно глядя на болото.

turning its head from side to side, looking with displeasure at the marsh.

Галки летели в поле,

Jackdaws flew into the fields,

и босоногий мальчишка уже подгонял лошадей к поднявшемуся из-под кафтана и почесывавшемуся старику.

and a barefoot boy was already driving the horses towards an old man, who had got up from under his caftan and was scratching himself.

Дым от выстрелов, как молоко, белел по зелени травы.

Smoke from the shooting, like milk, spread white over the green grass.

Один из мальчишек подбежал к Лёвину.

One of the boys came running to Levin.

– Дяденька, утки вчера туто были! – прокричал он ему и пошёл за ним издалека.

‘Uncle, there were ducks here yesterday!’ he cried to him and followed him at a distance.

И Лёвину, в виду этого мальчика, выражавшего своё одобрение,

And in the sight of this boy, who expressed his approval, Levin

было вдвойне приятно убить ещё тут же раз за разом трёх бекасов.

took a double pleasure in straight away killing three more snipe, one after the other.

XIII

XIII

Охотничья примета, что если не упущен первый зверь и первая птица, то поле будет счастливо, оказалась справедливою.

The hunters’ omen proved true, that if the first beast or bird was taken the field would be lucky.

Усталый, голодный, счастливый,

Tired, hungry, happy,

Лёвин в десятом часу утра, исходив вёрст тридцать, с девятнадцатью штуками красной дичи и одною уткой, которую он привязал за пояс, так как она уже не влезала в ягдташ, вернулся на квартиру.

Levin returned towards ten o’clock, having walked some twenty miles on foot, with nineteen pieces of fine game and one duck, which he tied to his belt because there was no room for it in his game bag.

Товарищи его уж давно проснулись и успели проголодаться и позавтракать.

His comrades had long been awake and had had time to get hungry and have breakfast.

– Постойте, постойте, я знаю, что девятнадцать, – говорил Лёвин,

‘Wait, wait, I know it’s nineteen,’ said Levin,

пересчитывая во второй раз не имеющих того значительного вида, какой они имели, когда вылетали, скрючившихся и ссохшихся, с запёкшеюся кровью, со свёрнутыми набок головками дупелей и бекасов.

counting for a second time the snipe and great snipe, doubled up and dry, caked with blood, their heads twisted to the side, no longer looking as impressive as when they flew.

Счёт был верен, и зависть Степана Аркадьича была приятна Лёвину.

The count was correct, and Levin was pleased at Stepan Arkadyich’s envy.

Приятно ему было ещё то, что, вернувшись на квартиру, он застал уже приехавшего посланного от Кити с запиской.

He was also pleased to find on his return that the messenger had already arrived with a note from Kitty.

«Я совсем здорова и весела.

‘I am quite well and cheerful.

Если ты за меня боишься, то можешь быть ещё более спокоен, чем прежде.

If you are afraid for me, you may be more at ease than ever.

У меня новый телохранитель, Марья Власьевна

I have a new bodyguard, Marya Vlasyevna’

(это была акушерка, новое, важное лицо в семейной жизни Лёвина).

(this was the midwife, a new, important person in Levin’s family life).

Она приехала меня проведать.

‘She came to see how I am.

Нашла меня совершенно здоровою,

She found me perfectly well,

и мы оставили её до твоего приезда.

and we are having her stay until you come.

Все веселы, здоровы, и ты, пожалуйста, не торопись,

Everyone is cheerful and well, so please don’t you be in a hurry,

а если охота хороша, останься ещё день».

and if the hunting is good, stay another day.’

Эти две радости, счастливая охота и записка от жены, были так велики,

These two joys, the lucky hunting and the note from his wife, were so great

что две случившиеся после этого маленькие неприятности прошли для Лёвина легко.

that the two minor unpleasantnesses that occurred afterwards passed easily for him.

Одна состояла в том, что рыжая пристяжная, очевидно переработавшая вчера, не ела корма и была скучна.

One was that the chestnut outrunner, evidently overworked the day before, was off her feed and looked dull.

Кучер говорил, что она надорвана.

The coachman said she had been strained.

– Вчера загнали, Константин Дмитрич, – говорил он. 

‘She was overdriven yesterday, Konstantin Dmitrich,’ he said.

– Как же, десять вёрст непутём гнали!

‘Of course, she was pushed hard those seven miles!’

Другая неприятность, расстроившая в первую минуту его хорошее расположение духа,

The other unpleasantness that upset his good mood at first,

но над которою он после много смеялся,

but at which he later laughed a great deal,

состояла в том, что из всей провизии, отпущенной Кити в таком изобилии,

was that of all the provisions, which Kitty had sent with them in such abundance

что, казалось, нельзя было её доесть в неделю,

that it seemed they could not have been eaten in a week,

ничего не осталось.

nothing remained.

Возвращаясь усталый и голодный с охоты,

Coming back from the hunt tired and hungry,

Лёвин так определённо мечтал о пирожках,

Levin had been dreaming so specifically of pirozhki

что, подходя к квартире, он уже слышал запах и вкус их во рту,

that, as he approached their quarters, he could already feel their smell and taste in his mouth,

как Ласка чуяла дичь,

the way Laska could sense game,

и тотчас велел Филиппу подать себе.

and he at once ordered Filipp to serve them.

Оказалось, что не только пирожков, но и цыплят уже не было.

It turned out that there were not only no pirozhki but no chicken either.

– Ну уж аппетит! – сказал Степан Аркадьич смеясь, указывая на Васеньку Весловского. 

‘Quite an appetite!’ said Stepan Arkadyich, laughing and pointing at Vasenka Veslovsky.

– Я не страдаю недостатком аппетита, но это удивительно…

‘I don’t suffer from lack of appetite myself, but this is astonishing …’

– Mais c'était délicieux, — похвалил Весловский съеденную им говядину.

‘Mais c’était délicieux.’* [But it was delicious] Veslovsky praised the beef he had just eaten.

– Ну, что ж делать! – сказал Лёвин, мрачно глядя на Весловского. 

‘Well, nothing to be done!’ said Levin, giving Veslovsky a dark look.

– Филипп, так говядины дай.

‘Serve some beef, then, Filipp.’

– Говядину скушали, я кость собакам отдал, – отвечал Филипп.

‘The beef got eaten. I gave the bone to the dogs,’ Filipp replied.

Лёвину было так обидно, что он с досадой сказал:

Levin was so upset that he said vexedly:

– Хоть бы чего-нибудь мне оставили! 

‘You might have left me at least something!’

– и ему захотелось плакать.

and nearly wept.

– Так выпотроши же дичь, – сказал он дрожащим голосом Филиппу,

‘Clean the game,’ he said to Filipp in a trembling voice,

стараясь не смотреть на Васеньку, 

trying not to look at Vasenka,

– и наложи крапивы.

‘and layer it with nettles.

А мне спроси хоть молока.

And fetch me some milk at least.’

Уже потом, когда он наелся молока,

Later on, when he had drunk his fill of milk,

ему стало совестно за то, что он высказал досаду чужому человеку,

he felt ashamed at having shown vexation to a stranger,

и он стал смеяться над своим голодным озлоблением.

and he started laughing at his hungry anger.

Вечером ещё сделали поле, в которое и Весловский убил несколько штук,

That evening they hunted in yet another field, where Veslovsky also shot several birds,

и в ночь вернулись домой.

and at night they returned home.

Обратный путь был так же весел, как и путь туда.

The way back was as merry as the way there.

Весловский то пел,

Veslovsky sang,

то вспоминал с наслаждением свои похождения у мужиков,

then recalled with pleasure his exploits with the muzhiks

угостивших его водкой и сказавших ему: – «Не обсудись»;

who had treated him to vodka and said ‘No offence’,

то свои ночные похождения с орешками и дворовою девушкой

then his night’s exploits with the nuts and the farm girl,

и мужиком, который спрашивал его, женат ли он,

and the muzhik who had asked him whether he was married or not and,

и, узнав, что он не женат, сказал ему:

on learning that he was not, had told him:

– «А ты на чужих жён не зарься,

‘Don’t you go looking at other men’s wives;

а пуще всего домогайся, как бы свою завести».

you’d best get one of your own.’

Эти слова особенно смешили Весловского.

These words especially made Veslovsky laugh.

– Вообще я ужасно доволен нашею поездкой.

‘All in all I’m terribly pleased with our trip.

А вы, Лёвин?

And you, Levin?’

– Я очень доволен, – искренно говорил Лёвин,

‘I’m very pleased,’ Levin said sincerely,

которому особенно радостно было не только не чувствовать той враждебности,

especially glad not only that he did not feel the hostility

которую он испытал дома к Васеньке Весловскому,

he had felt towards Vasenka Veslovsky at home,

но, напротив, чувствовать к нему самое дружеское расположение.

but that, on the contrary, he felt the most friendly disposition towards him.

XIV

XIV

На другой день, в десять часов, Лёвин, обходив уже хозяйство, постучался в комнату, где ночевал Васенька.

The next day at ten o’clock, having already made the round of the farm, Levin knocked at the door of Vasenka’s bedroom.

– Entrez, – прокричал ему Весловский. 

‘Entrez,’ Veslovsky called to him.

– Вы меня извините, я ещё только мои ablutions кончил, – сказал он улыбаясь,

‘Excuse me, I’ve just finished my ablutions,’ he said, smiling,

стоя пред ним в одном белье.

standing before him in nothing but his underwear.

– Не стесняйтесь, пожалуйста. 

‘Please don’t be embarrassed.’

– Лёвин присел к окну. 

Levin sat down by the window.

– Вы хорошо спали?

‘Did you sleep well?’

– Как убитый.

‘Like a log.

А день какой нынче для охоты!

What a good day for hunting!’

– Да. Вы чай или кофе?

‘Yes. Will you take tea or coffee?’

– Ни то, ни другое.

‘Neither one.

Я завтракаю.

I’ll wait for lunch.

Мне, право, совестно.

I’m ashamed, really.

Дамы, я думаю, уже встали?

The ladies must be up already?

Пройтись теперь отлично.

It would be splendid to take a stroll around.

Вы мне покажите лошадей.

You can show me your horses.’

Пройдясь по саду, побывав на конюшне

After strolling in the garden, visiting the stables,

и даже поделав вместе гимнастику на баррах,

and even doing some exercises together on the bars,

Лёвин вернулся с своим гостем домой и вошёл с ним в гостиную.

Levin and his guest returned to the house and went into the drawing room.

– Прекрасно поохотились и сколько впечатлений! – сказал Весловский,

‘We had excellent hunting and so many impressions!’ Veslovsky said,

подходя к Кити, которая сидела за самоваром. 

going up to Kitty, who was sitting by the samovar.

– Как жалко, что дамы лишены этих удовольствий!

‘It’s a pity ladies are deprived of such pleasures!’

«Ну, что же, надо же ему как-нибудь говорить с хозяйкой дома», – сказал себе Лёвин.

‘Well, so what? He has to find something to talk about with his hostess,’ Levin said to himself.

Ему опять что-то показалось в улыбке,

Again it seemed to him there was something in the smile

в том победительном выражении, с которым гость обратился к Кити…

and the victorious expression with which his guest had addressed Kitty . ..

Княгиня, сидевшая с другой стороны стола с Марьей Власьевной и Степаном Аркадьичем,

The princess, who was sitting at the other end of the table with Marya Vlasyevna and Stepan Arkadyich,

подозвала к себе Лёвина и завела с ним разговор о переезде в Москву для родов Кити и приготовлении квартиры.

called Levin over and started a conversation with him about moving to Moscow for Kitty’s confinement and getting an apartment ready.

Для Лёвина как при свадьбе были неприятны всякие приготовления,

As Levin had found all the preparations for the wedding unpleasant,

оскорбляющие своим ничтожеством величие совершающегося,

insulting in their insignificance to the grandeur of what was taking place,

так ещё более оскорбительны казались приготовления для будущих родов,

so he found still more insulting the preparations for the future confinement,

время которых как-то высчитывали по пальцам.

the date of which was somehow being counted out on their fingers.

Он старался всё время не слышать этих разговоров о способе пеленания будущего ребёнка,

He tried all the time not to hear those conversations about the ways of swaddling the future baby,

старался отворачиваться и не видеть каких-то таинственных бесконечных вязаных полос,

tried to turn away and not see some sort of mysterious, endless knitted strips,

каких-то полотняных треугольничков,

some sort of linen triangles,

которым приписывала особенную важность Долли, и т. п.

to which Dolly attached some special significance, and so on.

Событие рождения сына

The event of his son’s birth

(он был уверен, что сын),

(he was sure it would be a son),

которое ему обещали, но в которое он всё-таки не мог верить, 

which he had been promised but in which he still could not believe

– так оно казалось необыкновенно, 

– so extraordinary did it seem to him

– представлялось ему, с одной стороны, столь огромным и потому невозможным счастьем,

– appeared on the one hand as such an enormous and therefore impossible happiness,

с другой стороны – столь таинственным событием,

and on the other as such a mysterious event,

что это воображаемое знание того, что будет,

that this imaginary knowledge of what was going to be

и вследствие того приготовление как к чему-то обыкновенному,

and, consequently, the preparation for it as for something ordinary,

людьми же производимому,

done by these same people,

казалось ему возмутительно и унизительно.

seemed to him outrageous and humiliating.

Но княгиня не понимала его чувств

But the princess did not understand his feelings

и объясняла его неохоту думать и говорить про это легкомыслием и равнодушием,

and explained his unwillingness to think and talk about it as light-mindedness and indifference,

а потому не давала ему покоя.

and therefore would not leave him in peace.

Она поручала Степану Аркадьичу посмотреть квартиру

She had charged Stepan Arkadyich with seeing about the apartment,

и теперь подозвала к себе Лёвина.

and now she called Levin over.

– Я ничего не знаю, княгиня.

‘I don’t know a thing, Princess.

Делайте, как хотите, – говорил он.

Do as you like,’ he said.

– Надо решить, когда вы переедете.

‘You must decide when you’ll move.’

– Я, право, не знаю.

‘I really don’t know.

Я знаю, что родятся детей миллионы без Москвы и докторов… отчего же…

I know there are millions of children born without Moscow and doctors . .. why then …’

– Да если так…

‘But if that’s …’

– Да нет, как Кити хочет.

‘But no, it’s as Kitty wants.’

– С Кити нельзя про это говорить!

‘It’s impossible to discuss it with Kitty!

Что ж ты хочешь, чтоб я напугала её?

Do you want me to frighten her?

Вот нынче весной Натали Голицына умерла от дурного акушера.

This spring Natalie Golitsyn died because of a bad doctor.’

– Как вы скажете, так я и сделаю, – сказал он мрачно.

‘I will do whatever you say,’ he said sullenly.

Княгиня начала говорить ему, но он не слушал её.

The princess began telling him, but he was not listening to her.

Хотя разговор с княгиней и расстраивал его,

Though the conversation with the princess upset him,

он сделался мрачен не от этого разговора,

he became gloomy not because of that conversation,

но от того, что он видел у самовара.

but because of what he saw by the samovar.

«Нет, это невозможно», – думал он,

‘No, this is not possible,’ he thought,

изредка взглядывая на перегнувшегося к Кити Васеньку,

glancing again and again at Vasenka, who was leaning towards Kitty,

с своею красивою улыбкой говорившего ей что-то,

talking to her with his handsome smile,

и на неё, красневшую и взволнованную.

and then at her, blushing and excited.

Было нечистое что-то в позе Васеньки, в его взгляде, в его улыбке.

There was something impure in Vasenka’s pose, in his glance, in his smile.

Лёвин видел даже что-то нечистое и в позе и во взгляде Кити.

Levin even saw something impure in Kitty’s pose and glance.

И опять свет померк в его глазах.

And again everything went dark in his eyes.

Опять, как вчера, вдруг, без малейшего перехода,

Again, as yesterday, suddenly, without the least transition,

он почувствовал себя сброшенным с высоты счастья, спокойствия, достоинства

he felt himself thrown down from the height of happiness, peace, dignity,

в бездну отчаяния, злобы и унижения.

into an abyss of despair, anger and humiliation.

Опять все и всё стали противны ему.

Again everyone and everything became repulsive to him.

– Так и сделайте, княгиня, как хотите, – сказал он, опять оглядываясь.

‘Do as you like, then, Princess,’ he said, turning round again.

– Тяжела шапка Мономаха! – сказал ему шутя Степан Аркадьич,

‘Heavy is the hat of Monomakh!’[5] Stepan Arkadyich joked,

намекая, очевидно, не на один разговор с княгиней,

obviously alluding not only to the conversation with the princess

а на причину волнения Лёвина, которое он заметил. 

but to the cause of Levin’s agitation, which he had noticed.

– Как ты нынче поздно, Долли!

‘How late you are today, Dolly!’

Все встали встретить Дарью Александровну.

Everyone rose to greet Darya Alexandrovna.

Васенька встал на минуту и со свойственным новым молодым людям отсутствием вежливости к дамам

Vasenka rose for a moment and, with that lack of courtesy peculiar to the new young men,

чуть поклонился и опять продолжал разговор, засмеявшись чему-то.

bowed slightly and went on with his conversation, laughing at something.

– Меня замучала Маша.

‘Masha has worn me out.

Она дурно спала и капризна нынче ужасно, – сказала Долли.

She slept poorly and has been very capricious all day,’ said Dolly.

Разговор, затеянный Васенькой с Кити, шёл опять о вчерашнем,

The conversation Vasenka had begun with Kitty was again on yesterday’s subject,

об Анне и о том, может ли любовь стать выше условий света.

on Anna and whether love can be above social conventions.

Кити неприятен был этот разговор,

Kitty found this conversation unpleasant.

и он волновал её и самим содержанием, и тем тоном, которым он был ведён,

It upset her by its content and by the tone in which it was carried on,

и в особенности тем, что она знала уж, как это подействует на мужа.

and especially by the effect she now knew it would have on her husband.

Но она слишком была проста и невинна, чтоб уметь прекратить этот разговор,

But she was too simple and innocent to be able to stop the conversation

и даже для того, чтобы скрыть то внешнее удовольствие,

or even to hide the external pleasure

которое доставляло ей очевидное внимание этого молодого человека.

the young man’s obvious attention gave her.

Она хотела прекратить этот разговор,

She wanted to stop it,

но она не знала, что ей сделать.

but she did not know how.

Всё, что бы она ни сделала, она знала, будет замечено мужем,

She knew that whatever she did would be noticed by her husband

и всё перетолковано в дурную сторону.

and interpreted in a bad sense.

И действительно, когда она спросила у Долли, что с Машей,

And indeed, when she asked Dolly what was the matter with Masha,

и Васенька, ожидая, когда кончится этот скучный для него разговор,

and Vasenka, waiting for that discussion, which he found dull, to be over,

принялся равнодушно смотреть на Долли,

began gazing indifferently at Dolly,

этот вопрос показался Лёвину ненатуральною, отвратительною хитростью.

the question seemed to Levin an unnatural, disgusting ruse.

– Что же, поедем нынче за грибами? – сказала Долли.

‘What do you say, shall we go mushrooming today?’ asked Dolly.

– Поедемте, пожалуйста, и я поеду, – сказала Кити и покраснела.

‘Let’s go, please, and I’ll go, too,’ said Kitty, and blushed.

Она хотела спросить Васеньку из учтивости, поедет ли он, и не спросила. 

She wanted, out of politeness, to ask Vasenka if he would go, but did not.

– Ты куда, Костя? – спросила она с виноватым видом у мужа,

‘Where are you going, Kostya?’ she asked her husband, with a guilty look,

когда он решительным шагом проходил мимо неё.

as he walked past her with resolute strides.

Это виноватое выражение подтвердило все его сомнения.

That guilty expression confirmed all his suspicions.

– Без меня приехал машинист,

‘The mechanic came in my absence.

я ещё не видал его, – сказал он, не глядя на неё.

I haven’t seen him yet,’ he said without looking at her.

Он сошёл вниз, но не успел ещё выйти из кабинета,

He went downstairs, but before he had time to leave his study,

как услыхал знакомые шаги жены, неосторожно быстро идущей к нему.

he heard the familiar steps of his wife, who was coming to him with incautious haste.

– Что ты? – сказал он ей сухо. 

‘What is it?’ he said drily.

– Мы заняты.

‘We’re busy.’

– Извините меня, – обратилась она к машинисту-немцу, 

‘Excuse me,’ she turned to the German mechanic,

– мне несколько слов сказать мужу:

I must say a few words to my husband.’

Немец хотел уйти, но Лёвин сказал ему:

The German was going to leave, but Levin said:

– Не беспокойтесь.

‘Don’t bother.’

– Поезд в три? – спросил немец. 

‘The train’s at three?’ asked the German.

– Как бы не опоздать.

I don’t want to be late.’

Лёвин не ответил ему и сам вышел с женой.

Levin did not reply and stepped out of the room with his wife.

– Ну, что вы мне имеете сказать? – проговорил он по-французски.

‘Well, what do you have to say to me?’ he said in French.

Он не смотрел на её лицо

He was not looking in her face

и не хотел видеть, что она, в её положении, дрожала всем лицом

and did not want to see that she, in her condition, stood with her face all trembling

и имела жалкий, уничтоженный вид.

and looked pitiful and crushed.

– Я… я хочу сказать, что так нельзя жить, что это мученье… – проговорила она.

‘I… I want to say that it’s impossible to live this way, that it’s torture …’ she said.

– Люди тут в буфете, – сказал он сердито, 

‘There are people in the pantry here,’ he said angrily,

– не делайте сцен.

‘kindly do not make a scene.’

– Ну, пойдём сюда!

‘Let’s go in here then!’

Они стояли в проходной комнате.

They were standing in a passage.

Кити хотела войти в соседнюю.

Kitty wanted to go into the next room,

Но там англичанка учила Таню.

but the governess was giving Tanya a lesson there.

– Ну, пойдём в сад!

‘Then let’s go to the garden!’

В саду они наткнулись на мужика, чистившего дорожку.

In the garden they came upon a muzhik who was weeding the path.

И уже не думая о том, что мужик видит её заплаканное, а его взволнованное лицо,

And no longer considering that the muzhik might see her tear-stained and his troubled face,

не думая о том, что они имеют вид людей, убегающих от какого-то несчастья,

not considering that they had the look of people fleeing some disaster,

они быстрыми шагами шли вперёд,

they went on with quick steps,

чувствуя, что им надо высказаться и разубедить друг друга,

feeling that they had to say everything and reassure each other,

побыть одним вместе и избавиться этим от того мучения, которое оба испытывали.

to be alone together and rid themselves of the suffering they were both experiencing.

– Так нельзя жить!

‘It’s impossible to live this way!

Это мученье!

It’s torture!

Я страдаю, ты страдаешь. За что? – сказала она,

I’m suffering, you’re suffering. Why?’ she said,

когда они добрались, наконец, до уединённой лавочки на углу липовой аллеи.

when they finally reached a solitary bench at the corner of a linden alley.

– Но ты одно скажи мне:

‘But tell me yourself:

– было в его тоне неприличное, нечистое, унизительно-ужасное? – говорил он,

was there something indecent, impure, humiliatingly terrible in his tone?’ he said,

становясь пред ней опять в ту же позу, с кулаками пред грудью, как он тогда ночью стоял пред ней.

standing before her again, fists on his chest, in the same pose as the other night.

– Было, – сказала она дрожащим голосом. 

‘There was,’ she said in a trembling voice.

– Но, Костя, ты не видишь разве, что не я виновата?

‘But don’t you see, Kostya, that it’s not my fault?

Я с утра хотела такой тон взять, но эти люди…

All morning I wanted to set a certain tone, but these people…

Зачем он приехал?

Why did he come?

Как мы счастливы были! – говорила она,

We were so happy!’ she said,

задыхаясь от рыданий, которые поднимали всё её пополневшее тело.

choking with sobs that shook her whole filled-out body.

Садовник с удивлением видел,

The gardener saw with surprise

несмотря на то, что ничего не гналось за ними и что бежать не от чего было,

that, though no one had chased them and there had been nothing to flee from,

и что ничего они особенно радостного не могли найти на лавочке, 

and though they could not have found anything especially joyful on that bench

– садовник видел, что они вернулись домой мимо него с успокоенными, сияющими лицами.

– they returned home past him with calmed, radiant faces.

XV

XV

Проводив жену наверх, Лёвин пошёл на половину Долли.

After taking his wife upstairs, Levin went to Dolly’s side of the house.

Дарья Александровна с своей стороны была в этот день в большом огорчении.

Darya Alexandrovna, for her part, was very upset that day.

Она ходила по комнате и сердито говорила стоявшей в углу и ревущей девочке:

She was pacing the room and saying angrily to the girl who stood in the corner howling:

– И будешь стоять весь день в углу,

‘And you’ll stand in the corner all day,

и обедать будешь одна,

and have dinner alone,

и ни одной куклы не увидишь,

and won’t see a single doll,

и платья тебе нового не сошью, – говорила она,

and I won’t make you a new dress,’ she said,

не зная уже, чем наказать её.

not knowing how else to punish her.

– Нет, это гадкая девочка! – обратилась она к Лёвину. 

‘No, she’s a nasty little girl!’ She turned to Levin.

– Откуда берутся у неё эти мерзкие наклонности?

‘Where did she get these vile inclinations?’

– Да что же она сделала? – довольно равнодушно сказал Лёвин,

‘But what did she do?’ Levin said rather indifferently.

которому хотелось посоветоваться о своём деле

He had wanted to consult her about his own affairs

и поэтому досадно было, что он попал некстати.

and was therefore vexed that he had come at the wrong moment.

– Они с Гришей ходили в малину и там…

‘She and Grisha went into the raspberry bushes, and there …

я не могу даже сказать, что она делала.

I can’t even tell you what she did there.

Вот какие гадости.

Such nasty things.

Тысячу раз пожалеешь miss Elliot.

I’m a thousand times sorry Miss Elliot’s not here.

Эта ни за чем не смотрит, машина…

This woman doesn’t look after anything, she’s a machine …

Figurez vous, qu'elle…

Figurez–vous, que la petite . . .’* [Imagine, the little girl . . .]

И Дарья Александровна рассказала преступление Маши.

And Darya Alexandrovna related Masha’s crime.

– Это ничего не доказывает,

‘That doesn’t prove anything.

это совсем не гадкие наклонности, это просто шалость, – успокоивал её Лёвин.

It’s not vile inclinations, it’s simply a prank,’ Levin comforted her.

– Но ты что-то расстроен?

‘But you’re upset about something?

Ты зачем пришёл? – спросила Долли. 

Why did you come?’ asked Dolly.

– Что там делается?

‘What’s going on there?’

И в тоне этого вопроса Лёвин слышал,

And in the tone of this question Levin heard

что ему легко будет сказать то, что он был намерен сказать.

that it would be easy for him to say what he meant to say.

– Я не был там, я был один в саду с Кити.

‘I wasn’t there, I was alone in the garden with Kitty.

Мы поссорились второй раз с тех пор, как… Стива приехал.

It’s the second time we’ve quarrelled since … Stiva arrived.’

Долли смотрела на него умными, понимающими глазами.

Dolly looked at him with intelligent, understanding eyes.

– Ну скажи, руку на сердце, был ли…

‘Well, tell me, hand on heart, wasn’t there …

не в Кити, а в этом господине такой тон,

not in Kitty, but in that gentleman, a tone

который может быть неприятен, не неприятен, но ужасен, оскорбителен для мужа?

that could be unpleasant – not unpleasant but terrible, insulting for a husband?’

– То есть как тебе сказать…

‘That is, how shall I put it to you …

Стой, стой в углу! – обратилась она к Маше,

Stay, stay in the corner,’ she said to Masha,

которая, увидав чуть заметную улыбку на лице матери, повернулась было. 

who, seeing a barely noticeable smile on her mother’s lips, had begun to stir.

– Светское мнение было бы то, что он ведёт себя, как ведут себя все молодые люди.

‘Society’s view would be that he’s behaving as all young men behave.

Il fait la cour a une jeune et jolie femme,

Il fait la cour à une jeune et jolie femme,* [He’s courting a young and pretty woman]

а муж светский должен быть только польщён этим.

and a worldly husband should be flattered by it.’

– Да, да, – мрачно сказал Лёвин, – но ты заметила?

‘Yes, yes,’ Levin said gloomily, ‘but you did notice?’

– Не только я, но Стива заметил.

‘Not only I, but Stiva noticed.

Он прямо после чая мне сказал:

He told me just after tea:

– je crois que Весловский fait un petit brin de cour a Кити.

"Je crois que Veslovsky fait un petit brin de cour à Kitty." ’* [I believe Veslovsky’s courting Kitty a bit]

– Ну и прекрасно, теперь я спокоен.

‘Well, splendid, now I’m at peace.

Я прогоню его, – сказал Лёвин.

I shall throw him out,’ said Levin.

– Что ты, с ума сошёл? – с ужасом вскрикнула Долли. 

‘What, have you lost your mind?’ Dolly cried in horror.

– Что ты, Костя, опомнись! – смеясь, сказала она. 

‘No, Kostya, come to your senses!’ she said, laughing.

– Ну, можешь идти теперь к Фанни, – сказала она Маше. 

‘Well, you can go to Fanny now,’ she said to Masha.

– Нет, уж если хочешь ты, то я скажу Стиве.

‘No, if you want, I’ll tell Stiva.

Он увезёт его.

He’ll take him away.

Можно сказать, что ты ждёшь гостей.

He can say you’re expecting guests.

Вообще он нам не к дому.

Generally, he doesn’t fit in with us.’

– Нет, нет, я сам.

‘No, no, I’ll do it myself.’

– Но ты поссоришься?..

‘But you’re going to quarrel?…’

– Нисколько. Мне так это весело будет, – действительно весело блестя глазами, сказал Лёвин. 

‘Not at all. It will be great fun for me,’ said Levin, his eyes indeed sparkling merrily.

– Ну, прости её, Долли!

‘Well, forgive her, Dolly!

Она не будет, – сказал он про маленькую преступницу,

She won’t do it again,’ he said, referring to the little criminal,

которая не шла к Фанни и нерешительно стояла против матери,

who would not go to Fanny and stood hesitantly before her mother,

исподлобья ожидая и ища её взгляда.

looking expectantly from under her brows and seeking her eyes.

Мать взглянула на неё.

The mother looked at her.

Девочка разрыдалась, зарылась лицом в коленях матери,

The girl burst into sobs, buried her face in her mother’s lap,

и Долли положила ей на голову свою худую нежную руку.

and Dolly placed her thin hand tenderly on her head.

«И что общего между нами и им?» – подумал Лёвин и пошёл отыскивать Весловского.

‘And what do we and he have in common?’ thought Levin, and he went to look for Veslovsky.

Проходя через переднюю,

Passing through the front hall,

он велел закладывать коляску, чтобы ехать на станцию.

he ordered the carriage harnessed to go to the station.

– Вчера рессора сломалась, – отвечал лакей.

‘A spring broke yesterday,’ the footman replied.

– Ну так тарантас, но скорее.

‘The tarantass, then, but quickly.

Где гость?

Where’s the guest?’

– Они пошли в свою комнату.

‘The gentleman has gone to his room.’

Лёвин застал Васеньку в то время,

Levin found Vasenka at a moment

как тот, разобрав свои вещи из чемодана и разложив новые романсы, примеривал краги, чтоб ездить верхом.

when, having taken his things from the suitcase and laid out the new song music, he was trying on his leggings for horseback riding.

Было ли в лице Лёвина что-нибудь особенное,

Either there was something special in Levin’s face,

или сам Васенька почувствовал, что ce petit brin de cour, который он затеял,

or Vasenka himself sensed that the petit brin de cour he had started

был неуместен в этой семье,

was out of place in this family,

но он был несколько (сколько может быть светский человек) смущён входом Лёвина.

but he was somewhat embarrassed (as much as a worldly man could be) by Levin’s entrance.

– Вы в крагах верхом ездите?

‘You wear leggings when you ride?’

– Да, это гораздо чище, – сказал Васенька,

‘Yes, it’s much cleaner,’ said Vasenka,

ставя жирную ногу на стул, застёгивая нижний крючок и весело, добродушно улыбаясь.

putting his fat leg on a chair, fastening the lower hook, and smiling cheerfully and good-naturedly.

Он был несомненно добрый малый,

He was undoubtedly a nice fellow,

и Лёвину жалко стало его и совестно за себя, хозяина дома,

and Levin felt sorry for him and ashamed for himself, the master of the house,

когда он подметил робость во взгляде Васеньки.

when he noticed the timidity in Vasenka’s eyes.

На столе лежал обломок палки,

On the table lay a piece of a stick

которую они нынче утром вместе сломали на гимнастике, пробуя поднять забухшие барры.

they had broken that morning during gymnastics, when they had tried to raise the jammed bars.

Лёвин взял в руки этот обломок и начал обламывать расщепившийся конец,

Levin took the piece in his hands and started breaking off the splintered end,

не зная, как начать.

not knowing how to begin.

– Я хотел… 

‘I wanted …’

– Он замолчал было, но вдруг, вспомнив Кити и всё, что было,

He fell silent, but suddenly, remembering Kitty and all that had taken place,

решительно глядя ему в глаза, сказал:

he said, looking him resolutely in the eye:

– я велел вам закладывать лошадей.

‘I’ve ordered the horses to be harnessed for you.’

– То есть как? – начал с удивлением Васенька. 

‘How’s that?’ Vasenka began in surprise.

– Куда же ехать?

‘To go where?’

– Вам, на железную дорогу, – мрачно сказал Лёвин, щипля конец палки.

‘You are going to the station,’ Levin said darkly, splintering the end of the stick.

– Вы уезжаете или что-нибудь случилось?

‘Are you leaving, or has something happened?’

– Случилось, что я жду гостей, – сказал Лёвин,

‘It happens that I am expecting guests,’ said Levin

быстрее и быстрее обламывая сильными пальцами концы расщепившейся палки. 

breaking off the splintered ends of the stick more and more quickly with his strong fingers.

– И не жду гостей, и ничего не случилось, но я прошу вас уехать.

‘No, I am not expecting guests, and nothing has happened, but I am asking you to leave.

Вы можете объяснить как хотите мою неучтивость.

You may explain my discourtesy in any way you like.’

Васенька выпрямился.

Vasenka drew himself up.

– Я прошу вас объяснить мне… – с достоинством сказал он, поняв наконец.

‘I ask you to explain to me …’ he said with dignity, having understood at last.

– Я не могу вам объяснить, – тихо и медленно, стараясь скрыть дрожание своих скул, заговорил Лёвин. 

‘I cannot explain to you,’ Levin spoke softly and slowly, trying to hide the quivering of his jaw.

– И лучше вам не спрашивать.

‘And it is better that you not ask.’

И так как расщепившиеся концы были уже все отломаны,

And as the splintered ends were all broken off,

Лёвин зацепился пальцами за толстые концы,

Levin took the thick ends in his fingers,

разодрал палку и старательно поймал падавший конец.

snapped the stick in two and carefully caught one end as it fell.

Вероятно, вид этих напряжённых рук,

Probably it was the sight of those nervously tensed arms,

тех самых мускулов, которые он нынче утром ощупывал на гимнастике,

those same muscles that he had felt that morning during the gymnastics,

и блестящих глаз, тихого голоса и дрожащих скул

and the shining eyes, the soft voice and quivering jaw,

убедили Васеньку больше слов.

that convinced Vasenka more than any words.

Он, пожав плечами и презрительно улыбнувшись, поклонился.

He shrugged his shoulders and bowed with a contemptuous smile.

– Нельзя ли мне видеть Облонского?

‘May I see Oblonsky?’

Пожатие плеч и улыбка не раздражили Лёвина.

The shrug of the shoulders and the smile did not annoy Levin.

«Что ж ему больше остаётся делать?» – подумал он.

‘What else can he do?’ he thought.

– Я сейчас пришлю его вам.

‘I’ll send him to you presently.’

– Что это за бессмыслица! – говорил Степан Аркадьич,

‘What is this senselessness?’ said Stepan Arkadyich,

узнав от приятеля, что его выгоняют из дому,

on learning from his friend that he was being chased out of the house,

и найдя Лёвина в саду, где он гулял, дожидаясь отъезда гостя. 

and finding Levin in the garden, where he was strolling, waiting for his guest’s departure.

– Mais c'est ridicule!

‘Mais c’est ridicule!* [But this is ridiculous!]

Какая тебя муха укусила?

What fly has bitten you?

Mais c'est du dernier ridicule!

Mais c’est du dernier ridicule!* [But this is the height of ridiculousness!]

Что же тебе показалось, если молодой человек…

What are you imagining to yourself, if a young man …’

Но место, в которое Лёвина укусила муха, видно, ещё болело,

But the place where the fly had bitten Levin was evidently still sore,

потому что он опять побледнел, когда Степан Аркадьич хотел объяснить причину,

because he turned pale again when Stepan Arkadyich wanted to explain the reason

и поспешно перебил его:

and hastily interrupted him:

– Пожалуйста, не объясняй причины!

‘Please, don’t explain any reasons!

Я не мог иначе!

I could not do otherwise!

Мне очень совестно перед тобой и перед ним.

I am very ashamed before you and before him.

Но ему, я думаю, не будет большого горя уехать,

But for him I don’t think it will be a great misfortune to leave,

а мне и моей жене его присутствие неприятно.

while for me and my wife his presence is disagreeable.’

– Но ему оскорбительно!

‘But it’s insulting to him!

Et puis c'est ridicule.

Et puis c’est ridicule!’

– А мне и оскорбительно и мучительно!

‘And for me it’s both insulting and painful!

И я ни в чём не виноват, и мне незачем страдать!

And I’m not at fault in anything, and there’s no need for me to suffer!’

– Ну, уж этого я не ждал от тебя!

‘Well, I never expected this from you!

On peut etre jaloux, mais a ce point, c'est du dernier ridicule!

On peut être jaloux, mais à ce point, c’est du dernier ridicule!’* [One can be jealous, but to such an extent, it’s the height of ridiculousness!]

Лёвин быстро повернулся и ушёл от него в глубь аллеи

Levin turned quickly, walked away from him into the depths of the alley

и продолжал один ходить взад и вперёд.

and went on pacing back and forth alone.

Скоро он услыхал грохот тарантаса

Soon he heard the clatter of the tarantass

и увидал из-за деревьев, как Васенька, сидя на сене

and through the trees saw Vasenka, sitting on some hay

(на беду не было сиденья в тарантасе)

(as luck would have it there was no seat on the tarantass),

в своей шотландской шапочке, подпрыгивая по толчкам, проехал по аллее.

in his Scotch cap, bobbing with the bumps as they rolled down the drive.

«Это что ещё?» – подумал Лёвин,

‘What’s this now?’ thought Levin,

когда лакей, выбежав из дома, остановил тарантас.

when a footman ran out of the house and stopped the tarantass.

Это был машинист, про которого совсем забыл Лёвин.

It was the mechanic, whom Levin had completely forgotten.

Машинист, раскланиваясь, что-то говорил Весловскому;

The mechanic bowed and said something to Veslovsky;

потом влез в тарантас, и они вместе уехали.

then he got into the tarantass and they drove off together.

Степан Аркадьич и княгиня были возмущены поступком Лёвина.

Stepan Arkadyich and the princess were indignant at Levin’s act.

И он сам чувствовал себя не только ridicule в высшей степени,

And he himself felt that he was not only ridicule in the highest degree,

но и виноватым кругом и опозоренным;

but also guilty and disgraced all round;

но, вспоминая то, что он и жена его перестрадали,

but, recalling what he and his wife had suffered through,

он, спрашивая себя, как бы он поступил в другой раз,

he asked himself how he would act another time

отвечал себе, что точно так же.

and replied that he would do exactly the same thing.

Несмотря на всё это, к концу этого дня

Despite all that, towards the end of the day

все, за исключением княгини, не прощавшей этот поступок Лёвину,

everybody except the princess, who could not forgive Levin this act,

сделались необыкновенно оживлены и веселы,

became extremely animated and merry,

точно дети после наказанья или большие после тяжёлого официального приёма,

like children after being punished or grown-ups after a difficult official reception,

так что вечером про изгнание Васеньки в отсутствие княгини уже говорилось как про давнишнее событие.

and that evening, in the princess’s absence, Vasenka’s banishment was talked about like a long-past event.

И Долли, имевшая от отца дар смешно рассказывать,

And Dolly, who had inherited her father’s gift for comic storytelling,

заставляла падать от смеха Вареньку,

made Varenka roll with laughter

когда она в третий и четвёртый раз, всё с новыми юмористическими прибавлениями, рассказывала,

when she told for the third or fourth time, always with new humorous additions,

как она, только что собралась надеть новые бантики для гостя

how she had been about to put on some new ribbons for the guest

и выходила уж в гостиную,

and come out to the drawing room,

вдруг услыхала грохот колымаги.

when she suddenly heard the noise of the old rattletrap.

И кто же в колымаге? 

And who was in the old rattletrap

– сам Васенька, с шотландскою шапочкой,

but Vasenka himself, with his Scotch cap,

и с романсами, и с крагами, сидит на сене.

and his romances, and his leggings, sitting on the hay.

– Хоть бы ты карету велел запрячь!

‘You might at least have had the carriage harnessed!

Нет, и потом слышу:

But no, and then I hear:

– «Постойте!»

"Wait!"

Ну, думаю, сжалились.

Well, I think, they’ve taken pity on him.

Смотрю, посадили к нему толстого немца и повезли…

I look, and they put the fat German in with him and drive off …

И бантики мои пропали!..

And my ribbons all went for naught! …’

XVI

XVI

Дарья Александровна исполнила своё намерение и поехала к Анне.

Darya Alexandrovna carried out her intention and went to see Anna.

Ей очень жалко было огорчить сестру и сделать неприятное её мужу;

She was very sorry to upset her sister and cause her husband unpleasantness;

она понимала, как справедливы Лёвины, не желая иметь никаких сношений с Вронским;

she understood how right the Levins were in not wishing to have any connections with Vronsky;

но она считала своею обязанностью побывать у Анны

but she considered it her duty to visit Anna

и показать ей, что чувства её не могут измениться, несмотря на перемену её положения.

and show her that her feelings could not change, despite the change in Anna’s situation.

Чтобы не зависеть от Лёвиных в этой поездке,

So as not to depend on the Levins for the trip,

Дарья Александровна послала в деревню нанять лошадей;

Darya Alexandrovna sent to the village to hire horses;

но Лёвин, узнав об этом, пришёл к ней с выговором.

but Levin, learning of it, came to reprimand her.

– Почему же ты думаешь, что мне неприятна твоя поездка?

‘Why do you think your trip is unpleasant for me?

Да если бы мне и было это неприятно,

And even if it was unpleasant,

то тем более мне неприятно, что ты не берёшь моих лошадей, – говорил он. 

it is still more unpleasant that you’re not taking my horses,’ he said.

– Ты мне ни разу не сказала, что ты решительно едешь.

‘You never once told me you had decided on going.

А нанимать на деревне, во-первых, неприятно для меня,

And to hire in the village is, first of all, unpleasant for me,

а главное, они возьмутся, но не довезут.

but the main thing is that they’ll promise to get you there and won’t do it.

У меня лошади есть.

I have horses.

И если ты не хочешь огорчить меня, то ты возьми моих.

And if you don’t want to upset me, you’ll take mine.’

Дарья Александровна должна была согласиться,

Darya Alexandrovna had to consent,

и в назначенный день Лёвин приготовил для свояченицы четверню лошадей и подставу,

and on the appointed day Levin prepared a four-in-hand and a relay,

собрав её из рабочих и верховых,

assembling it from work and saddle horses,

очень некрасивую, но которая могла довезти Дарью Александровну в один день.

not very handsome, but capable of getting Darya Alexandrovna there in a day.

Теперь, когда лошади нужны были и для уезжавшей княгини и для акушерки,

Now, when horses were needed both for the departing princess and for the midwife,

это было затруднительно для Лёвина,

this was difficult for Levin,

но по долгу гостеприимства он не мог допустить Дарью Александровну нанимать из его дома лошадей

but by the duty of hospitality he could not allow Darya Alexandrovna to hire horses while in his house,

и, кроме того, знал, что двадцать рублей, которые просили с Дарьи Александровны за эту поездку,

and, besides, he knew that the twenty roubles Darya Alexandrovna would be asked to pay for the trip

были для неё очень важны;

were very important for her;

а денежные дела Дарьи Александровны, находившиеся в очень плохом положении, чувствовались Лёвиными как свои собственные.

and he felt Darya Alexandrovna’s money matters, which were in a very bad state, as if they were his own.

Дарья Александровна по совету Лёвина выехала до зари.

On Levin’s advice, Darya Alexandrovna started out before dawn.

Дорога была хороша, коляска покойна,

The road was good, the carriage comfortable,

лошади бежали хорошо,

the horses ran at a merry pace,

и на козлах, кроме кучера, сидел конторщик вместо лакея, посланный Лёвиным для безопасности.

and on the box beside the coachman sat the clerk, whom Levin sent along instead of a footman for safety’s sake.

Дарья Александровна задремала и проснулась, только подъезжая уже к постоялому двору,

Darya Alexandrovna dozed off and woke up only as they were approaching an inn

где надо было переменять лошадей.

where the horses were to be changed.

Напившись чаю у того самого богатого мужика-хозяина,

After having tea with the same rich muzhik-proprietor

у которого останавливался Лёвин в свою поездку к Свияжскому,

with whom Levin had stayed on his way to Sviyazhsky’s,

и побеседовав с бабами о детях и со стариком о графе Вронском, которого тот очень хвалил,

and talking with the women about children and with the old man about Count Vronsky, whom he praised very much,

Дарья Александровна в десять часов поехала дальше.

Darya Alexandrovna set off again at ten o’clock.

Дома ей, за заботами о детях, никогда на бывало времени думать.

At home, busy with the children, she never had time to think.

Зато уже теперь, на этом четырёхчасовом переезде,

But now, during this four-hour drive,

все прежде задержанные мысли вдруг столпились в её голове,

all the previously repressed thoughts suddenly came crowding into her head,

и она передумала всю свою жизнь, как никогда прежде, и с самых разных сторон.

and she thought about the whole of her life as never before, and from all different sides.

Ей самой странны были её мысли.

She herself found her thoughts strange.

Сначала она думала о детях, о которых, хотя княгиня, а главное, Кити (она на неё больше надеялась), обещала за ними смотреть, она всё-таки беспокоилась.

First she thought of her children, about whom she still worried, though the princess, and above all Kitty (she relied more on her), had promised to look after them.

«Как бы Маша опять не начала шалить,

‘What if Masha starts her pranks again,

Гришу как бы не ударила лошадь,

and what if Grisha gets kicked by a horse,

да и желудок Лили как бы ещё больше не расстроился».

and what if Lily’s stomach gets still more upset?’

Но потом вопросы настоящего стали сменяться вопросами ближайшего будущего.

But then the questions of the present were supplanted by questions of the near future.

Она стала думать о том, как в Москве надо на нынешнюю зиму взять новую квартиру,

She began thinking that they ought to rent a new apartment in Moscow for the next winter,

переменить мебель в гостиной и сделать шубку старшей дочери.

the furniture in the drawing room should be changed and a fur coat should be made for the oldest daughter.

Потом стали представляться ей вопросы более отдалённого будущего:

Then came thoughts of the more distant future:

– как она выведет детей в люди.

how she was going to send the children into the world.

«Девочек ещё ничего, – думала она, – но мальчики?

‘Never mind about the girls – but the boys?

Хорошо, я занимаюсь с Гришей теперь,

‘Very well, I can busy myself with Grisha now,

но ведь это только оттого, что сама я теперь свободна, не рожаю.

but that’s because I’m now free myself, I’m not pregnant.

На Стиву, разумеется, нечего рассчитывать.

Naturally, there’s no counting on Stiva.

И я с помощью добрых людей выведу их;

With the help of good people, I will send them out;

но если опять роды…»

but if there’s another child …’

И ей пришла мысль о том, как несправедливо сказано,

And it occurred to her how incorrect the saying was

что проклятие наложено на женщину, чтобы в муках родить чада.

about a curse being laid upon woman, that in pain she would bring forth children.[6]

«Родить ничего, но носить – вот что мучительно», – подумала она,

‘Never mind giving birth, but being pregnant – that’s the pain,’ she thought,

представив себе свою последнюю беременность и смерть этого последнего ребёнка.

picturing her last pregnancy and the death of that last child.

И ей вспомнился разговор с молодайкой на постоялом дворе.

And she remembered her conversation with the young peasant woman at the inn.

На вопрос, есть ли у неё дети, красивая молодайка весело отвечала:

To the question whether she had children, the beautiful young woman had cheerfully replied:

– Была одна девочка, да развязал бог, постом похоронила.

‘I had one girl, but God freed me, I buried her during Lent.’

– Что ж, тебе очень жалко её? – спросила Дарья Александровна.

‘And aren’t you very sorry about her?’ Darya Alexandrovna had asked.

– Чего жалеть?

‘Why be sorry?

У старика внуков и так много.

The old man has lots of grandchildren.

Только забота.

Nothing but trouble.

Ни тебе работать, ни что.

No work, no nothing.

Только связа одна.

Just bondage.’

Ответ этот показался Дарье Александровне отвратителен,

This answer had seemed repulsive to Darya Alexandrovna,

несмотря на добродушную миловидность молодайки,

despite the young woman’s good-natured prettiness,

но теперь она невольно вспомнила эти слова.

but now she inadvertently recalled those words.

В этих цинических словах была и доля правды.

Cynical as they were, there was some truth in them.

«Да и вообще, – думала Дарья Александровна,

‘And generally,’ thought Darya Alexandrovna,

оглянувшись на всю свою жизнь за эти пятнадцать лет замужества, 

looking back at the whole of her life in those fifteen years of marriage,

– беременность, тошнота, тупость ума,

‘pregnancy, nausea, dullness of mind,

равнодушие ко всему и, главное, безобразие.

indifference to everything, and, above all, ugliness.

Кити, молоденькая, хорошенькая Кити, и та так подурнела,

Kitty, young and pretty Kitty, even she has lost her good looks,

а я беременная делаюсь безобразна, я знаю.

but when I’m pregnant I get ugly, I know it.

Роды, страдания, безобразные страдания, эта последняя минута…

Labour, suffering, ugly suffering, that last moment …

потом кормление, эти бессонные ночи, эти боли страшные…»

then nursing, the sleepless nights, the terrible pains…’

Дарья Александровна вздрогнула от одного воспоминания о боли треснувших сосков,

Darya Alexandrovna shuddered at the mere recollection of the pain from cracked nipples

которую она испытывала почти с каждым ребёнком.

that she had endured with almost every child.

«Потом болезни детей, этот страх вечный;

‘Then the children’s illnesses, this eternal fear;

потом воспитание, гадкие наклонности

then their upbringing, vile inclinations’

(она вспомнила преступление маленькой Маши в малине),

(she remembered little Masha’s crime in the raspberries),

ученье, латынь – всё это так непонятно и трудно.

‘education, Latin – all of it so incomprehensible and difficult.

И сверх всего – смерть этих же детей».

And on top of it all, the death of these same children.’

И опять в воображении её возникло вечно гнетущее её материнское сердце жестокое воспоминание смерти последнего, грудного мальчика,

And again there came to her imagination the cruel memory, eternally gnawing at her mother’s heart, of the death of her last infant boy,

умершего крупом,

who had died of croup,

его похороны, всеобщее равнодушие пред этим маленьким розовым гробиком

his funeral, the universal indifference before that small, pink coffin,

и своя разрывающая сердце одинокая боль пред бледным лобиком с вьющимися височками,

and her own heart-rending, lonely pain before the pale little forehead with curls at the temples,

пред раскрытым и удивлённым ротиком,

before the opened, surprised little mouth

видневшимся из гроба в ту минуту, как его закрывали розовою крышечкой с галунным крестом.

she had glimpsed in the coffin just as it was covered by the pink lid with the lace cross.

«И всё это зачем?

‘And all that for what?

Что ж будет из всего этого?

What will come of it all?

То, что я, не имея ни минуты покоя,

That I, having not a moment’s peace,

то беременная, то кормящая,

now pregnant, now nursing,

вечно сердитая, ворчливая,

eternally angry, grumpy,

сама измученная и других мучающая,

tormented myself and tormenting others,

противная мужу,

repulsive to my husband,

проживу свою жизнь,

will live my life out

и вырастут несчастные, дурно воспитанные и нищие дети.

and bring up unfortunate, poorly educated and destitute children.

И теперь, если бы не лето у Лёвиных,

Even now, if we weren’t with the Levins,

я не знаю, как бы мы прожили.

I don’t know how we’d live.

Разумеется, Костя и Кити так деликатны, что нам незаметно;

Of course, Kostya and Kitty are so delicate that we don’t notice it;

но это не может продолжаться.

but it can’t go on.

Пойдут у них дети, им нельзя будет помогать нам;

They’ll start having children and won’t be able to help us;

они и теперь стеснены.

they’re in tight straits even now.

Что ж, папа, который себе почти ничего не оставил, будет помогать?

Is papa, who has kept almost nothing for himself, to help us?

Так что и вывести детей я не могу сама,

And so I can’t set my children up myself,

а разве с помощью других, с унижением.

but only with the help of others, in humiliation.

Ну, да если предположим самое счастливое:

Well, and if we take the most fortunate outcome:

– дети не будут больше умирать,

the children won’t die any more,

и я кое-как воспитаю их.

and I’ll bring them up somehow.

В самом лучшем случае они только не будут негодяи.

At best they simply won’t turn out to be scoundrels.

Вот всё, чего я могу желать.

That’s all I can wish for.

Из-за всего этого сколько мучений, трудов…

And for that so much torment, so much work …

Загублена вся жизнь!»

A whole life ruined!’

Ей опять вспомнилось то, что сказала молодайка,

Again she recalled what the young peasant woman had said,

и опять ей гадко было вспомнить про это;

and again the recollection was vile to her;

но она не могла не согласиться,

but she could not help admitting

что в этих словах была и доля грубой правды.

that there was a dose of crude truth in those words.

– Что, далеко ли, Михайла? – спросила Дарья Александровна у конторщика,

‘Is it far now, Mikhaila?’ Darya Alexandrovna asked the clerk,

чтобы развлечься от пугавших её мыслей.

to get her mind off these thoughts that frightened her.

– От этой деревни, сказывают, семь вёрст.

‘Five miles from this village, they say.’

Коляска по улице деревни съезжала на мостик.

The carriage drove down the village street on to a bridge.

По мосту, звонко и весело переговариваясь,

Along the bridge, with cheerful, ringing talk,

шла толпа весёлых баб со свитыми свяслами за плечами.

went a crowd of merry peasant women with plaited sheaf-binders on their shoulders.

Бабы приостановились на мосту, любопытно оглядывая коляску.

The women stopped on the bridge, gazing curiously at the carriage.

Все обращённые к ней лица показались Дарье Александровне здоровыми, весёлыми, дразнящими её радостью жизни.

The faces turned to her all seemed healthy and cheerful to Darya Alexandrovna, taunting her with the joy of life.

«Все живут, все наслаждаются жизнью, – продолжала думать Дарья Александровна,

‘Everybody lives, everybody enjoys life,’ she went on thinking,

миновав баб, выехав в гору

going past the women and on up the hill at a trot,

и опять на рыси приятно покачиваясь на мягких рессорах старой коляски, 

again rocking pleasantly on the soft springs of the old carriage,

– а я, как из тюрьмы, выпущенная из мира, убивающего меня заботами,

‘and I, released, as if from prison, from a world that is killing me with cares,

только теперь опомнилась на мгновение.

have only now come to my senses for a moment.

Все живут:

Everybody lives

– и эти бабы, и сестра Натали, и Варенька,

– these women, and my sister Natalie, and Varenka,

и Анна, к которой я еду,

and Anna, whom I am going to see

только не я.

– and only I don’t.

А они нападают на Анну.

‘And they all fall upon Anna.

За что? Что же, разве я лучше?

What for? Am I any better?

У меня по крайней мере есть муж, которого я люблю.

I at least have a husband I love.

Не так, как бы я хотела любить, но я его люблю,

Not as I’d have wanted to love, but I do love him,

а Анна не любила своего?

and Anna did not love hers.

В чём же она виновата?

How is she to blame, then?

Она хочет жить.

She wants to live.

Бог вложил нам это в душу.

God has put that into our souls.

Очень может быть, что и я бы сделала то же.

I might very well have done the same.

И я до сих пор не знаю, хорошо ли сделала,

Even now I don’t know if I did the right thing

что послушалась её в это ужасное время, когда она приезжала ко мне в Москву.

to listen to her that terrible time when she came to me in Moscow.

Я тогда должна была бросить мужа и начать жизнь сначала.

I ought to have left my husband then and started life over from the beginning.

Я бы могла любить и быть любима по-настоящему.

I might have loved and been loved in a real way.

А теперь разве лучше?

And is it better now?

Я не уважаю его.

I don’t respect him.

Он мне нужен, – думала она про мужа, 

He’s necessary to me,’ she thought about her husband,

– и я терплю его.

‘and so I put up with him.

Разве это лучше?

Is that better?

Я тогда ещё могла нравиться,

I could still have been liked then,

у меня оставалась моя красота», – продолжала думать Дарья Александровна,

I still had some of my beauty,’ Darya Alexandrovna went on thinking

и ей хотелось посмотреться в зеркало.

and wanted to look in the mirror.

У ней было дорожное зеркальце в мешочке, и ей хотелось достать его;

She had a travelling mirror in her bag and would have liked to take it out;

но, посмотрев на спины кучера и покачивавшегося конторщика,

but looking at the backs of the coachman and the rocking clerk,

она почувствовала, что ей будет совестно, если кто-нибудь из них оглянется,

she felt she would be embarrassed if one of them turned round,

и не стала доставать зеркала.

and so she did not take the mirror out.

Но и не глядясь в зеркало, она думала, что и теперь ещё не поздно,

But even without looking in the mirror she thought it was still not too late.

и она вспомнила Сергея Ивановича, который был особенно любезен к ней,

She remembered Sergei Ivanovich, who was especially amiable towards her,

приятеля Стивы, доброго Туровцына,

and Stiva’s friend, the kindly Turovtsyn,

который вместе с ней ухаживал за её детьми во время скарлатины и был влюблён в неё.

who had helped her take care of her children when they had scarlet fever and was in love with her.

И ещё был один совсем молодой человек,

And there was also one quite young man

который, как ей шутя сказал муж, находил, что она красивее всех сестёр.

who, as her husband had told her jokingly, found her the most beautiful of all the sisters.

И самые страстные и невозможные романы представлялись Дарье Александровне.

And Darya Alexandrovna pictured the most passionate and impossible love affairs.

«Анна прекрасно поступила,

‘Anna acted splendidly,

и уж я никак не стану упрекать её.

and I am not going to reproach her.

Она счастлива, делает счастье другого человека

She’s happy, she makes another person happy,

и не забита, как я,

and she’s not downtrodden the way I am,

а, верно, так же, как всегда, свежа, умна, открыта ко всему», – думала Дарья Александровна,

but is probably as fresh, intelligent and open to everything as ever,’ she thought,

и плутовская улыбка морщила её губы,

and a sly, contented smile puckered her lips,

в особенности потому, что, думая о романе Анны,

particularly because, as she thought about Anna’s love affair,

параллельно с ним Дарья Александровна воображала себе свой почти такой же роман

she imagined, parallel to it, an almost identical love affair of her own,

с воображаемым собирательным мужчиной, который был влюблён в неё.

with an imaginary collective man who was in love with her.

Она, так же как Анна, признавалась во всём мужу.

She confessed everything to her husband, just as Anna had done.

И удивление и замешательство Степана Аркадьича при этом известии заставляло её улыбаться.

And Stepan Arkadyich’s astonishment and perplexity at the news made her smile.

В таких мечтаниях она подъехала к повороту с большой дороги, ведшему к Воздвиженскому.

In such reveries she reached the turning from the high road that led to Vozdvizhenskoe.

XVII

XVII

Кучер остановил четверню и оглянулся направо,

The coachman reined in the four-in-hand and looked to the right,

на ржаное поле, на котором у телеги сидели мужики.

at a field of rye, where some muzhiks were sitting by a cart.

Конторщик хотел было соскочить,

The clerk was about to jump down,

но потом раздумал и повелительно крикнул на мужика, маня его к себе.

then changed his mind and shouted peremptorily to a muzhik, beckoning him over.

Ветерок, который был на езде, затих, когда остановились;

The breeze they had felt during the drive became still when they stopped;

слепни облепили сердито отбивавшихся от них потных лошадей.

horseflies covered the sweaty horses, who angrily tried to shake them off.

Металлический, доносившийся от телеги звон отбоя по косе затих.

The metallic ring of a scythe blade being hammered beside the cart became still.

Один из мужиков поднялся и пошёл к коляске.

One of the muzhiks stood up and came over to the carriage.

– Ишь рассохся! – сердито крикнул конторщик

‘See how rusty he is!’ the clerk shouted angrily

на медленно ступавшего по колчам ненаезженной сухой дороги босыми ногами мужика. 

at the barefooted muzhik stepping slowly over the bumps of the dry, untrampled road.

– Иди, что ль!

‘Come on, you!’

Курчавый старик, повязанный по волосам лычком,

The curly-headed old man, his hair tied with a strip of bast,

с тёмною от пота горбатою спиной,

his hunched back dark with sweat,

ускорив шаг, подошёл к коляске и взялся загорелою рукой за крыло коляски.

quickened his pace, came up to the carriage and placed his sunburnt hand on the splash-board.

– Воздвиженское, на барский двор? к графу? – повторил он. 

‘Vozdvizhenskoe? The master’s house? The count’s?’ he repeated.

– Вот только изволок выедешь.

‘Just beyond that little rise.

Налево поверток.

There’s a left turn.

Прямо по пришпекту, так и воткнёшься.

Straight down the avenue and you run smack into it.

Да вам кого? самого?

Who is it you want? Himself?’

– А что, дома они, голубчик? – неопределённо сказала Дарья Александровна,

‘And are they at home, my dear man?’ Darya Alexandrovna said vaguely,

не зная, как даже у мужика спросить про Анну.

not even knowing how to ask the muzhik about Anna.

– Должно, дома, – сказал мужик,

‘Should be,’ said the muzhik,

переступая босыми ногами и оставляя по пыли ясный след ступни с пятью пальцами. 

shifting his bare feet and leaving a clear, five-toed footprint in the dust.

– Должно, дома, – повторил он, видимо желая разговориться. 

‘Should be,’ he repeated, obviously willing to strike up a conversation.

– Вчера гости ещё приехали.

‘There’s more guests came yesterday.

Гостей – страсть… Чего ты? 

No end of guests.. .What is it?’

– Он обернулся к кричавшему ему что-то от телеги парню. 

He turned to a lad who shouted something to him from the cart.

– И то! Даве тут проехали все верхами жнею смотреть.

‘Ah, yes! They just passed here on horseback to go and look at a reaper.

Теперь, должно, дома.

They should be home by now.

А вы чьи будете?..

And where are you from?…’

– Мы дальние, – сказал кучер, взлезая на козлы.

‘Far away,’ said the coachman, getting up on the box.

Так недалече?

‘So it’s nearby?’

– Говорю, тут и есть.

‘I told you, it’s right here.

Как выедешь… – говорил он, перебирая рукой по крылу коляски.

Just beyond . ..’ he said, moving his hand on the splash-board.

Молодой, здоровый, коренастый парень подошёл тоже.

A young, hale, strapping fellow also came over.

– Что, работы нет ли насчёт уборки? – спросил он.

‘Is there any work at the harvesting?’ he asked.

– Не знаю, голубчик.

‘I don’t know, my dear.’

– Как, значит, возьмёшь влево, так ты и упрёшься, – говорил мужик,

‘So just go left and you come straight to it,’ said the muzhik,

видимо неохотно отпуская проезжающих и желая поговорить.

obviously wishing to talk and reluctant to let the travellers go.

Кучер тронул,

The coachman started,

но только что они заворотили, как мужик закричал:

but they had no sooner made the turn than they heard the muzhik shouting:

– Стой! Эй, милой! Постой! – кричали два голоса.

‘Wait! Hey, wait, man!’ two voices cried.

Кучер остановился.

The coachman stopped.

– Сами едут! Вон они! – прокричал мужик. 

‘It’s them coming! There they are!’ cried the muzhik.

– Вишь, заваливают! – проговорил он,

‘See them coming along!’ he said,

указывая на четверых верховых и двух в шарабане, ехавших по дороге.

pointing to four people on horseback and two in a char a banc moving along the road.

Это были Вронский с жокеем,

It was Vronsky with his jockey,

Весловский и Анна верхами

Veslovsky and Anna on horseback,

и княжна Варвара с Свияжским в шарабане.

and Princess Varvara and Sviyazhsky in the char a banc.

Они ездили кататься и смотреть действие вновь привезённых жатвенных машин.

They had gone for a ride and to see some newly arrived reaping machines at work.

Когда экипаж остановился, верховые поехали шагом.

When the carriage stopped, the riders came on at a slow pace.

Впереди ехала Анна рядом с Весловским.

At their head rode Anna beside Veslovsky.

Анна ехала спокойным шагом на невысоком плотном английском кобе со стриженою гривой и коротким хвостом.

Anna rode calmly on a short, sturdy English cob with a cropped mane and short tail.

Красивая голова её с выбившимися чёрными волосами из-под высокой шляпы,

Her beautiful head with black hair escaping from under the top hat,

её полные плечи, тонкая талия в чёрной амазонке и вся спокойная грациозная посадка поразили Долли.

her full shoulders, her slender waist in the black riding habit, and her whole calm, graceful bearing struck Dolly.

В первую минуту ей показалось неприлично, что Анна ездит верхом.

In the first moment it seemed improper to her that Anna should be on horseback.

С представлением о верховой езде для дамы в понятии Дарьи Александровны соединялось представление молодого лёгкого кокетства,

To Darya Alexandrovna’s mind, the notion of ladies on horseback was connected with the notion of light, youthful coquetry,

которое, по её мнению, не шло к положению Анны;

which in her opinion did not suit Anna’s situation;

но когда она рассмотрела её вблизи, она тотчас же примирилась с её верховою ездой.

but when she saw her closer up, she at once became reconciled with her horseback riding.

Несмотря на элегантность,

In spite of her elegance,

всё было так просто, спокойно и достойно и в позе, и в одежде, и в движениях Анны,

everything in Anna’s bearing and dress and movement was so simple, calm and dignified

что ничего не могло быть естественней.

that nothing could have been more natural.

Рядом с Анной на серой разгорячённой кавалерийской лошади,

Beside Anna on a fiery grey cavalry horse

вытягивая толстые ноги вперёд и, очевидно, любуясь собой, ехал Васенька Весловский в шотландском колпачке с развевающимися лентами,

rode Vasenka Veslovsky, in his Scotch cap with its flying ribbons, his fat legs stretched forward, obviously admiring himself,

и Дарья Александровна не могла удержать весёлую улыбку, узнав его.

and Darya Alexandrovna, recognizing him, could not suppress a gay smile.

Сзади их ехал Вронский.

Behind them rode Vronsky.

Под ним была кровная тёмно-гнедая лошадь, очевидно разгорячившаяся на галопе.

Under him was a dark bay thoroughbred, obviously excited from galloping.

Он, сдерживая её, работал поводом.

He worked the reins, trying to hold it back.

За ним ехал маленький человек в жокейском костюме.

After him rode a small man in a jockey’s outfit.

Свияжский с княжной в новеньком шарабане на крупном вороном рысаке догоняли верховых.

Sviyazhsky and the princess, in a new char a banc drawn by a big black trotter, were overtaking the riders.

Лицо Анны в ту минуту, как она в маленькой прижавшейся в углу старой коляски фигуре узнала Долли, вдруг просияло радостною улыбкой.

Anna’s face suddenly lit up with a joyful smile as she recognized the small figure huddled in the corner of the old carriage as Dolly.

Она вскрикнула, дрогнула на седле и тронула лошадь галопом.

She gave a cry, sat up in the saddle and touched her horse into a gallop.

Подъехав к коляске,

Coming up to the carriage,

она без помощи соскочила и, поддерживая амазонку, подбежала навстречу Долли.

she jumped down unassisted and, holding the skirts of her riding habit, ran to meet Dolly.

– Я так и думала и не смела думать.

‘I thought so but didn’t dare think it.

Вот радость!

What a joy!

Ты не можешь представить себе мою радость! – говорила она,

You can’t imagine what a joy it is for me!’ she said,

то прижимаясь лицом к Долли и целуя её,

first pressing her face to Dolly’s and kissing her,

то отстраняясь и с улыбкой оглядывая её.

then drawing back and looking at her with a smile.

– Вот радость, Алексей! – сказала она,

‘What a joy, Alexei!’ she said,

оглянувшись на Вронского, сошедшего с лошади и подходившего к ним.

turning to Vronsky, who had dismounted and was coming towards them.

Вронский, сняв серую высокую шляпу, подошёл к Долли.

Vronsky, having taken off his tall grey hat, approached Dolly.

– Вы не поверите, как мы рады вашему приезду, – сказал он,

‘You won’t believe how glad we are that you’ve come,’ he said,

придавая особенное значение произносимым словам

giving the words he spoke a special significance

и улыбкой открывая свои крепкие белые зубы.

and revealing his strong white teeth in a smile.

Васенька Весловский, не слезая с лошади, снял свою шапочку

Vasenka Veslovsky, without dismounting, took his cap off

и, приветствуя гостью, радостно замахал ей лентами над головой.

and greeted the visitor, joyfully waving the ribbons over his head.

– Это княжна Варвара, – отвечала Анна на вопросительный взгляд Долли,

‘That is Princess Varvara,’ Anna responded to Dolly’s questioning look,

когда подъехал шарабан.

as the char a banc drove up.

– А! – сказала Дарья Александровна,

‘Ah!’ said Darya Alexandrovna,

и лицо её невольно выразило неудовольствие.

and her face involuntarily showed displeasure.

Княжна Варвара была тётка её мужа,

Princess Varvara was her husband’s aunt;

и она давно знала её и не уважала.

she had known her for a long time and had no respect for her.

Она знала, что княжна Варвара всю жизнь свою провела приживалкой у богатых родственников;

She knew that Princess Varvara had spent her whole life as a sponger on wealthy relations,

но то, что она жила теперь у Вронского, чужого ей человека,

but the fact that she was now living off Vronsky, a man who was a stranger to her,

оскорбило её за родню мужа.

offended her feelings for her husband’s family.

Анна заметила выражение лица Долли и смутилась, покраснела,

Anna noticed the look on Dolly’s face, became embarrassed, blushed,

выпустила из рук амазонку и спотыкнулась на неё.

lost hold of her skirt and tripped over it.

Дарья Александровна подошла к остановившемуся шарабану и холодно поздоровалась с княжной Варварой.

Darya Alexandrovna went over to the halted char a banc and greeted Princess Varvara coldly.

Свияжский был тоже знакомый.

Sviyazhsky was also an acquaintance.

Он спросил, как поживает его чудак-приятель с молодою женой,

He asked how his eccentric friend and his young wife were doing

и, осмотрев беглым взглядом непаристых лошадей и с заплатанными крыльями коляску,

and, after a fleeting glance at the ill-matched horses and the carriage with its patched splash-boards,

предложил дамам ехать в шарабане.

invited the ladies to ride in the char a banc.

– А я поеду в этом вегикуле, – сказал он. 

‘And I’ll go in that vehicle,’ he said.

– Лошадь смирная, и княжна отлично правит.

‘The horse is quiet, and the princess is an excellent driver.’

– Нет, оставайтесь как вы были, – сказала подошедшая Анна, 

‘No, you stay as you were,’ said Anna, coming over,

– а мы поедем в коляске, 

‘and we’ll go in the carriage.’

– и, взяв под руку Долли, увела её.

And, taking Dolly by the arm, she led her away.

У Дарьи Александровны разбегались глаза на этот элегантный, невиданный ею экипаж,

Darya Alexandrovna stared wide-eyed at that elegant equipage, the like of which she had never seen before,

на этих прекрасных лошадей, на эти элегантные блестящие лица, окружавшие её.

at those superb horses, at the elegant, shining faces that surrounded her.

Но более всего её поражала перемена, происшедшая в знакомой и любимой Анне.

But she was struck most of all by the change that had taken place in her familiar and beloved Anna.

Другая женщина, менее внимательная, не знавшая Анны прежде

Another less attentive woman, one who had not known Anna before,

и в особенности не думавшая тех мыслей, которые думала Дарья Александровна дорогой,

and above all one who had not been thinking what Darya Alexandrovna had been thinking on the way,

и не заметила бы ничего особенного в Анне.

would not have noticed anything special about Anna.

Но теперь Долли была поражена тою временною красотой,

But Dolly was struck by that temporary beauty

которая только в минуты любви бывает на женщинах

which women have in moments of love

и которую она застала теперь на лице Анны.

and which she now found in Anna’s face.

Всё в её лице:

Everything in her face

– определённость ямочек щёк и подбородка, склад губ,

– the distinctness of the dimples on her cheeks and chin, the set of her lips,

улыбка, которая как бы летала вокруг лица,

the smile that seemed to flit about her face,

блеск глаз, грация и быстрота движений, полнота звуков голоса,

her shining eyes, the gracefulness and quickness of her movements, the fullness of the sound of her voice,

даже манера, с которою она сердито-ласково ответила Весловскому,

even the manner in which she replied with angry indulgence to Veslovsky,

спрашивавшему у неё позволения сесть на её коба, чтобы выучить его галопу с правой ноги, 

who asked permission to ride her cob in order to teach him to gallop on the right leg

– всё было особенно привлекательно;

– everything was especially attractive,

и, казалось, она сама знала это и радовалась этому.

and it seemed that she herself knew it and rejoiced in it.

Когда обе женщины сели в коляску, на обеих вдруг нашло смущение.

When the two women got into the carriage, both were suddenly overcome with embarrassment.

Анна смутилась от того внимательно-вопросительного взгляда, которым смотрела на неё Долли;

Anna was embarrassed by the attentively inquisitive way Dolly looked at her;

Долли – оттого, что после слов Свияжского о вегикуле

Dolly because, after Sviyazhsky’s words about the ‘vehicle’,

ей невольно стало совестно за грязную старую коляску, в которую села с нею Анна.

she felt involuntarily ashamed of the dirty old carriage that Anna got into with her.

Кучер Филипп и конторщик испытывали то же чувство.

The coachman Filipp and the clerk felt the same way.

Конторщик, чтобы скрыть своё смущение, суетился, подсаживая дам,

To conceal his embarrassment, the clerk bustled about, helping the ladies in,

но Филипп кучер сделался мрачен и вперёд готовился не подчиниться этому внешнему превосходству.

but Filipp the coachman turned glum and prepared himself ahead of time not to submit to this external superiority.

Он иронически улыбнулся, поглядев на вороного рысака

He smiled ironically, glancing at the black trotter,

и уже решив в своём уме, что этот вороной в шарабане хорош только на проминаж

and had already made up his mind that this black one of the char a banc was good only for ‘permenading’,

и не пройдёт сорока вёрст в жару в одну упряжку.

and would not even make twenty-five miles in hot weather, harnessed singly.

Мужики все поднялись от телеги

The muzhiks all got up from the cart

и любопытно и весело смотрели на встречу гостьи, делая свои замечания.

and curiously and merrily watched the visitor’s reception, making their own observations.

– Тоже рады, давно не видались, – сказал курчавый старик, повязанный лычком.

‘They’re glad, too, haven’t seen each other in a long while,’ said the curly-headed old man tied with bast.

– Вот, дядя Герасим, вороного жеребца бы снопы возить, живо бы!

‘Say, Uncle Gerasim, with that black stallion to haul sheaves, we’d step lively!’

– Глянь-ка. Эта в портках женщина? – сказал один из них,

‘Looky there. Is that one in britches a woman?’ said one of them,

указывая на садившегося на дамское седло Васеньку Весловского.

pointing at Vasenka Veslovsky, who was mounting a side-saddle.

– Не, мужик. Вишь, как сигнул ловко!

‘Naw, it’s a man. See how sprightly he hopped up!’

– Что, ребята, спать, видно, не будем?

‘Well, boys, does it look like we’ll have our nap?’

– Какой сон нынче! – сказал старик, искосясь поглядев на солнце. 

‘Forget it!’ said the old man, with a sidelong glance at the sun.

– Полдни, смотри, прошли!

‘It’s already past noon!

Бери крюки, заходи!

Take the hooks and get started!’

XVIII

XVIII

Анна смотрела на худое, измученное, с засыпавшеюся в морщинки пылью лицо Долли

Anna looked at Dolly’s thin, worn face with dust caught in its wrinkles

и хотела сказать то, что она думала, 

and was about to say what she was thinking

– именно, что Долли похудела;

– namely, that Dolly had grown thinner;

но, вспомнив, что она сама похорошела

but remembering that she herself had become prettier

и что взгляд Долли сказал ей это,

and that Dolly’s eyes told her so,

она вздохнула и заговорила о себе.

she sighed and began talking about herself.

– Ты смотришь на меня, – сказала она, 

‘You look at me,’ she said,

– и думаешь, могу ли я быть счастлива в моём положении?

‘and think, can she be happy in her situation?

Ну, и что ж!

Well, and what?

Стыдно признаться; но я… я непростительно счастлива.

It’s embarrassing to admit it, but I … I’m unforgivably happy.

Со мной случилось что-то волшебное, как сон,

Something magical has happened to me, like a dream,

когда сделается страшно, жутко,

when you feel frightened, creepy,

и вдруг проснёшься и чувствуешь, что всех этих страхов нет.

and suddenly wake up and feel that all those fears are gone.

Я проснулась.

I woke up.

Я пережила мучительное, страшное

I lived through the torment and fear,

и теперь уже давно, особенно с тех пор, как мы здесь, так счастлива!.. – сказала она,

and for a long time now, especially since we came here, I’ve been so happy! …’ she said,

с робкою улыбкой вопроса глядя на Долли.

looking at Dolly with a timid, questioning smile.

– Как я рада! – улыбаясь, сказала Долли,

‘How glad I am!’ Dolly said with a smile,

невольно холоднее, чем она хотела. 

involuntarily speaking more coldly than she meant to.

– Я очень рада за тебя.

‘I’m very glad for you.

Отчего ты не писала мне?

Why didn’t you write to me?’

– Отчего?.. Оттого, что я не смела…

‘Why?… Because I didn’t dare …

ты забываешь моё положение…

you forget my situation …’

– Мне? Не смела?

‘To me? You didn’t dare?

Если бы ты знала, как я… Я считаю…

If you knew how I… I consider …’

Дарья Александровна хотела сказать свои мысли нынешнего утра,

Darya Alexandrovna wanted to tell Anna about her thoughts from that morning,

но почему-то ей теперь это показалось не у места.

but for some reason the moment seemed inappropriate to her.

– Впрочем, об этом после.

‘Anyhow, of that later.

Это что же эти все строения? – спросила она,

What are all these buildings?’ she asked,

желая переменить разговор и указывая на красные и зелёные крыши,

wishing to change the subject and pointing to the red and green roofs

видневшиеся из-за зелени живых изгородей, акации и сирени. 

visible through the green quickset hedge of acacia and lilac.

– Точно городок.

‘Just like a little town.’

Но Анна не отвечала ей.

But Anna did not reply.

– Нет, нет! Что же ты считаешь о моём положении,

‘No, no! What’s your opinion of my situation?

что ты думаешь, что? – спросила она.

What do you think?’ she asked.

– Я полагаю… – начала было Дарья Александровна,

‘I suppose…’ Darya Alexandrovna began,

но в это время Васенька Весловский,

but just then Vasenka Veslovsky,

наладив коба на галоп с правой ноги,

who had got the cob going on the right leg,

грузно шлёпаясь в своей коротенькой жакетке о замшу дамского седла, прогалопировал мимо них.

galloped past them in his short jacket, bouncing heavily against the suede of the side-saddle.

– Идёт, Анна Аркадьевна! – прокричал он.

‘He’s caught on, Anna Arkadyevna!’ he shouted.

Анна даже и не взглянула на него;

Anna did not even look at him;

но опять Дарье Александровне показалось, что в коляске неудобно начинать этот длинный разговор,

but again it seemed awkward to Darya Alexandrovna to start this long conversation in the carriage,

и потому она сократила свою мысль.

and so she abridged her thought.

– Я ничего не считаю, – сказала она, 

‘I have no opinion,’ she said,

– а всегда любила тебя,

‘but I’ve always loved you,

а если любишь, то любишь всего человека, какой он есть,

and when you love someone, you love the whole person, as they are,

а не каким я хочу, чтоб он был.

and not as you’d like them to be.’

Анна, отведя глаза от лица друга и сощурившись

Anna turned her glance from her friend’s face and, narrowing her eyes

(это была новая привычка, которой не знала за ней Долли),

(this was a new habit that Dolly had not known in her),

задумалась, желая вполне понять значение этих слов.

pondered, wishing to fully understand the meaning of those words.

И, очевидно, поняв их так, как хотела, она взглянула на Долли.

Then, evidently having understood them as she wanted, she looked at Dolly.

– Если у тебя есть грехи, – сказала она, 

‘If you have any sins,’ she said,

– они все простились бы тебе за твой приезд и эти слова.

‘they should all be forgiven you for your coming and for those words.’

И Долли видела, что слёзы выступили ей на глаза.

And Dolly saw tears come to Anna’s eyes.

Она молча пожала руку Анны.

She silently pressed her hand.

– Так что ж эти строения?

‘So what are these buildings?

Как их много! – после минуты молчания повторила она свой вопрос.

There are so many of them!’ She repeated her question after a moment’s silence.

– Это дома служащих, завод, конюшни, – отвечала Анна. 

‘Those are the employees’ houses, the stud farm, the stables,’ replied Anna.

– А это парк начинается.

‘And here the park begins.

Всё это было запущено, но Алексей всё возобновил.

It had all run to seed, but Alexei has renovated everything.

Он очень любит это именье,

He loves this estate very much

и, чего я никак не ожидала, он страстно увлёкся хозяйством.

and, something I never expected, he’s passionately interested in managing it.

Впрочем, это такая богатая натура!

But then, his is such a rich nature!

За что ни возьмётся, он всё делает отлично.

Whatever he does, he does splendidly.

Он не только не скучает, но он со страстью занимается.

He’s not only not bored, but he takes it up passionately.

Он – каким я его знаю, 

Besides all I’ve known of him,

– он сделался расчётливый, прекрасный хозяин,

he’s become a shrewd and excellent manager.

он даже скуп в хозяйстве.

He’s even stingy in his management,

Но только в хозяйстве.

but only then.

Там, где дело идёт о десятках тысяч, он не считает, – говорила она с тою радостно-хитрою улыбкой,

Where it’s a matter of tens of thousands, he doesn’t count,’ she said with that joyfully sly smile

с которою часто говорят женщины о тайных, ими одними открытых свойствах любимого человека. 

with which women often speak of the secret qualities of a beloved man, revealed only to them.

– Вот видишь это большое строение?

‘You see that big building?

Это новая больница.

It’s a new hospital.

Я думаю, что это будет стоить больше ста тысяч.

I think it will cost more than a hundred thousand.

Это его dada теперь.

It’s his dada* [Hobby–horse] now.

И знаешь, отчего это взялось?

And do you know what it came from?

Мужики у него просили уступить им дешевле луга, кажется,

It seems the muzhiks asked him to lower the rent for some meadows,

а он отказал,

but he refused,

и я упрекнула его в скупости.

and I reproached him for stinginess.

Разумеется, не от этого, но всё вместе, 

Of course, it wasn’t just from that, but from everything together

– он начал эту больницу, чтобы показать, понимаешь, как он не скуп.

– he began on this hospital, you see, in order to show that he wasn’t stingy.

Если хочешь, c'est une petitesse;

C’est une petitesse* [It’s a petty thing] if you like;

но я ещё больше его люблю за это.

but I love him the more for it.

А вот сейчас ты увидишь дом.

And now you’ll see the house.

Это ещё дедовский дом, и он ничего не изменён снаружи.

It’s an ancestral house, and nothing on the outside has been altered.’

– Как хорош! – сказала Долли,

‘How fine!’ said Dolly,

с невольным удивлением глядя на прекрасный с колоннами дом,

gazing with involuntary astonishment at the beautiful house with its columns

выступающий из разноцветной зелени старых деревьев сада.

emerging from amidst the varied greens of the old trees in the garden.

– Не правда ли, хорош?

‘Isn’t it?

И из дома, сверху, вид удивительный.

And the view from the house, from upstairs, is wonderful.’

Они въехали в усыпанный щебнем и убранный цветником двор,

They drove into a courtyard covered with gravel and adorned with flowers,

на котором два работника обкладывали взрыхлённую цветочную клумбу необделанными ноздреватыми камнями,

where two workmen were placing uncut porous stones around a freshly turned flower bed,

и остановились в крытом подъезде.

and stopped under a covered portico.

– А, они уже приехали! – сказала Анна,

‘Ah, they’re here already!’ said Anna,

глядя на верховых лошадей, которых только что отводили от крыльца. 

looking at the saddle horses which were just being led away from the porch.

– Не правда ли, хороша эта лошадь?

‘Isn’t that a fine horse?

Это коб. Моя любимая.

He’s a cob. My favourite.

Подведи её сюда, и дайте сахару.

Bring him here and get me some sugar.

Граф где? – спросила она у выскочивших двух парадных лакеев. 

Where’s the count?’ she asked of the two liveried footmen who came running out.

– А, вот и он! – сказала она,

‘Ah, here he is!’ she said,

увидев выходившего навстречу ей Вронского с Весловским.

seeing Vronsky and Veslovsky coming to meet them.

– Где вы поместите княгиню? – сказал Вронский по-французски, обращаясь к Анне,

‘Where will you put the princess?’ Vronsky said in French, addressing Anna,

и, не дождавшись ответа, ещё раз поздоровался с Дарьей Александровной и теперь поцеловал её руку. 

and without waiting for an answer he greeted Darya Alexandrovna again, this time kissing her hand.

– Я думаю, в большой балконной?

‘In the big bedroom with the balcony, I assume?’

– О нет, это далеко!

‘Oh, no, it’s too far away!

Лучше в угловой, мы больше будем видеться.

Better in the corner room, we’ll see more of each other.

Ну, пойдём, – сказала Анна,

Well, come along,’ said Anna,

дававшая вынесенный ей лакеем сахар любимой лошади.

giving her favourite horse the sugar that the footman had brought her.

– Et vous oubliez votre devoir, – сказала она вышедшему тоже на крыльцо Весловскому.

‘Et vous oubliez votre devoir,’* [And you’re forgetting your duty] she said to Veslovsky, who also came out to the porch.

– Pardon, j'en ai tout plein les poches, – улыбаясь, отвечал он, опуская пальцы в жилетный карман.

‘Pardon, j’en ai tout plein les poches,’* [Excuse me, I’ve got my pockets full] he said, smiling and putting his fingers into his waistcoat pocket.

– Mais vois venez trop tard, – сказала она,

‘Mais vous venez trop tard,’* [But you’ve come too late] she said,

обтирая платком руку, которую ей намочила лошадь, бравшая сахар.

wiping with a handkerchief the hand that the horse had wetted as he took the sugar.

Анна обратилась к Долли:

Anna turned to Dolly:

– Ты надолго ли? На один день?

‘How long will you stay? One day?

Это невозможно!

That’s impossible!’

– Я так обещала, и дети… – сказала Долли,

‘That’s what I promised, and the children…’ said Dolly,

чувствуя себя смущённою и оттого, что ей надо было взять мешочек из коляски,

feeling embarrassed both because she had to take her handbag from the carriage

и оттого, что она знала, что лицо её должно быть очень запылено.

and because she knew that her face must be quite covered with dust.

– Нет, Долли, душенька… Ну, увидим.

‘No, Dolly, darling… Well, we’ll see.

Пойдём, пойдём! 

Come along, come along!’

– и Анна повела Долли в её комнату.

And Anna took Dolly to her room.

Комната эта была не та парадная, которую предлагал Вронский,

This room was not the fancy one Vronsky had suggested,

а такая, за которую Анна сказала, что Долли извинит её.

but one for which Anna said that Dolly must excuse her.

И зта комната, за которую надо было извиняться,

And this room for which excuses were offered

была преисполнена роскоши, в какой никогда не жила Долли

was filled with such luxury as Dolly had never lived in

и которая напомнила ей лучшие гостиницы за границей.

and reminded her of the best hotels abroad.

– Ну, душенька, как я счастлива! – на минутку присев в своей амазонке подле Долли, сказала Анна. 

‘Well, darling, how happy I am!’ said Anna, sitting down in her riding
habit for a moment beside Dolly.

– Расскажи же мне про своих.

‘Tell me about your family.

Стиву я видела мельком.

I saw Stiva in passing,

Но он не может рассказать про детей.

but he can’t talk about the children.

Что моя любимица Таня?

How’s my favourite, Tanya?

Большая девочка, я думаю?

A big girl, I suppose?’

– Да, очень большая, – коротко отвечала Дарья Александровна,

‘Yes, very big,’ Darya Alexandrovna replied curtly,

сама удивляясь, что она так холодно отвечает о своих детях. 

surprised at herself for answering so coldly about her children.

– Мы прекрасно живём у Лёвиных, – прибавила она.

‘We’re having a wonderful stay with the Levins.’

– Вот если б я знала, – сказала Анна, – что ты меня не презираешь…

‘If only I’d known you don’t despise me …’ said Anna.

Вы бы все приехали к нам.

‘You could all come to stay with us.

Ведь Стива старый и большой друг с Алексеем, – прибавила она и вдруг покраснела.

Stiva is an old and great friend of Alexei’s,’ she added and suddenly blushed.

– Да, но мы так хорошо… – смутясь, отвечала Долли.

‘Yes, but we’re so nicely …’ Dolly replied, embarrassed.

– Да впрочем, это я от радости говорю глупости.

‘Yes, anyhow I’m talking foolishly from joy.

Одно, душенька, как я тебе рада! – сказала Анна, опять целуя её. 

One thing, darling, is that I’m so glad you’ve come!’ Anna said, kissing her again.

– Ты ещё мне не сказала, как и что ты думаешь обо мне,

‘You haven’t told me yet how and what you think of me,

а я всё хочу знать.

and I want to know everything.

Но я рада, что ты меня увидишь, какая я есть.

But I’m glad you’ll see me as I am.

Мне, главное, не хотелось бы, чтобы думали, что я что-нибудь хочу доказать.

Above all, I wouldn’t want people to think that I want to prove anything.

Я ничего не хочу доказывать, я просто хочу жить;

I don’t want to prove anything, I simply want to live;

никому не делать зла, кроме себя.

to cause no evil to anyone but myself.

Это я имею право, не правда ли?

I have that right, haven’t I?

Впрочем, это длинный разговор,

However, that’s a long conversation,

и мы ещё обо всём хорошо переговорим.

and we’ll still have a good talk about it all.

Теперь пойду одеваться, а тебе пришлю девушку.

Now I’ll go and dress, and I’ll send you a maid.’

XIX

XIX

Оставшись одна, Дарья Александровна взглядом хозяйки осмотрела свою комнату.

Left alone, Darya Alexandrovna looked round her room with a housewifely eye.

Всё, что она видела, подъезжая к дому и проходя через него, и теперь в своей комнате,

Everything she had seen while approaching the house and passing through it, and now in her own room,

всё производило в ней впечатление изобилия и щегольства

gave her an impression of opulence and display

и той новой европейской роскоши, про которые она читала только в английских романах,

and that new European luxury she had only read about in English novels

но никогда не видала ещё в России и в деревне.

but had never seen in Russia, let alone in the country.

Всё было ново, начиная от французских новых обой до ковра, которым была обтянута вся комната.

Everything was new, from the new French wallpaper to the carpet that covered the entire floor.

Постель была пружинная с матрасиком и с особенным изголовьем

The bed had springs and a mattress, a special headboard,

и канаусовыми наволочками на маленьких подушках.

and little pillows with raw-silk slips.

Мраморный умывальник, туалет, кушетка, столы,

The marble washstand, the dressing table, the couch, the tables,

бронзовые часы на камине, гардины и портьеры

the bronze clock on the mantelpiece, the curtains on the windows and doors

– всё это было дорогое и новое.

– it was all expensive and new.

Пришедшая предложить свои услуги франтиха-горничная,

The smart maid who came to offer her services,

в причёске и платье моднее, чем у Долли,

her dress and coiffure more fashionable than Dolly’s,

была такая же новая и дорогая, как и вся комната.

was as new and expensive as the rest of the room.

Дарье Александровне были приятны её учтивость, опрятность и услужливость,

Darya Alexandrovna liked her politeness, neatness and obliging manner,

но было неловко с ней;

but she felt ill at ease with her;

было совестно пред ней за свою, как на беду, по ошибке уложенную ей заплатанную кофточку.

she was embarrassed before her for the patched chemise which, as ill luck would have it, she had packed by mistake.

Ей стыдно было за те самые заплатки и заштопанные места, которыми она так гордилась дома.

She was ashamed of those very patches and mendings which she had been so proud of at home.

Дома было ясно, что на шесть кофточек нужно было двадцать четыре аршина нансуку по шестьдесят пять копеек,

At home it was clear that for six chemises she needed seventeen yards of nainsook at ninety kopecks a yard,

что составляло больше пятнадцати рублей, кроме отделки и работы,

which would come to over fifteen roubles, besides the work and the trimmings,

и эти пятнадцать рублей были выгаданы.

and these were fifteen roubles gained.

Но пред горничной было не то что стыдно, а неловко.

But in front of the maid she felt not so much ashamed as ill at ease.

Дарья Александровна почувствовала большое облегчение,

It was a great relief for Darya Alexandrovna

когда в комнату вошла давнишняя её знакомая, Аннушка.

when her old acquaintance, Annushka, came into the room.

Франтиха-горничная требовалась к барыне,

The smart maid was needed by her mistress,

и Аннушка осталась с Дарьей Александровной.

and Annushka stayed with Darya Alexandrovna.

Аннушка была, очевидно, очень рада приезду барыни и без умолку разговаривала.

Annushka was obviously very glad of the lady’s arrival and talked incessantly.

Долли заметила, что ей хотелось высказать своё мнение насчёт положения барыни,

Dolly noticed that she wanted to give her opinion of her mistress’s situation,

в особенности насчёт любви и преданности графа к Анне Аркадьевне,

especially of the count’s love and devotion for Anna,

но Долли старательно останавливала её, как только та начинала говорить об этом.

but Dolly took care to interrupt her each time she began to speak of it.

– Я с Анной Аркадьевной выросла, они мне дороже всего.

I grew up with Anna Arkadyevna, she’s dearest of all to me.

Что ж, не нам судить.

So it’s not for us to judge.

А уж так, кажется, любить…

And, you’d think, to love like that…’

– Так, пожалуйста, отдай вымыть, если можно, – перебивала её Дарья Александровна.

‘So, please send this to be washed, if possible,’ Darya Alexandrovna interrupted her.

– Слушаю-с.

‘Very well, ma’am.

У нас на постирушечки две женщины приставлены особо,

We have two women especially for small laundry,

а бельё всё машиной.

but the linen’s all done by machine.

Граф сами до всего доходят.

The count sees to everything himself.

Уж какой муж…

What husband would …’

Долли была рада, когда Анна вошла к ней и своим приходом прекратила болтовню Аннушки.

Dolly was glad when Anna came in and by her arrival interrupted Annushka’s chatter.

Анна переоделась в очень простое батистовое платье.

Anna had changed into a very simple cambric dress.

Долли внимательно осмотрела это простое платье.

Dolly looked attentively at this simple dress.

Она знала, что значит и за какие деньги приобретается эта простота.

She knew what such simplicity meant and what money was paid for it.

– Старая знакомая, – сказала Анна на Аннушку.

‘An old acquaintance,’ Anna said of Annushka.

Анна теперь уж не смущалась.

Anna was no longer embarrassed.

Она была совершенно свободна и спокойна.

She was perfectly free and calm.

Долли видела, что она теперь вполне уже оправилась от того впечатления, которое произвёл на неё приезд,

Dolly saw that she had now fully recovered from the impression her arrival had made on her,

и взяла на себя тот поверхностный, равнодушный тон,

and had assumed that tone of superficial indifference

при котором как будто дверь в тот отдел, где находились её чувства и задушевные мысли, была заперта.

which indicated that the door to the compartment in which she kept her feelings and innermost thoughts was locked.

– Ну, а что твоя девочка, Анна? – спросила Долли.

‘Well, and how is your little girl, Anna?’ asked Dolly.

– Ани? (Так звала она дочь свою Анну.)

‘Annie?’ (So she called her daughter Anna.)

Здорова. Очень поправилась.

‘Quite well. She’s gained a lot of weight.

Ты хочешь видеть её?

Would you like to see her?

Пойдём, я тебе покажу её.

Come, I’ll show her to you.

Ужасно много было хлопот, – начала она рассказывать, – с нянями.

There’s been terrible trouble with the nannies,’ she began to tell the story.

У нас итальянка была кормилицей.

‘We have an Italian wet nurse.

Хорошая, но так глупа!

Good, but so stupid!

Мы её хотели отправить,

We wanted to send her away,

но девочка так привыкла к ней, что всё ещё держим.

but the child is so used to her that we still keep her.’

– Но как же вы устроились?.. – начала было Долли вопрос о том, какое имя будет носить девочка;

‘But how did you arrange … ?’ Dolly began to ask about what name the girl would have;

но, заметив вдруг нахмурившееся лицо Анны, она переменила смысл вопроса. 

but, noticing Anna’s sudden frown, she changed the sense of the question.

– Как же вы устроили? отняли её уже?

‘How did you arrange about weaning her?’

Но Анна поняла.

But Anna understood.

– Ты не то хотела спросить?

‘That’s not what you wanted to ask.

Ты хотела спросить про её имя? Правда?

You wanted to ask about her name, didn’t you?

Это мучает Алексея.

That torments Alexei.

У ней нет имени.

She has no name.

То есть она Каренина, – сказала Анна,

That is, she’s Karenina,’ said Anna,

сощурив глаза так, что только видны были сошедшиеся ресницы. 

narrowing her eyes so that only her joined eyelashes could be seen.

– Впрочем, – вдруг просветлев лицом, 

‘However,’ her face suddenly brightened,

– об этом мы всё переговорим после.

‘we’ll talk about all that later.

Пойдём, я тебе покажу её.

Come, I’ll show her to you.

Elle est tres gentille.

Elle est très gentille.*[She is very nice]

Она ползает уже.

She crawls already.’

В детской роскошь, которая во всём доме поражала Дарью Александровну, ещё более поразила её.

In the nursery the luxury that had struck Darya Alexandrovna everywhere in the house struck her still more.

Тут были и тележечки, выписанные из Англии,

Here were carriages ordered from England,

и инструменты для обучения ходить,

and contraptions for learning to walk,

и нарочно устроенный диван вроде бильярда, для ползания,

and a specially designed couch, like a billiard table, for crawling,

и качалки, и ванны особенные, новые.

and rocking chairs and special new baths.

Всё это было английское, прочное и добротное и, очевидно, очень дорогое.

It was all of English make, sturdy, of good quality, and obviously very expensive.

Комната была большая, очень высокая и светлая.

The room was big, very high-ceilinged and bright.

Когда они вошли, девочка в одной рубашечке сидела в креслице у стола

When they came in the little girl was sitting on a chair at the table in just her shift,

и обедала бульоном, которым она облила всю свою грудку.

drinking bouillon, which she spilled all down her front.

Девочку кормила и, очевидно, с ней вместе сама ела девушка русская, прислуживавшая в детской.

The child was being fed by a Russian maid who served in the nursery and who apparently ate with her.

Ни кормилицы, ни няни не было;

Neither the wet nurse nor the nanny was there;

они были в соседней комнате,

they were in the next room,

и оттуда слышался их говор на странном французском языке,

where they could be heard talking in a strange French,

на котором они только и могли между собой изъясняться.

the only language in which they could communicate with each other.

Услыхав голос Анны,

On hearing Anna’s voice,

нарядная, высокая, с неприятным лицом и нечистым выражением англичанка,

a tall, well-dressed English governess with an unpleasant face and an impure expression

поспешно потряхивая белокурыми буклями, вошла в дверь

came through the door, hastily shaking her blond curls,

и тотчас же начала оправдываться,

and at once began justifying herself,

хотя Анна ни в чём не обвиняла её.

though Anna had not accused her of anything.

На каждое слово Анны англичанка поспешно несколько раз приговаривала: – «Yes, my lady».

To Anna’s every word the governess hastily chimed ‘Yes, my lady’ several times.

Чернобровая, черноволосая, румяная девочка, с крепеньким, обтянутым куриною кожей, красным тельцем, несмотря на суровое выражение, с которым она посмотрела на новое лицо, очень понравилась Дарье Александровне;

Darya Alexandrovna liked the dark-browed, dark-haired, ruddy-cheeked little girl very much, with her sturdy red body and taut, goose-fleshed skin, despite the stern expression with which she looked at the new person.

она даже позавидовала её здоровому виду.

She even envied her healthy look.

То, как ползала эта девочка, тоже очень понравилось ей.

She also liked very much the way the girl crawled.

Ни один из её детей так не ползал.

None of her children had crawled like that.

Эта девочка, когда её посадили на ковёр и подоткнули сзади платьице, была удивительно мила.

This girl, when she was sitting on the rug with her dress tucked behind her, was very sweet.

Она, как зверок, оглядываясь на больших своими блестящими чёрными глазами,

She looked at the grown-ups with shining, dark eyes, like a little animal,

очевидно радуясь тому, что ею любуются,

obviously glad to be admired;

улыбаясь и боком держа ноги,

smiling and turning her legs sideways,

энергически упиралась на руки и быстро подтягивала весь задок

she leaned energetically on her hands and quickly lifted her whole bottom up,

и опять вперёд перехватывала ручонками.

then again moved her little hands forward.

Но общий дух детской и в особенности англичанка очень не понравились Дарье Александровне.

But Darya Alexandrovna very much disliked the general spirit of the nursery, and the governess in particular.

Только тем, что в такую неправильную семью, как Аннина, не пошла бы хорошая, Дарья Александровна и объяснила себе то, что Анна, с своим знанием людей, могла взять к своей девочке такую несимпатичную, нереспектабельную англичанку.

How Anna, with her knowledge of people, could have engaged such an unsympathetic, unrespectable governess for her child, she could explain to herself only by the fact that a good one would not have come to such an irregular family as Anna’s.

Кроме того, тотчас же по нескольким словам Дарья Александровна поняла,

Moreover, she could tell at once, from a few words,

что Анна, кормилица, нянька и ребёнок не сжились вместе

that Anna, the wet nurse, the nanny and the baby did not get on together,

и что посещение матерью было дело необычайное.

and that the mother’s visit was an unusual thing.

Анна хотела достать девочке её игрушку и не могла найти её.

Anna wanted to give her little girl a toy, but could not find it.

Удивительнее же всего было то, что на вопрос о том, сколько у ней зубов,

Most surprising of all was that, when asked how many teeth the girl had,

Анна ошиблась и совсем не знала про два последние зуба.

Anna was mistaken and knew nothing about the two latest teeth.

– Мне иногда тяжело, что я как лишняя здесь, – сказала Анна,

‘It pains me sometimes that I seem so superfluous here,’ said Anna,

выходя из детской и занося свой шлейф, чтобы миновать стоявшие у двери игрушки. 

leaving the nursery and picking up her train so as to avoid the toys lying by the door.

– Не то было с первым.

‘It wasn’t like that with my first.’

– Я думала, напротив, – робко сказала Дарья Александровна.

‘I thought the opposite,’ Darya Alexandrovna said timidly.

– О нет! Ведь ты знаешь, я его видела, Серёжу, – сказала Анна, сощурившись,

‘Oh, no! You know, I saw him – Seryozha,’ Anna said, narrowing her eyes

точно вглядываясь во что-то далёкое. 

as if peering at something in the distance.

– Впрочем, это мы переговорим после.

‘However, we’ll talk about it later.

Ты не поверишь, я точно голодный, которой вдруг поставили полный обед,

You wouldn’t believe it, I’m like a hungry person who suddenly has a full meal put in front of her

и он не знает, за что взяться.

and doesn’t know where to start.

Полный обед – это ты и предстоящие мне разговоры с тобой,

The full meal is you and the conversations I’m going to have with you,

которых я ни с кем не могла иметь;

which I haven’t been able to have with anybody;

и я не знаю, за какой разговор прежде взяться.

and I don’t know which conversation to get to first.

Mais je ne vous ferai grâce de rien.

Mais je ne vous ferai grâce de rien.* [But I won’t let you off anything]

Мне всё надо высказать.

I have to say everything.

Да, надо тебе сделать очерк того общества, которое ты найдёшь у нас, – начала она. 

Ah, yes, I should describe for you the company you’ll find here,’ she began.

– Начинаю с дам.

‘I’ll begin with the ladies.

Княжна Варвара.

Princess Varvara.

Ты знаешь её, и я знаю твоё мнение и Стивы о ней.

You know her, and I know your and Stiva’s opinion of her.

Стива говорит, что вся цель её жизни состоит в том,

Stiva says the whole aim of her life consists

чтобы доказать своё преимущество над тётушкой Катериной Павловной;

in proving her superiority to Aunt Katerina Pavlovna.

это всё правда;

It’s all true,

но она добрая, и я ей так благодарна.

but still she’s kind and I’m so grateful to her.

В Петербурге была минута, когда мне был необходим un chaperon.

There was a moment in Petersburg when I needed a chaperone.

Тут она подвернулась.

And she came along.

Но, право, она добрая.

But, really, she’s kind.

Она много мне облегчила моё положение.

She made my situation a lot easier.

Я вижу, что ты не понимаешь всей тяжести моего положения…

I see you don’t realize all the difficulty of my situation …

там, в Петербурге, – прибавила она. 

there, in Petersburg,’ she added.

– Здесь я совершенно спокойна и счастлива.

‘Here I’m perfectly calm and happy.

Ну, да это после.

Well, about that later.

Надо перечислить.

I must go on with the list.

Потом Свияжский, 

Then there’s Sviyazhsky.

– он предводитель, и он очень порядочный человек,

He’s the marshal and a very decent man,

но ему что-то нужно от Алексея.

but he wants something from Alexei.

Ты понимаешь, с его состоянием, теперь, как мы поселились в деревне,

You see, with his wealth, now that we’ve settled in the country,

Алексей может иметь большое влияние.

Alexei could have great influence.

Потом Тушкевич, – ты его видела,

Then there’s Tushkevich – you’ve seen him,

он был при Бетси.

he was hanging around Betsy.

Теперь его отставили, и он приехал к нам.

Now he’s been dismissed and he’s come to us.

Он, как Алексей говорит, один из тех людей,

As Alexei puts it, he’s one of those people

которые очень приятны, если их принимать за то, чем они хотят казаться,

who are quite agreeable if taken as they would like to appear,

et puis, comme il faut, как говорит княжна Варвара.

et puis, il est comme il faut* [And then, he’s proper enough] as Princess Varvara says.

Потом Весловский… этого ты знаешь.

Then there’s Veslovsky … that one you know.

Очень милый мальчик, – сказала она,

A very nice boy,’ she said,

и плутовская улыбка сморщила её губы. 

and a sly smile puckered her lips.

– Что это за дикая история с Лёвиным?

‘What’s this wild story with Levin?

Весловский рассказывал Алексею, и мы не верим.

Veslovsky told Alexei, but we can’t believe it.

Il est très gentil et naïf, – сказала она опять с тою же улыбкой. 

Il est très gentil et naïf,* [He is very nice and simple] she said, again with the same smile.

– Мужчинам нужно развлечение, и Алексею нужна публика,

‘Men need diversion, and Alexei needs an audience,

поэтому я дорожу всем этим обществом.

so I value this whole company.

Надо, чтоб у нас было оживлённо и весело

We must keep it gay and animated,

и чтоб Алексей не желал ничего нового.

so that Alexei won’t wish for anything new.

Потом управляющий, немец, очень хороший и знает своё дело.

Then you’ll meet the steward. A German, very nice and knows his business.

Алексей очень ценит его.

Alexei values him highly.

Потом доктор, молодой человек,

Then the doctor, a young man,

не то что совсем нигилист, но, знаешь, ест ножом…

not an outright nihilist, but, you know, eats with his knife.

но очень хороший доктор.

But a very good doctor.

Потом архитектор… Une petite cour.

Then the architect… Une petite cour.’* [A little court]

XX

XX

– Ну вот вам и Долли, княжна, вы так хотели её видеть, – сказала Анна,

‘Well, here’s Dolly for you, Princess, you wanted so much to see her,’ said Anna,

вместе с Дарьей Александровной выходя на большую каменную террасу,

coming out with Darya Alexandrovna to the big stone terrace,

на которой в тени, за пяльцами, вышивая кресло для графа Алексея Кирилловича, сидела княжна Варвара. 

where Princess Varvara was sitting in the shade over her embroidery frame, making a chair seat for Count Alexei Kirillovich.

– Она говорит, что ничего не хочет до обеда,

‘She says she wants nothing before dinner,

но вы велите подать завтракать,

but you order lunch to be served

а я пойду сыщу Алексея и приведу их всех.

and I’ll go and find Alexei and bring them all here.’

Княжна Варвара ласково и несколько покровительственно приняла Долли

Princess Varvara received Dolly benignly and somewhat condescendingly,

и тотчас же начала объяснять ей,

and at once began explaining to her

что она поселилась у Анны потому, что всегда любила её больше, чем её сестра, Катерина Павловна,

that she was living with Anna because she had always loved Anna more than had her sister Katerina Pavlovna,

та самая, которая воспитывала Анну,

the one who had brought Anna up,

и что теперь, когда все бросили Анну,

and now, when everyone had abandoned Anna,

она считала своим долгом помочь ей в этот переходный, самый тяжёлый период.

she considered it her duty to help her in this most difficult transitional period.

– Муж даст ей развод,

‘Her husband will give her a divorce,

и тогда я опять уеду в своё уединение,

and then I shall go back into my seclusion,

а теперь я могу быть полезна и исполню свой долг, как мне это ни тяжело,

but now I can be of use and, however hard it is for me, I shall fulfil my duty

не так как другие.

– not like some others.

И как ты мила, как хорошо сделала, что приехала!

And how nice of you, what a good thing you’ve done, to come!

Они живут совершенно как самые лучшие супруги;

They live just like the best of couples.

их будет судить бог, а не мы.

It’s for God to judge them, not us.

А разве Бирюзовский и Авеньева…

Aren’t Biriuzovsky and Mme Avenyev …

А сам Никандров, а Васильев с Мамоновой, а Лиза Нептунова…

And Nikandrov himself, and Vassilyev and Mme Mamonov, and Liza Neptunov …

Ведь никто же ничего не говорил?

And has anyone ever said anything?

И кончилось тем, что все их принимали.

And it ended with everyone receiving them.

И потом, c'est un interieur si joli, si comme il faut.

And then, c’est un intérieur si joli, si comme il faut. * [It’s such a pretty interior, in such good taste]

Tout-a-fait a l'anglaise.

Tout–à–fait à I’anglaise. * [Quite in the English style]

On se reunit le matin au breakfast et puis on se separe.

On se réunit le matin au breakfast et puis on se sépare. * [We get together in the morning for breakfast and then go our separate ways]

Всякий делает что хочет до обеда.

Everyone does what he likes till dinner.

Обед в семь часов.

Dinner is at seven.

Стива очень хорошо сделал, что прислал тебя.

Stiva did very well to send you.

Ему надо держаться их.

He must stick by them.

Ты знаешь, он через свою мать и брата всё может сделать.

You know, through his mother and brother he can do anything.

Потом они делают много добра.

And then they do so much good.

Он не говорил тебе про свою больницу?

Hasn’t he told you about his hospital?

Ce sera admirable, – всё из Парижа.

Ce sera admirable* [It will be wonderful] – everything comes from Paris.’

Разговор их был прерван Анной,

Their conversation was interrupted by Anna,

нашедшею общество мужчин в бильярдной и с ними вместе возвращавшеюся на террасу.

who had found the men gathered in the billiard room and returned with them to the terrace.

До обеда ещё оставалось много времени, погода была прекрасная,

There was still a long time till dinner and, as the weather was fine,

и потому было предложено несколько различных способов провести эти остающиеся два часа.

several ways were suggested for passing the remaining two hours.

Способов проводить время было очень много в Воздвиженском,

There were a great many ways of passing the time in Vozdvizhenskoe,

и все были не те, какие употреблялись в Покровском.

and they were all different from what was done at Pokrovskoe.

– Une partie de lawn tennis, – улыбаясь своею красивою улыбкой, предложил Весловский. 

‘Une partie de lawn tennis,’* [A game of lawn tennis] Veslovsky suggested, smiling his handsome smile.

– Мы опять с вами, Анна Аркадьевна.

‘We can be partners again, Anna Arkadyevna.’

– Нет, жарко;

‘No, it’s too hot.

лучше пройти по саду и в лодке прокатиться,

Better to stroll in the garden and go for a boat ride,

показать Дарье Александровне берега, – предложил Вронский.

to show Darya Alexandrovna the banks,’ suggested Vronsky.

– Я на всё согласен, – сказал Свияжский.

‘I’m agreeable to everything,’ said Sviyazhsky.

– Я думаю, что Долли приятнее всего пройтись, не правда ли?

‘I think Dolly would like most to take a stroll, isn’t that right?

А потом уже в лодке, – сказала Анна.

And then go for a boat ride,’ said Anna.

Так и было решено.

So it was decided.

Весловский и Тушкевич пошли в купальню и там обещали приготовить лодку и подождать.

Veslovsky and Tushkevich went to the bathing house, and promised to get the boat ready there and wait for them.

Двумя парами пошли по дорожке,

They walked down the path in two pairs,

Анна с Свияжским и Долли с Вронским.

Anna with Sviyazhsky and Dolly with Vronsky.

Долли была несколько смущена и озабочена тою совершенно новою для неё средой, в которой она очутилась.

Dolly was slightly embarrassed and worried in the totally new milieu in which she found herself.

Отвлечённо, теоретически, она не только оправдывала, но даже одобряла поступок Анны.

Abstractly, theoretically, she not only justified but even approved of what Anna had done.

Как вообще нередко безукоризненно нравственные женщины, уставшие от однообразия нравственной жизни,

"Weary of the monotony of a moral life, as irreproachably moral women in general often are,

она издалека не только извиняла преступную любовь, но даже завидовала ей.

she not only excused criminal love from a distance but even envied it.

Кроме того, она сердцем любила Анну.

Besides, she loved Anna from the heart.

Но в действительности, увидав её в среде этих чуждых для неё людей,

But in reality, seeing her among these people she found so alien,

с их новым для Дарьи Александровны хорошим тоном,

with their good tone that was so new for her,

ей было неловко.

she felt awkward.

В особенности неприятно ей было видеть княжну Варвару,

It was especially unpleasant for her to see Princess Varvara,

всё прощавшую им за те удобства, которыми она пользовалась.

who forgave them everything for the sake of the comfort she enjoyed.

Вообще, отвлечённо, Долли одобряла поступок Анны,

In general, abstractly, Dolly approved of what Anna had done,

но видеть того человека, для которого был сделан этот поступок, было ей неприятно.

but to see the man for whose sake she had done it was unpleasant for her.

Кроме того, Вронский никогда не нравился ей.

Besides, she had never liked Vronsky.

Она считала его очень гордым

She considered him very proud

и не видела в нём ничего такого, чем он мог бы гордиться, кроме богатства.

and saw nothing in him that he could be proud of except his wealth.

Но, против своей воли, он здесь, у себя дома, ещё более импонировал ей, чем прежде,

But, against her will, here, in his own house, he impressed her still more than before,

и она не могла быть с ним свободна.

and she could not be comfortable with him.

Она испытывала с ним чувство, подобное тому, которое она испытывала с горничной за кофточку.

She felt with him as she had felt with the maid about her chemise.

Как пред горничной ей было не то что стыдно, а неловко за заплатки,

As she had felt not so much ashamed as ill at ease with the maid about the patches,

так и с ним ей было постоянно не то что стыдно, а неловко за самое себя.

so with him she felt not so much ashamed as ill at ease about herself.

Долли чувствовала себя смущённою и искала предмета разговора.

Dolly felt embarrassed and searched for a topic of conversation.

Хотя она и считала, что с его гордостью ему должны быть неприятны похвалы его дома и сада,

She thought that he, with his pride, was sure to find praise of his house and garden displeasing

она, не находя другого предмета разговора, всё-таки сказала ему, что ей очень понравился его дом.

but, unable to come up with anything else, she told him all the same that she liked his house very much.

– Да, это очень красивое строение и в хорошем, старинном стиле, – сказал он.

‘Yes, it’s a very handsome building and in the good old style,’ he said.

– Мне очень понравился двор пред крыльцом.

‘I like the courtyard in front of the porch very much.

Это было так?

Is that how it was?’

– О нет! – сказал он, и лицо его просияло от удовольствия. 

‘Oh, no!’ he said, and his face lit up with pleasure.

– Если бы вы видели этот двор нынче весной!

‘You should have seen that courtyard in the spring!’

И он стал, сначала осторожно, а потом более и более увлекаясь,

And, cautiously at first, but then more and more enthusiastically, he began

обращать её внимание на разные подробности украшения дома и сада.

to draw her attention to various details of the embellishment of the house and garden.

Видно было, что, посвятив много труда на улучшение и украшение своей усадьбы,

One could see that, having devoted much work to improving and embellishing his estate,

Вронский чувствовал необходимость похвастаться ими пред новым лицом

Vronsky felt a need to boast of it before a new person

и от души радовался похвалам Дарьи Александровны.

and was heartily glad of Darya Alexandrovna’s praise.

– Если вы хотите взглянуть на больницу и не устали, то это недалеко.

‘If you’re not tired and would like to have a look at the hospital, it’s not far.

Пойдёмте? – сказал он, заглянув ей в лицо,

Let’s go,’ he said, glancing at her face

чтоб убедиться, что ей точно было не скучно.

to be sure she was indeed not bored.

– Ты пойдёшь, Анна? – обратился он к ней.

‘Will you come, Anna?’ he turned to her.

– Мы пойдём. Не правда ли? – обратилась она к Свияжскому. 

‘Yes, we’ll come. Won’t we?’ She turned to Sviyazhsky.

– Mais il ne faut pas laisser le pauvre Весловский et Тушкевич se morfondre la dans le bateau.

‘Mais il ne faut pas laisser le pauvre Veslovsky et Tushkevich se morfondre là dans le bateau.* [But we mustn’t leave poor Veslovsky and Tushkevich to languish there in the boat]

Надо послать им сказать.

Send somebody to tell them.

Да, это памятник, который он оставит здесь, – сказала Анна,

Yes, he’ll leave it behind as a memorial,’ said Anna,

обращаясь к Долли с тою же хитрою, знающею улыбкой, с которою она прежде говорила о больнице.

turning to Dolly with the same sly, knowing smile as when she had spoken of the hospital earlier.

– О, капитальное дело! – сказал Свияжский.

‘Oh, a capital affair!’ said Sviyazhsky.

Но, чтобы не показаться поддакивающим Вронскому,

But to avoid seeming to fall in with Vronsky, he

он тотчас же прибавил слегка осудительное замечание. 

at once added a slightly deprecatory observation.

– Я удивляюсь, однако, граф, – сказал он, 

‘I’m astonished, though, Count,’ he said,

– как вы, так много делая в санитарном отношении для народа, так равнодушны к школам.

‘that you, who are doing so much for the people in the sanitary respect, are so indifferent to schools.’

– C'est devenu tellement commun les ecoles, – сказал Вронский. 

‘C’est devenu tellement commun, les écoles!’* [They’ve become so common, these schools!] said Vronsky.

– Вы понимаете, не от этого, но так, я увлёкся.

‘It’s not because of that, you understand, I just got carried away.

Так сюда надо в больницу, – обратился он к Дарье Александровне,

This way to the hospital.’ He turned to Darya Alexandrovna,

указывая на боковой выход из аллеи.

pointing to a side path off the avenue.

Дамы раскрыли зонтики и вышли на боковую дорожку.

The ladies opened their parasols and went down the side path.

Пройдя несколько поворотов и выйдя из калитки,

After making several turns and passing through a gate,

Дарья Александровна увидала пред собой на высоком месте

Darya Alexandrovna saw on a rise before her

большое красное, затейливой формы, уже почти оконченное строение.

a large, red, fancifully designed and nearly completed building.

Ещё не окрашенная железная крыша ослепительно блестела на ярком солнце.

The still unpainted iron roof shone dazzlingly in the bright sun.

Подле оконченного строения выкладывалось другое, окружённое лесами,

Beside the completed building, another one, surrounded by scaffolding, was under construction,

и рабочие в фартуках на подмостках клали кирпичи и заливали из шаек кладку и ровняли правилами.

and on the planks workmen in aprons were laying bricks, taking mortar from troughs and smoothing it with trowels.

– Как быстро идёт у вас работа! – сказал Свияжский. 

‘How quickly your work’s going!’ said Sviyazhsky.

– Когда я был в последний раз, ещё крыши не было.

‘The last time I was here, there was no roof yet.’

– К осени будет всё готово.

‘It will all be done by the autumn.

Внутри уж почти всё отделано, – сказала Анна.

The interior’s nearly finished now,’ said Anna.

– А это что же новое?

‘And what’s this new one?’

– Это помещение для доктора и аптеки, – отвечал Вронский,

‘This will house the doctor and the dispensary,’ Vronsky replied

увидав подходившего к нему в коротком пальто архитектора,

and, seeing the architect in his short coat coming towards them,

и, извинившись перед дамами, пошёл ему навстречу.

he excused himself to the ladies and went to meet him.

Обойдя творило, из которого рабочие набирали извёстку,

Sidestepping a trough from which the workmen took lime,

он остановился с архитектором и что-то горячо стал говорить.

he stopped with the architect and heatedly began telling him something.

– Фронтон всё выходит ниже, – ответил он Анне, которая спросила, в чём дело.

‘The pediment still comes out too low,’ he answered Anna, who had asked him what was the matter.

– Я говорила, что надо было фундамент поднять, – сказала Анна.

‘I kept saying the foundation had to be raised,’ said Anna.

– Да, разумеется, лучше бы было, Анна Аркадьевна, – сказал архитектор, 

‘Yes, certainly, that would have been better, Anna Arkadyevna,’ said the architect,

– да уж упущено.

‘but it’s too late now.’

– Да, я очень интересуюсь этим, – отвечала Анна Свияжскому,

‘Yes, I’m very interested in it,’ Anna replied to Sviyazhsky,

выразившему удивление к её знаниям по архитектуре. 

who had expressed surprise at her knowledge of architecture.

– Надо, чтобы новое строение соответствовало больнице.

‘The new building ought to correspond to the hospital.

А оно придумано после и начато без плана.

But it was thought of later and begun without a plan.’

Окончив разговор с архитектором,

When he finished talking with the architect,

Вронский присоединился к дамам и повёл их внутрь больницы.

Vronsky joined the ladies and showed them into the hospital.

Несмотря на то, что снаружи ещё доделывали карнизы и в нижнем этаже красили,

Though they were still working on the cornices outside, and the ground floor was still being painted,

в верху уже почти всё было отделано.

upstairs almost everything was done.

Пройдя по широкой чугунной лестнице на площадку,

Having climbed the wide cast-iron stairway to the landing,

они вошли в первую большую комнату.

they went into the first big room.

Стены были оштукатурены под мрамор,

The walls had been plastered to look like marble,

огромные цельные окна были уже вставлены,

enormous plate-glass windows had already been installed,

только паркетный пол был ещё не кончен,

only the parquet floor was not yet finished,

и столяры, строгавшие поднятый квадрат, оставили работу,

and the joiners, who were planing a square they had removed, stopped work

чтобы, сняв тесёмки, придерживавшие их волоса, поздороваться с господами.

and took off their headbands to greet the gentlefolk.

– Это приёмная, – сказал Вронский. 

‘This is the reception room,’ said Vronsky.

– Здесь будет пюпитр, стол, шкаф и больше ничего.

‘It will have a desk, a table, a cupboard, and that’s all.’

– Сюда, здесь пройдёмте.

‘Here, come this way.

Не подходи к окну, – сказала Анна, пробуя, высохла ли краска. 

Don’t go near the window,’ said Anna, testing whether the paint was dry.

– Алексей, краска уже высохла, – прибавила она.

‘The paint’s already dry, Alexei,’ she added.

Из приёмной они прошли в коридор.

From the reception room they went into the corridor.

Здесь Вронский показал им устроенную вентиляцию новой системы.

Here Vronsky showed them the new ventilation system he had installed.

Потом он показал ванны мраморные, постели с необыкновенными пружинами.

Then he showed them marble baths, beds with extraordinary springs.

Потом показал одну за другою палаты, кладовую, комнату для белья,

Then, one after the other, he showed them the wards, the store room, the linen room,

потом печи нового устройства,

then stoves of some new construction,

потом тачки такие, которые не будут производить шума, подвозя по коридору нужные вещи,

then special carts that would make no noise when conveying necessary things through the corridors,

и много другого.

and much more.

Свияжский оценивал всё, как человек, знающий все новые усовершенствования.

Sviyazhsky appreciated it all like one familiar with all the new improvements.

Долли просто удивлялась не виданному ею до сих пор

Dolly was simply surprised at what she had never seen before

и, желая всё понять, обо всём подробно спрашивала,

and, wishing to understand it all, asked about everything in great detail,

что доставляло очевидное удовольствие Вронскому.

which obviously pleased Vronsky very much.

– Да, я думаю, что это будет в России единственная вполне правильно устроенная больница, – сказал Свияжский.

‘Yes, I think this will be the only quite properly set-up hospital in Russia,’ said Sviyazhsky.

– А не будет у вас родильного отделения? – спросила Долли. 

‘And won’t you have a maternity ward?’ asked Dolly.

– Это так нужно в деревне. Я часто…

‘It’s so needed in the country. I often …’

Несмотря на свою учтивость, Вронский перебил её.

In spite of his courtesy, Vronsky interrupted her. ‘

– Это не родильный дом, но больница,

‘This is not a maternity home, it’s a hospital,

и назначается для всех болезней, кроме заразительных, – сказал он. 

and meant for all illnesses except infectious ones,’ he said.

– А вот это взгляните… 

‘And take a look at this …’

– и он подкатил к Дарье Александровне вновь выписанное кресло для выздоравливающих. 

He wheeled a newly ordered convalescent chair up to Darya Alexandrovna.

– Вы посмотрите. 

‘Watch now.’

– Он сел в кресло и стал двигать его. 

He sat in the chair and began moving it.

– Он не может ходить, слаб ещё или болезнь ног,

‘He can’t walk, he’s weak or has bad legs,

но ему нужен воздух, и он ездит, катается…

but he needs air, and so he wheels himself about in it . . .’

Дарья Александровна всем интересовалась, всё ей очень нравилось,

Darya Alexandrovna was interested in it all, liked it all very much,

но более всего ей нравился сам Вронский с этим натуральным наивным увлечением.

but most of all she liked Vronsky himself, with his natural, naive passion.

«Да, это очень милый, хороший человек», – думала она иногда, не слушая его,

‘Yes, he’s a very nice, good man,’ she thought occasionally, not listening to him

а глядя на него и вникая в его выражение и мысленно переносясь в Анну.

but trying to penetrate his expression and mentally putting herself inside Anna.

Он так ей нравился теперь в своём оживлении,

She now liked him so much in his animation

что она понимала, как Анна могла влюбиться в него.

that she understood how Anna could fall in love with him.

XXI

XXI

– Нет, я думаю, княгиня устала,

‘No, I think the princess is tired,

и лошади её не интересуют, – сказал Вронский Анне, предложившей пройти до конного завода,

and horses don’t interest her,’ Vronsky said to Anna, who had suggested strolling over to the stud farm,

где Свияжский хотел видеть нового жеребца. 

where Sviyazhsky wanted to see the new stallion.

– Вы подите, а я провожу княгиню домой, и мы поговорим, – сказал он, 

‘You go and I’ll take the princess home, and we can talk,’ he said,

– если вам приятно, – обратился он к ней.

‘if you’d like that.’ He turned to her.

– В лошадях я ничего не понимаю,

‘I understand nothing about horses

и я очень рада, – сказала несколько удивлённая Дарья Александровна.

and shall be very glad,’ said Darya Alexandrovna, slightly surprised.

Она видела по лицу Вронского, что ему чего-то нужно было от неё.

She saw by Vronsky’s face that he wanted something from her.

Она не ошиблась.

Nor was she mistaken.

Как только они вошли через калитку опять в сад,

As soon as they went back through the gate into the garden,

он посмотрел в ту сторону, куда пошла Анна,

he looked in the direction Anna had gone

и, убедившись, что она не может ни слышать, ни видеть их, начал:

and, having made sure that she could not hear or see them, began:

– Вы угадали, что мне хотелось поговорить с вами? – сказал он, смеющимися глазами глядя на неё. 

‘You’ve guessed that I wanted to talk with you?’ he said, looking at her with laughing eyes.

– Я не ошибаюсь, что вы друг Анны. 

‘I’m not mistaken in thinking that you’re Anna’s friend.’

– Он снял шляпу и, достав платок, отёр им свою плешивевшую голову.

He removed his hat, took out a handkerchief, and wiped his balding head.

Дарья Александровна ничего не ответила и только испуганно поглядела на него.

Darya Alexandrovna made no reply and only looked fearfully at him.

Когда она осталась с ним наедине, ей вдруг сделалось страшно:

Now that she was left alone with him, she suddenly became frightened:

– смеющиеся глаза и строгое выражение лица пугали её.

his laughing eyes and the stern expression of his face scared her.

Самые разнообразные предположения того, о чём он сбирается говорить с нею, промелькнули у неё в голове:

The most varied suppositions as to the subject of his talk with her flashed through her head:

– «Он станет просить меня переехать к ним гостить с детьми,

‘He’s going to ask me to come and stay here with my children,

и я должна буду отказать ему;

and I’ll have to say no to him;

или о том, чтобы я в Москве составила круг для Анны…

or to become part of Anna’s circle in Moscow …

Или не о Васеньке ли Весловском и его отношениях к Анне?

Or is it about Vasenka Veslovsky and his relations with Anna?

А может быть, о Кити, о том, что он чувствует себя виноватым?»

Maybe about Kitty, about how he feels himself guilty?’

Она предвидела всё только неприятное,

She foresaw only unpleasantness,

но не угадала того, о чём он хотел говорить с ней.

but failed to guess what he wanted to talk with her about.

– Вы имеете такое влияние на Анну, она так любит вас, – сказал он, 

‘You have such influence on Anna, and she loves you so,’ he said.

– помогите мне.

‘Help me.’

Дарья Александровна вопросительно-робко смотрела на его энергическое лицо,

Darya Alexandrovna looked with questioning timidity at his energetic face,

которое то всё, то местами выходило на просвет солнца в тени лип,

which kept moving into sunlit gaps in the shade of the lindens,

то опять омрачалось тенью,

then was darkened again by the shade,

и ожидала того, что он скажет дальше,

and waited for what more he would say;

но он, цепляя тростью за щебень, молча шёл подле неё.

but he walked silently beside her, his stick grazing the gravel.

– Если вы приехали к нам,

‘If you have come to us,

вы, единственная женщина из прежних друзей Анны, 

you, the only woman among Anna’s former friends

– я не считаю княжну Варвару, 

–I don’t count Princess Varvara

– то я понимаю, что вы сделали это не потому, что вы считаете наше положение нормальным,

–I understand that you’ve done it not because you consider our situation normal,

но потому, что вы, понимая всю тяжесть этого положения,

but because, realizing all the difficulty of that situation,

всё так же любите её и хотите помочь ей.

you still love her and want to help her.

Так ли я вас понял? – спросил он, оглянувшись на неё.

Have I understood you rightly?’ he asked, turning to look at her.

– О да, – складывая зонтик, ответила Дарья Александровна, – но…

‘Oh, yes,’ Darya Alexandrovna replied, folding her parasol, ‘but.. .’

– Нет, – перебил он и невольно, забывшись, что он этим ставит в неловкое положение свою собеседницу, остановился,

‘No,’ he interrupted and stopped involuntarily, forgetting that he was thereby putting her into an awkward position,

так что и она должна была остановиться. 

so that she had to stop as well.

– Никто больше и сильнее меня не чувствует всей тяжести положения Анны.

‘No one feels all the difficulty of Anna’s situation more fully or strongly than I do.

И это понятно, если вы делаете мне честь считать меня за человека, имеющего сердце.

And that is understandable, if you do me the honour of considering me a man who has a heart.

Я причиной этого положения, и потому я чувствую его.

I am the cause of that situation, and that is why I feel it.’

– Я понимаю, – сказала Дарья Александровна,

‘I understand,’ said Darya Alexandrovna,

невольно любуясь им, как он искренно и твёрдо сказал это. 

involuntarily admiring him for having said it so sincerely and firmly.

– Но именно потому, что вы себя чувствуете причиной,

‘But precisely because you feel yourself the cause of it,

вы преувеличиваете, я боюсь, – сказала она. 

I’m afraid you exaggerate,’ she said.

– Положение её тяжело в свете, я понимаю.

‘Her situation in society is difficult, I understand that.’

– В свете это ад! – мрачно нахмурившись, быстро проговорил он. 

‘It’s hell in society!’ he said quickly, with a dark frown.

– Нельзя представить себе моральных мучений хуже тех, которые она пережила в Петербурге в две недели…

‘It’s impossible to imagine moral torments worse than those she lived through for two weeks in Petersburg …

и я прошу вас верить этому.

I beg you to believe that.’

– Да, но здесь, до тех пор, пока ни Анна… ни вы не чувствуете нужды в свете…

‘Yes, but here, so long as neither Anna … nor you feel any need of society…’

– Свет! – с презрением сказал он. 

‘Society!’ he said scornfully.

– Какую я могу иметь нужду в свете?

‘What need can I have of society?’

– До тех пор – а это может быть всегда – вы счастливы и спокойны.

‘Then for so long – and that may mean for ever – you’ll be happy and at peace.

Я вижу по Анне, что она счастлива, совершенно счастлива,

I can see that Anna is happy, perfectly happy,

она успела уже сообщить мне, – сказала Дарья Александровна улыбаясь;

she’s already had time to tell me so,’ Darya Alexandrovna said, smiling;

и невольно, говоря это, она теперь усумнилась в том, действительно ли Анна счастлива.

and now, as she said it, she involuntarily doubted whether Anna was indeed happy.

Но Вронский, казалось, не сомневался в этом.

But Vronsky, it seemed, did not doubt it.

– Да, да, – сказал он. 

‘Yes, yes,’ he said.

– Я знаю, что она ожила после всех её страданий; она счастлива.

‘I know she has revived after all her sufferings; she’s happy.

Она счастлива настоящим.

She’s happy in the present.

Но я?.. я боюсь того, что ожидает нас…

But I? … I’m afraid of what awaits us …

Виноват, вы хотите идти?

Sorry, would you like to move on?’

– Нет, всё равно.

‘No, it makes no difference.’

– Ну, так сядемте здесь.

‘Let’s sit down here then.’

Дарья Александровна села на садовую скамейку в углу аллеи.

Darya Alexandrovna sat down on a garden bench in the corner of the avenue.

Он остановился пред ней.

He stood in front of her.

– Я вижу, что она счастлива, – повторил он,

‘I see that she’s happy,’ he repeated,

и сомнение в том, счастлива ли она, ещё сильнее поразило Дарью Александровну. 

and the doubt whether she was happy struck Darya Alexandrovna still more strongly.

– Но может ли это так продолжаться?

‘But can it go on like this?

Хорошо ли, дурно ли мы поступили, это другой вопрос;

Whether what we did was good or bad is another question.

но жребий брошен, – сказал он, переходя с русского на французский язык, 

The die is cast,’ he said, going from Russian to French,

– и мы связаны на всю жизнь.

‘and we’re bound for our whole life.

Мы соединены самыми святыми для нас узами любви.

We’re united by the bonds of love, which are the most sacred thing for us.

У нас есть ребёнок, у нас могут быть ещё дети.

We have a child, we may have more children.

Но закон и все условия нашего положения таковы,

But the law and all the conditions of our situation are such

что являются тысячи компликаций,

that thousands of complications exist

которых она теперь, отдыхая душой после всех страданий и испытаний, не видит и не хочет видеть.

that she doesn’t see and doesn’t want to see now, as she rests her soul after all her sufferings and ordeals.

И это понятно.

And that is understandable.

Но я не могу не видеть.

But I can’t help seeing them.

Моя дочь по закону – не моя дочь, а Каренина.

My daughter, according to the law, is not my daughter, she is – Karenin’s.

Я не хочу этого обмана! – сказал он с энергическим жестом отрицания

I do not want this deceit!’ he said with an energetic gesture of negation,

и мрачно-вопросительно посмотрел на Дарью Александровну.

and he gave Darya Alexandrovna a gloomily questioning look.

Она ничего не отвечала и только смотрела на него.

She made no reply and only looked at him.

Он продолжал:

He went on:

– И завтра родится сын, мой сын,

‘And tomorrow a son will be born, my son,

и он по закону – Каренин,

and by law he is a Karenin,

он не наследник ни моего имени, ни моего состояния,

he is heir neither to my name nor to my fortune,

и как бы мы счастливы ни были в семье и сколько бы у нас ни было детей,

and however happy we may be in our family and however many children we may have,

между мною и ими нет связи.

there will be no connection between me and them.

Они Каренины.

They are Karenins.

Вы поймите тягость и ужас этого положения!

You can understand the burden and horror of this situation!

Я пробовал говорить про это Анне.

I’ve tried to say it to Anna.

Это раздражает её.

It annoys her.

Она не понимает, и я не могу ей высказать всё.

She doesn’t understand, and I can’t say everything to her.

Теперь посмотрите с другой стороны.

Now look at it from the other side.

Я счастлив её любовью, но я должен иметь занятия.

I’m happy in her love, but I must be occupied.

Я нашёл это занятие, и горжусь этим занятием,

I have found an occupation, and I am proud of that occupation

и считаю его более благородным, чем занятия моих бывших товарищей при дворе и по службе.

and consider it nobler than the occupations of my former comrades at court and in the service.

И уже, без сомнения, не променяю этого дела на их дело.

And I certainly would never exchange it for what they do.

Я работаю здесь, сидя на месте,

I work here, staying put,

и я счастлив, доволен,

and I’m happy, content,

и нам ничего более не нужно для счастья.

and we need nothing more for happiness.

Я люблю эту деятельность.

I love this activity.

Cela n'est pas un pis-aller, напротив…

Cela n’est pas un pis–aller,* [This is not making the best of a bad thing] on the contrary …"

Дарья Александровна заметила, что в этом месте своего объяснения он путал,

Darya Alexandrovna noticed that at this point of his explanation he became confused,

и не понимала хорошенько этого отступления,

and she did not quite understand this digression,

но чувствовала, что, раз начав говорить о своих задушевных отношениях,

but she sensed that once he had begun talking about his innermost attitudes,

о которых он не мог говорить с Анной,

which he could not talk about with Anna,

он теперь высказывал всё

he would now say everything,

и что вопрос о его деятельности в деревне находился в том же отделе задушевных мыслей,

and that the question of his activity on the estate belonged to the same compartment of innermost thoughts

как и вопрос о его отношениях к Анне.

as the question of his relations with Anna.

– Итак, я продолжаю, – сказал он, очнувшись. 

‘And so, to continue,’ he said, recovering himself.

– Главное же то, что, работая,

‘The main thing is that, as I work,

необходимо иметь убеждение, что дело моё не умрёт со мною,

I must be sure that my work will not die with me,

что у меня будут наследники, 

that I will have heirs

– а этого у меня нет.

– and that is not the case.

Представьте себе положение человека, который знает вперёд,

Imagine the situation of a man who knows beforehand

что дети его и любимой им женщины не будут его, а чьи-то,

that his children by the woman he loves will be not his but someone else’s,

кого-то того, кто их ненавидит и знать не хочет.

someone who hates them and does not want to know them.

Ведь это ужасно!

It’s terrible!’

Он замолчал, очевидно, в сильном волнении.

He fell silent, obviously in great agitation.

– Да, разумеется, я это понимаю.

‘Yes, of course, I understand that.

Но что же может Анна? – спросила Дарья Александровна.

But what can Anna do?’ asked Darya Alexandrovna.

– Да, это приводит меня к цели моего разговора, – сказал он, с усилием успокоиваясь. 

‘Yes, that brings me to the point of what I’m saying,’ he said, making an effort to calm down.

– Анна может, это зависит от неё…

‘Anna can do something, it depends on her …

Даже для того, чтобы просить государя об усыновлении, необходим развод.

A divorce is necessary even in order to petition the emperor for adoption.

А это зависит от Анны.

And that depends on Anna.

Муж её согласен был на развод

Her husband agreed to a divorce

– тогда ваш муж совсем было устроил это.

– at that time your husband had it all but arranged.

И теперь, я знаю, он не отказал бы.

And even now, I know, he would not refuse.

Стоило бы только написать ему.

It would only take writing to him.

Он прямо отвечал тогда, что если она выразит желание, он не откажет.

His answer then was that if she expressed the wish, he would not refuse.

Разумеется, – сказал он мрачно, 

Of course,’ he said gloomily,

– это одна из этих фарисейских жестокостей, на которые способны только эти люди без сердца.

‘this is one of those pharisaic cruelties that only such heartless men are capable of.

Он знает, какого мучения ей стоит всякое воспоминание о нём,

He knows what torment any remembrance of him costs her,

и, зная её, требует от неё письма.

and, knowing her, he demands a letter from her.

Я понимаю, что ей мучительно.

I understand that it torments her.

Но причины так важны,

But the reasons are so important

что надо passer pardessus toutes ces finesses de sentiment.

that she must passer par-dessus toutes ces finesses de sentiment.* [One must pass over all these fine points of feeling]

Il y va du bonheur et de l'existence d'Anne et de ses enfants.

II y va du bonheur et de l‘existence d’Anne et de ses enfants.* [The happiness and the existence of Anna and her children depend on it]

Я о себе не говорю,

I’m not speaking of myself,

хотя мне тяжело, очень тяжело, – сказал он

though it’s hard for me, very hard,’ he said,

с выражением угрозы кому-то за то, что ему было тяжело. 

with a look as if he were threatening someone for making it so hard.

– Так вот, княгиня, я за вас бессовестно хватаюсь, как за якорь спасения.

‘And so, Princess, I am shamelessly seizing upon you as an anchor of salvation.

Помогите мне уговорить её писать ему и требовать развода!

Help me to talk her into writing to him and demanding a divorce!’

– Да, разумеется, – задумчиво сказала Дарья Александровна,

‘Yes, of course,’ Darya Alexandrovna said pensively,

вспомнив живо своё последнее свидание с Алексеем Александровичем. 

vividly remembering her last meeting with Alexei Alexandrovich.

– Да, разумеется, – повторила она решительно, вспомнив Анну.

‘Yes, of course,’ she repeated resolutely, remembering Anna.

– Употребите ваше влияние на неё,

‘Use your influence on her,

сделайте, чтоб она написала.

make her write to him.

Я не хочу и почти не могу говорить с нею про это.

I don’t want to talk with her about it and almost cannot.’

– Хорошо, я поговорю.

‘Very well, I’ll talk with her.

Но как же она сама не думает? – сказала Дарья Александровна,

But how is it she doesn’t think of it herself?’ said Darya Alexandrovna,

вдруг почему-то при этом вспоминая странную новую привычку Анны щуриться.

at the same time suddenly recalling for some reason Anna’s strange new habit of narrowing her eyes.

И ей вспомнилось, что Анна щурилась, именно когда дело касалось задушевных сторон жизни.

And she remembered that Anna had narrowed her eyes precisely when it was a matter of the most intimate sides of life.

«Точно она на свою жизнь щурится, чтобы не всё видеть», – подумала Долли. 

‘As if she narrows her eyes at her life in order not to see it all,’ thought Dolly.

– Непременно, я для себя и для неё буду говорить с ней, – отвечала Дарья Александровна на его выражение благодарности.

‘I’ll be sure to talk with her, for my own sake and for hers,’ Darya Alexandrovna replied to his look of gratitude.

Они встали и пошли к дому.

They got up and went towards the house.

XXII

XXII

Застав Долли уже вернувшеюся,

Finding Dolly already at home,

Анна внимательно посмотрела ей в глаза,

Anna looked attentively into her eyes,

как бы спрашивая о том разговоре, который она имела с Вронским,

as if asking about the conversation she had had with Vronsky,

но не спросила словами.

but she did not ask in words.

– Кажется, уж пора к обеду, – сказала она. 

‘I think it’s time for dinner,’ she said.

– Совсем мы не видались ещё.

‘We haven’t seen each other at all yet.

Я рассчитываю на вечер.

I’m counting on the evening.

Теперь надо идти одеваться.

Now I must go and dress.

Я думаю, и ты тоже.

You, too, I think.

Мы все испачкались на постройке.

We all got dirty at the construction site.’

Долли пошла в свою комнату, и ей стало смешно.

Dolly went to her room and felt like laughing.

Одеваться ей не во что было, потому что она уже надела своё лучшее платье;

She had nothing to change into because she had already put on her best dress;

но, чтоб ознаменовать чем-нибудь своё приготовление к обеду,

but to mark her preparations for dinner in some way,

она попросила горничную обчистить ей платье,

she asked the maid to brush her dress,

переменила рукавчики и бантик и надела кружева на голову.

changed the cuffs and the bow, and put lace on her head.

– Вот всё, что я могла сделать, – улыбаясь, сказала она Анне,

‘This is all I could do,’ she said, smiling, to Anna,

которая в третьем, опять в чрезвычайно простом, платье вышла к ней.

who came out to her in a third, again extremely simple, dress.

– Да, мы здесь очень чопорны, – сказала она,

‘Yes, we’re very formal here,’ she said,

как бы извиняясь за свою нарядность. 

as if apologizing for being dressed up.

– Алексей доволен твоим приездом, как он редко бывает чем-нибудь.

‘Alexei is rarely so pleased with anything as he is with your visit.

Он решительно влюблён в тебя, – прибавила она. 

He’s decidedly in love with you,’ she added.

– А ты не устала?

‘But aren’t you tired?’

До обеда не было времени говорить о чём-нибудь.

There was no time to talk about anything before dinner.

Войдя в гостиную, они застали там уже княжну Варвару и мужчин в чёрных сюртуках.

Coming into the drawing room, they found Princess Varvara and the men in their black frock coats already there.

Архитектор был во фраке.

The architect was wearing a tailcoat.

Вронский представил гостье доктора и управляющего.

Vronsky introduced the doctor and the steward to his guest.

Архитектора он познакомил с нею ещё в больнице.

She had already met the architect at the hospital.

Толстый дворецкий, блестя круглым бритым лицом и крахмаленным бантом белого галстука,

The fat butler, his round, clean-shaven face and the starched bow of his white tie gleaming,

доложил, что кушанье готово,

announced that the meal was ready,

и дамы поднялись.

and the ladies rose.

Вронский попросил Свияжского подать руку Анне Аркадьевне,

Vronsky asked Sviyazhsky to give Anna Arkadyevna his arm,

а сам подошёл к Долли.

and went over to Dolly himself.

Весловский прежде Тушкевича подал руку княжне Варваре,

Veslovsky got ahead of Tushkevich in offering his arm to Princess Varvara,

так что Тушкевич с управляющим и доктором пошли одни.

so that Tushkevich, the steward and the doctor went in by themselves.

Обед, столовая, посуда, прислуга, вино и кушанье

The dinner, the dining room, the dinnerware, the servants, the wine and the food

не только соответствовали общему тону новой роскоши дома,

were not only in keeping with the general tone of new luxury in the house,

но, казалось, были ещё роскошнее и новее всего.

but seemed even newer and more luxurious than all the rest.

Дарья Александровна наблюдала эту новую для себя роскошь

Darya Alexandrovna observed this luxury, which was new to her,

и, как хозяйка, ведущая дом, 

and, being herself the mistress of a house

– хотя и не надеясь ничего из всего виденного применить к своему дому,

– though with no hope of applying to her own house anything of what she saw,

так это всё по роскоши было далеко выше её образа жизни, 

so far did its luxury exceed her style of life

– невольно вникала во все подробности

– involuntarily took note of all the details,

и задавала себе вопрос, кто и как это всё сделал.

asking herself who had done it all and how.

Васенька Весловский, её муж и даже Свияжский и много людей, которых она знала,

Vasenka Veslovsky, her own husband, and even Sviyazhsky, and many other people she knew,

никогда не думали об этом

never gave it a thought,

и верили на слово тому, что всякий порядочный хозяин желает дать почувствовать своим гостям,

and took for granted what any decent host wishes his guests to feel

именно, что всё, что так хорошо у него устроено,

– namely, that everything he had arranged so well

не стоило ему, хозяину, никакого труда,

had cost him, the host, no trouble

а сделалось само собой.

and had got done by itself.

Дарья же Александровна знала,

But Darya Alexandrovna knew

что само собой не бывает даже кашки к завтраку детям

that not even the porridge for the children’s breakfast got done by itself

и что потому при таком сложном и прекрасном устройстве должно было быть положено чьё-нибудь усиленное внимание.

and that therefore such a complicated and excellent arrangement had required someone’s close attention.

И по взгляду Алексея Кирилловича, как он оглядел стол,

And from the look of Alexei Kirillovich as he inspected the table,

и как сделал знак головой дворецкому,

nodded to the butler,

и как предложил Дарье Александровне выбор между ботвиньей и супом,

and offered her a choice between cold borscht and soup,

она поняла, что всё делается и поддерживается заботами самого хозяина.

she understood that everything was done and maintained through the care of the host himself.

От Анны, очевидно, зависело всё это не более, как от Весловского.

It obviously depended no more on Anna than on Veslovsky.

Она, Свияжский, княжна и Весловский были одинаково гости,

She, Sviyazhsky, the princess and Veslovsky were guests alike,

весело пользующиеся тем, что для них было приготовлено.

cheerfully enjoying what had been prepared for them.

Анна была хозяйкой только по ведению разговора.

Anna was hostess only in conducting the conversation.

И этот разговор, весьма трудный для хозяйки дома при небольшом столе,

And that task – quite difficult for a hostess at a small table

при лицах, как управляющий и архитектор,

in the presence of people like the steward and the architect,

лицах совершенно другого мира,

people from a completely different world,

старающихся не робеть пред непривычною роскошью

trying not to be intimidated by the unaccustomed luxury

и не могущих принимать долгого участия в общем разговоре,

and unable to take part for long in a general conversation

этот трудный разговор Анна вела со своим обычным тактом, естественностью и даже удовольствием,

– Anna performed with her usual tact, naturalness and even pleasure,

как замечала Дарья Александровна.

as Darya Alexandrovna noticed.

Разговор зашёл о том, как Тушкевич с Весловским одни ездили в лодке,

The conversation turned to how Tushkevich and Veslovsky had gone for a boat ride alone,

и Тушкевич стал рассказывать про последние гонки в Петербурге в Яхт-клубе.

and Tushkevich began telling them about the last race at the Petersburg Yacht Club.

Но Анна, выждав перерыв, тотчас же обратилась к архитектору,

But Anna, after a suitable pause, turned at once to the architect,

чтобы вывести его из молчания.

to draw him out of his silence.

– Николай Иваныч был поражён, – сказала она про Свияжского, 

‘Nikolai Ivanovich was struck,’ she said of Sviyazhsky,

– как выросло новое строение с тех пор, как он был здесь последний раз;

‘by how the new building has grown since he was here last;

но я сама каждый день бываю и каждый день удивляюсь, как скоро идёт.

but I’m there every day, and every day I’m surprised at how quickly it goes.’

– С его сиятельством работать хорошо, – сказал с улыбкой архитектор

‘It’s good working with his excellency,’ the architect said with a smile

(он был с сознанием своего достоинства, почтительный и спокойный человек). 

(he was a quiet and deferential man with a sense of his own dignity).

– Не то что иметь дело с губернскими властями.

‘A far cry from dealing with the provincial authorities.

Где бы стопу бумаги исписали,

Where we’d fill out a stack of papers with them,

я графу доложу, потолкуем, и в трёх словах.

I just report to the count, we discuss it, and in three words it’s done.’

– Американские приёмы, – сказал Свияжский, улыбаясь.

‘American methods,’ Sviyazhsky said, smiling.

– Да-с, там воздвигаются здания рационально…

‘Yes, sir, building’s done rationally there …’

Разговор перешёл на злоупотребления властей в Соединённых Штатах,

The conversation turned to government abuses in the United States,

но Анна тотчас же перевела его на другую тему,

but Anna immediately turned it to a different subject,

чтобы вызвать управляющего из молчания.

so as to draw the steward out of his silence.

– Ты видела когда-нибудь жатвенные машины? – обратилась она к Дарье Александровне. 

‘Have you ever seen these harvesting machines?’ She turned to Darya Alexandrovna.

– Мы ездили смотреть, когда тебя встретили.

‘We were coming from looking at them when we met you.

Я сама в первый раз видела.

It was the first time I’d seen them myself.’

– Как же они действуют? – спросила Долли.

‘How do they work?’ asked Dolly.

– Совершенно как ножницы.

‘Just like scissors.

Доска и много маленьких ножниц.

A board and a lot of little scissors.

Вот этак.

Like this.’

Анна взяла своими красивыми, белыми, покрытыми кольцами руками ножик и вилку и стала показывать.

Anna took a knife and fork in her beautiful, white, ring-adorned hands and began to demonstrate.

Она, очевидно, видела, что из её объяснения ничего не поймётся;

She obviously could see that her explanation would not make anything understood,

но, зная, что она говорит приятно и что руки её красивы,

but, knowing that her speech was pleasant and her hands were beautiful,

она продолжала объяснение.

she went on explaining.

– Скорее ножички перочинные, – заигрывая, сказал Весловский, не спускавший с неё глаз.

‘Rather like penknives,’ Veslovsky said playfully, never taking his eyes off her.

Анна чуть заметно улыбнулась, но не отвечала ему.

Anna gave a barely noticeable smile, but did not reply to him.

– Не правда ли, Карл Федорыч, что как ножницы? – обратилась она к управляющему.

‘Isn’t it just like scissors, Karl Fedorych?’ She turned to the steward.

– O ja, – отвечал немец. 

‘Oh, ja,’ the German answered.

– Es ist ein ganz einfaches Ding, 

‘Es ist ein ganz einfaches Ding,’* [It’s quite a simple thing]

– и начал объяснять устройство машины.

and he began explaining the construction of the machine.

– Жалко, что она не вяжет.

‘Too bad it doesn’t bind.

Я видел на Венской выставке, вяжет проволокой, – сказал Свияжский. 

I saw one at an exhibition in Vienna that binds with wire,’ said Sviyazhsky.

– Те выгоднее бы были.

‘They’d be more profitable.’

– Es commt drauf an… Der Preis vom Draht muss ausgerechnet werden. 

‘Es kommt drauf an… Der Preis vom Draht muss ausgerechnet werden.’* [That depends .. . The cost of the wire must be taken into account]

– И немец, вызванный из молчанья, обратился к Вронскому:

And the German, roused from his silence, addressed Vronsky:

– Das lasst sich ausrechnen, Erlaucht. 

‘Das lässt sich ausrechnen, Erlaucht.’* [It can be calculated, your excellency]

– Немец уже взялся было за карман,

The German was about to go to his pocket,

где у него был карандаш в книжечке, в которой он всё вычислял,

where he had a pencil in a little notebook in which he calculated everything,

но, вспомнив, что он сидит за обедом, и заметив холодный взгляд Вронского, воздержался. 

but, remembering that he was sitting at dinner and noticing Vronsky’s cold gaze, he checked himself.

– Zu complicirt, macht zu viel Klopot, – заключил он.

‘Zu kompliziert, macht zu viel Troubles,* [Too complicated, makes too much troubles. he concluded]

– Wunscht man Dochots, so hat man auch Klopots, – сказал Васенька Весловский, подтрунивая над немцем. 

‘Wunscht man Roubles, so hat man auch Troubles,’* [A man who wants roubles will also have troubles] said Vasenka Veslovsky, teasing the German.

– J'adore l'allemand, – обратился он опять с той же улыбкой к Анне.

‘J’adore l’allemand.’* [I love German] He turned to Anna again with the same smile.

– Cessez, – сказала она ему шутливо-строго.

‘Cessez,’* [Stop it] she said to him with mock severity.

– А мы думали вас застать на поле, Василий Семёныч, – обратилась она к доктору, человеку болезненному, 

‘And we hoped to find you in the fields, Vassily Semyonych,’ she turned to the doctor, a sickly man.

– вы были там?

‘Were you there?’

– Я был там, но улетучился, – с мрачною шутливостью отвечал доктор.

‘I was, but I evaporated,’ the doctor replied with gloomy jocularity.

– Стало быть, вы хороший моцион сделали.

‘So you got some good exercise?’

– Великолепный!

‘Magnificent!’

– Ну, а как здоровье старухи?

‘Well, and how’s the old woman’s health?

надеюсь, что не тиф?

I hope it’s not typhus.’

– Тиф не тиф, а не в авантаже обретается.

‘Typhus or no, her condition is not of the most advantageous.’

– Как жаль! – сказала Анна

‘What a pity!’ said Anna,

и, отдав таким образом дань учтивости домочадцам, обратилась к своим.

and having granted due courtesy to the people of the household, she turned to her own friends.

– А всё-таки, по вашему рассказу, построить машину трудно было бы, Анна Аркадьевна, – шутя сказал Свияжский.

‘But still, it would be difficult to build a machine from your description, Anna Arkadyevna,’ Sviyazhsky said jokingly.

– Нет, отчего же? – сказала Анна с улыбкой,

‘No, why?’ Anna replied with a smile

которая говорила, что она знала,

which said that she knew

что в её толковании устройства машины было что-то милое,

there had been something endearing in the way she had explained the construction of the machine,

замеченное и Свияжским.

something Sviyazhsky had noticed as well.

Эта новая черта молодого кокетства неприятно поразила Долли.

This new feature of youthful coquetry struck Dolly unpleasantly.

– Но зато в архитектуре знания Анны Аркадьевны удивительны, – сказал Тушкевич.

‘On the other hand, Anna Arkadyevna’s knowledge of architecture is amazing,’ said Tushkevich.

– Как же, я слышал, вчера Анна Аркадьевна говорила:

‘That it is! Yesterday I heard Anna Arkadyevna say

– в стробу и плинтусы, – сказал Весловский. 

"in strobilus" and "plinths",’ said Veslovsky.

– Так я говорю?

‘Am I saying it right?’

– Ничего удивительного нет, когда столько видишь и слышишь, – сказала Анна. 

‘There’s nothing amazing about it when one has seen and heard so much,’ said Anna.

– А вы, верно, не знаете даже, из чего делают дома?

‘And you probably don’t even know what houses are made of!’

Дарья Александровна видела,

Darya Alexandrovna saw

что Анна недовольна была тем тоном игривости, который был между нею и Весловским,

that Anna was displeased with that playful tone between her and Veslovsky

но сама невольно впадала в него.

but involuntarily fell into it herself.

Вронский поступал в этом случае совсем не так, как Лёвин.

Vronsky in this case acted not at all like Levin.

Он, очевидно, не приписывал болтовне Весловского никакой важности

He obviously did not attach any significance to Veslovsky’s chatter

и, напротив, поощрял эти шутки.

and, on the contrary, encouraged these jokes.

– Да ну скажите, Весловский, чем соединяют камни?

‘So, tell us, Veslovsky, what holds the bricks together?’

– Разумеется, цементом.

‘Cement, naturally.’

– Браво! А что такое цемент?

‘Bravo! And what is cement?’

– Так, вроде размазни… нет, замазки, – возбуждая обший хохот, сказал Весловский.

‘Just some sort of paste … no, putty,’ said Veslovsky, provoking general laughter.

Разговор между обедавшими,

The conversation among the diners,

за исключением погружённых в мрачное молчание доктора, архитектора и управляющего,

except for the doctor, the architect, and the steward, who were sunk in gloomy silence,

не умолкал, где скользя, где цепляясь и задевая кого-нибудь за живое.

never flagged, now gliding along smoothly, now touching and cutting someone to the quick.

Один раз Дарья Александровна была задета за живое

On one occasion Darya Alexandrovna was cut to the quick

и так разгорячилась, что даже покраснела,

and got so excited that she even turned red

и потом уже вспомнила, не сказано ли ею чего-нибудь лишнего и неприятного.

and later tried to recall whether she had said anything out of place or unpleasant.

Свияжский заговорил о Лёвине,

Sviyazhsky had started talking about Levin,

рассказывая его странные суждения о том, что машины только вредны в русском хозяйстве.

telling of his strange opinions about machines being only harmful for Russian farming.

– Я не имею удовольствия знать этого господина Лёвина, – улыбаясь, сказал Вронский, 

‘I don’t have the pleasure of knowing this Mr Levin,’ Vronsky said, smiling,

– но, вероятно, он никогда не видал тех машин, которые он осуждает.

‘but he has probably never seen the machines he denounces.

А если видел и испытывал, то кое-как,

And if he has seen and tried one,

и не заграничную, а какую-нибудь русскую.

it was not of foreign make but some Russian version.

А какие же тут могут быть взгляды?

And what views can there be here?’

– Вообще турецкие взгляды, – обратясь к Анне, с улыбкой сказал Весловский.

‘Turkish views, generally,’ Veslovsky said with a smile, turning to Anna.

– Я не могу защищать его суждений, – вспыхнув, сказала Дарья Александровна, 

‘I cannot defend his opinions,’ Darya Alexandrovna said, flushing,

– но я могу сказать, что он очень образованный человек,

‘but I can tell you that he’s a very educated man,

и если б он был тут, он бы вам знал, что ответить,

and if he were here he would know how to answer you,

но я не умею.

though I’m unable to.’

– Я его очень люблю,

‘I like him very much

и мы с ним большие приятели, – добродушно улыбаясь, сказал Свияжский. 

and we’re great friends,’ said Sviyazhsky, smiling good-naturedly.

– Mais pardon, il est un petit peu toque:

‘Mais pardon, il est un petit peu toqué:* [But, excuse me, he’s a bit cracked]

– например, он утверждает, что и земство и мировые суды

for instance, he maintains that the zemstvo and the local courts

– всё не нужно,

– that it’s all unnecessary,

и ни в чём не хочет участвовать.

and he doesn’t want to participate in any of it.’

– Это наше русское равнодушие, – сказал Вронский,

‘That’s our Russian apathy,’ said Vronsky,

наливая воду из ледяного графина в тонкий стакан на ножке, 

pouring water from a chilled carafe into a thin glass with a stem,

– не чувствовать обязанностей, которые налагают на нас наши права,

‘not to feel the responsibilities imposed on us by our rights

и потому отрицать эти обязанности.

and thus to deny those responsibilities.’

– Я не знаю человека более строгого в исполнении своих обязанностей, – сказала Дарья Александровна,

‘I don’t know a man more strict in fulfilling his responsibilities,’ said Darya Alexandrovna,

раздражённая этим тоном превосходства Вронского.

annoyed by Vronsky’s superior tone.

– Я, напротив, – продолжал Вронский,

‘I, on the contrary,’ Vronsky went on,

очевидно почему-то затронутый за живое этим разговором, 

evidently touched to the quick for some reason by this conversation,

– я, напротив, каким вы меня видите,

‘I, on the contrary, such as I am,

очень благодарен за честь, которую мне сделали, вот благодаря Николаю Иванычу

feel very grateful for the honour done me, thanks to Nikolai Ivanych here’

(он указал на Свияжского),

(he indicated Sviyazhsky),

избрав меня почётным мировым судьёй.

‘in electing me an honourable justice of the peace.

Я считаю, что для меня обязанность отправляться на съезд,

I think that for me the responsibility of attending the sessions,

обсуждать дело мужика о лошади

of judging the case of a muzhik and his horse,

так же важна, как и всё, что я могу сделать.

is as important as anything I can do.

И буду за честь считать, если меня выберут гласным.

And I will consider it an honour if I’m elected to the council.

Я этим только могу отплатить за те выгоды, которыми я пользуюсь как землевладелец.

That is the only way I can pay back the benefits I enjoy as a landowner.

К несчастию, не понимают того значения, которое должны иметь в государстве крупные землевладельцы.

Unfortunately, people don’t understand the significance major landowners ought to have in the state.’

Дарье Александровне странно было слушать,

Darya Alexandrovna found it strange to hear

как он был спокоен в своей правоте у себя за столом.

how calmly in the right he was, there at his own table.

Она вспомнила, как Лёвин, думающий противоположное,

She remembered Levin, who thought the opposite,

был так же решителен в своих суждениях у себя за столом.

being just as resolute in his opinions at his own table.

Но она любила Лёвина и потому была на его стороне.

But she loved Levin and was therefore on his side.

– Так мы можем рассчитывать на вас, граф, на следующий съезд? – сказал Свияжский. 

‘So we can rely on you, Count, for the next session?’ said Sviyazhsky.

– Но надо ехать раньше, чтобы восьмого уже быть там.

‘But you must leave early so as to be there by the eighth.

Если бы вы мне сделали честь приехать ко мне?

Why don’t you honour me with a visit first?’

– А я немного согласна с твоим beau-frère, – сказала Анна. 

‘And I’m somewhat in agreement with your beau-frère,’ said Anna.

– Только не так, как он, – прибавила она с улыбкой. 

‘Only not in the same way,’ she added with a smile.

– Я боюсь, что в последнее время у нас слишком много этих общественных обязанностей.

‘I’m afraid we’ve had too many of these social responsibilities lately.

Как прежде чиновников было так много,

Just as there used to be so many officials

что для всякого дела нужен был чиновник,

that there had to be an official for every case,

так теперь все общественные деятели.

so now it’s all social activists.

Алексей теперь здесь шесть месяцев,

Alexei’s been here six months

и он уж член, кажется, пяти или шести разных общественных учреждений

and he’s already a member of five or six social institutions

– попечительство, судья, гласный, присяжный, конской что-то.

– he’s a trustee, a judge, a councillor, a juror, and something to do with horses.

Du train que cela va всё время уйдёт на это.

Du train que cela va,* [At this rate] all his time will be spent on it.

И я боюсь, что при таком множестве этих дел это только форма.

And I’m afraid when there’s such a host of these affairs, it’s all just form.

Вы скольких мест член, Николай Иваныч? – обратилась она к Свияжскому. 

How many places are you a member of, Nikolai Ivanych?’ She turned to Sviyazhsky.

– Кажется, больше двадцати?

‘More than twenty, isn’t it?’

Анна говорила шутливо, но в тоне её чувствовалось раздражение.

Anna spoke playfully, but irritation could be felt in her voice.

Дарья Александровна, внимательно наблюдавшая Анну и Вронского,

Darya Alexandrovna, who was observing Anna and Vronsky very closely,

тотчас же заметила это.

noticed it at once.

Она заметила тоже,

She also noticed

что лицо Вронского при этом разговоре тотчас же приняло серьёзное и упорное выражение.

that Vronsky’s face during this conversation immediately acquired a serious and stubborn expression.

Заметив это и то, что княжна Варвара тотчас же, чтобы переменить разговор,

Noticing this and the fact that, to change the subject, Princess Varvara

поспешно заговорила о петербургских знакомых,

at once began talking hurriedly of some Petersburg acquaintances,

и, вспомнив то, что некстати говорил Вронский в саду о своей деятельности,

and recalling Vronsky’s stray remarks in the garden about his activities,

Долли поняла, что с этим вопросом об общественной деятельности связывалась какая-то интимная ссора между Анной и Вронским.

Dolly understood that the question of social activity was connected with some private quarrel between Anna and Vronsky.

Обед, вина, сервировка – всё это было очень хорошо,

The dinner, the wines, the table – it was all very fine,

но всё это было такое, какое видела Дарья Александровна на званых обедах и балах,

but it was all the same as Darya Alexandrovna had seen at big formal dinners and balls,

от которых она отвыкла,

which she had become unused to,

и с тем же характером безличности и напряжённости;

and had the same impersonal and strained character;

и потому в обыкновенный день и в маленьком кружке всё это произвело на неё неприятное впечатление.

and therefore, on an ordinary day and in a small circle, it all made an unpleasant impression on her.

После обеда посидели на террасе.

After dinner they sat on the terrace for a while.

Потом стали играть в lawn tennis.

Then they began to play lawn tennis.

Игроки, разделившись на две партии,

The players, dividing into two groups,

расстановились на тщательно выровненном и убитом крокетграунде,

installed themselves on a carefully levelled and rolled croquet-ground,

по обе стороны натянутой сетки с золочёными столбиками.

on either side of a net stretched between two gilded posts.

Дарья Александровна попробовала было играть,

Darya Alexandrovna tried to play,

но долго не могла понять игры,

but at first she could not understand the game,

а когда поняла, то так устала, что села с княжной Варварой и только смотрела на играющих.

and by the time she did understand it, she was so tired that she sat down with Princess Varvara and merely watched.

Партнёр её Тушкевич тоже отстал;

Her partner, Tushkevich, also dropped out;

но остальные долго продолжали игру.

but the others went on with the game for a long time.

Свияжский и Вронский оба играли очень хорошо и серьёзно.

Sviyazhsky and Vronsky both played very well and seriously.

Они зорко следили за кидаемым к ним мячом,

They kept a sharp eye on the ball sent to them,

не торопясь и не мешкая, ловко подбегали к нему, выжидали прыжок

ran to it adroitly, without haste or delay, waited for it to bounce

и, метко и верно поддавая мяч ракетой, перекидывали за сетку.

and, hitting the ball squarely and firmly with the racket, sent it back over the net.

Весловский играл хуже других.

Veslovsky played worse than the others.

Он слишком горячился, но зато весельем своим одушевлял играющих.

He got too excited, but, to make up for it, he enlivened the other players with his merriment.

Его смех и крики не умолкали.

His laughter and shouting never ceased.

Он снял, как и другие мужчины, с разрешения дам, сюртук,

With the ladies’ permission, he removed his frock coat, as did the other men,

и крупная красивая фигура его в белых рукавах рубашки, с румяным потным лицом и порывистые движения

and his big, handsome figure in white shirtsleeves, with his red, sweaty face and brisk movements,

так и врезывались в память.

etched itself in the memory.

Когда Дарья Александровна в эту ночь легла спать,

When Darya Alexandrovna went to bed that night,

как только она закрывала глаза, она видела метавшегося по крокетграунду Васеньку Весловского.

the moment she closed her eyes she saw Vasenka Veslovsky dashing about the croquet-ground.

Во время же игры Дарье Александровне было невесело.

But during the game Darya Alexandrovna was not happy.

Ей не нравилось продолжавшееся при этом игривое отношение между Васенькой Весловским и Анной

She did not like the playful relations between Vasenka Veslovsky and Anna, which went on all the while,

и та общая ненатуральность больших,

and that general unnaturalness of grown-ups

когда они одни, без детей, играют в детскую игру.

when they play at a children’s game by themselves, without children.

Но, чтобы не расстроить других и как-нибудь провести время,

But, so as not to upset the others and to pass the time somehow,

она, отдохнув, опять присоединилась к игре и притворилась, что ей весело.

she joined the game again, after resting, and pretended to have fun.

Весь этот день ей всё казалось, что она играет на театре с лучшими, чем она, актёрами

All that day she had had the feeling that she was playing in the theatre with actors better than herself

и что её плохая игра портит всё дело.

and that her poor playing spoiled the whole thing.

Она приехала с намерением пробыть два дня, если поживется.

She had come with the intention of spending two days if all went well.

Но вечером же, во время игры, она решила, что уедет завтра.

But that same evening, during the game, she decided to leave the next day.

Те мучительные материнские заботы, которые она так ненавидела дорогой,

Those painful cares of motherhood that she had hated so on her way there,

теперь, после дня, проведённого без них,

now, after a day spent without them,

представлялись ей уже в другом свете и тянули её к себе.

presented themselves to her in a different light and drew her to them.

Когда после вечернего чая и ночной прогулки в лодке Дарья Александровна вошла одна в свою комнату,

When, after the evening tea and a late boat ride, Darya Alexandrovna went to her room alone,

сняла платье и села убирать свои жидкие волосы на ночь,

got undressed and sat down to do her thin hair for the night,

она почувствовала большое облегчение.

she felt great relief.

Ей даже неприятно было думать, что Анна сейчас придёт к ней.

It was even unpleasant for her to think that Anna would shortly come to her.

Ей хотелось побыть одной с своими мыслями.

She wanted to be alone with her thoughts.

XXIII

XXIII

Долли уже хотела ложиться,

Dolly was about to get into bed

когда Анна в ночном костюме вошла к ней.

when Anna came in dressed for the night.

В продолжение дня несколько раз Анна начинала разговоры о задушевных делах

During the day Anna had several times begun talking about her intimate affairs

и каждый раз, сказав несколько слов, останавливалась.

and had stopped each time after a few words.

«После, наедине всё переговорим.

‘Later, when we’re alone, we’ll discuss everything.

Мне столько тебе нужно сказать», – говорила она.

There’s so much I must tell you,’ she had said.

Теперь они были наедине, и Анна не знала, о чём говорить.

Now they were alone and Anna did not know what to talk about.

Она сидела у окна, глядя на Долли

She sat by the window, looking at Dolly

и перебирая в памяти все те, казавшиеся неистощимыми, запасы задушевных разговоров,

and going through all that seemingly inexhaustible store of intimate conversation,

и не находила ничего.

and found nothing.

Ей казалось в эту минуту, что всё уже было сказано.

It seemed to her just then that everything had already been said.

– Ну, что Кити? – сказала она, тяжело вздохнув и виновато глядя на Долли. 

‘Well, how’s Kitty?’ she said, sighing heavily and looking guiltily at Dolly.

– Правду скажи мне, Долли, не сердится она на меня?

‘Tell me the truth, Dolly, is she angry with me?’

– Сердится? Нет, – улыбаясь, сказала Дарья Александровна.

‘Angry? No,’ Darya Alexandrovna said, smiling.

– Но ненавидит, презирает?

‘But she hates me, despises me?’

– О нет! Но ты знаешь, это не прощается.

‘Oh, no! But, you know, such things don’t get forgiven.’

– Да, да, – отвернувшись и глядя в открытое окно, сказала Анна. 

‘Yes, yes,’ said Anna, turning away and looking out of the open window.

– Но я не была виновата.

‘But it wasn’t my fault.

И кто виноват?

And whose fault was it?

Что такое виноват?

What does "fault" mean?

Разве могло быть иначе?

Could it have been otherwise?

Ну, как ты думаешь?

What do you think?

Могло ли быть, чтобы ты не была жена Стивы?

Could you not be Stiva’s wife?’

– Право, не знаю.

‘I really don’t know.

Но вот что ты мне скажи…

But tell me this …’

– Да, да, но мы не кончили про Кити.

‘Yes, yes, but we haven’t finished about Kitty.

Она счастлива?

Is she happy?

Он прекрасный человек, говорят.

He’s a wonderful man, they say.’

– Это мало сказать, что прекрасный.

‘To say he’s wonderful isn’t enough.

Я не знаю лучше человека.

I don’t know a better man.’

– Ах, как я рада! Я очень рада!

‘Ah, I’m so glad! I’m very glad!

Мало сказать, что прекрасный человек, – повторила она.

To say he’s a wonderful man isn’t enough,’ she repeated.

Долли улыбнулась.

Dolly smiled.

– Но ты мне скажи про себя.

‘But tell me about yourself.

Мне с тобой длинный разговор.

I must have a long talk with you.

И мы говорили с… 

I spoke with …’

– Долли не знала, как его назвать.

Dolly did not know what to call him.

Ей было неловко называть его графом и Алексей Кириллычем.

She felt awkward calling him either the count or Alexei Kirillych.

– С Алексеем, – сказала Анна, 

‘With Alexei,’ Anna said.

– я знаю, что вы говорили.

‘I know you did.

Но я хотела спросить тебя прямо,

But I wanted to ask you directly

что ты думаешь обо мне, о моей жизни?

– what do you think about me, about my life?’

– Как так вдруг сказать?

‘How can I say so suddenly?

Я, право, не знаю.

I really don’t know.’

– Нет, ты мне всё-таки скажи…

‘No, tell me all the same …

Ты видишь мою жизнь.

You see my life.

Но ты не забудь, что ты нас видишь летом, когда ты приехала,

But don’t forget you’re seeing us in the summer, on a visit,

и мы не одни…

and that we’re not by ourselves …

Но мы приехали раннею весной,

But we came in early spring,

жили совершенно одни и будем жить одни,

we lived completely alone, and we shall live alone,

и лучше этого я ничего не желаю.

and I don’t wish for anything better than that.

Но представь себе, что я живу одна без него, одна, а это будет…

But imagine me living alone without him, alone – and it will happen …

Я по всему вижу, что это часто будет повторяться,

Everything tells me that it will be repeated often,

что он половину времени будет вне дома, – сказала она,

that he will spend half his time away from home,’ she said,

вставая и присаживаясь ближе к Долли.

getting up and moving closer to Dolly.

– Разумеется, – перебила она Долли, хотевшую возразить, 

‘Of course,’ she interrupted Dolly, who was about to object,

– разумеется, я насильно не удержу его.

‘of course, I can’t keep him by force.

Я и не держу.

And I’m not keeping him now.

Нынче скачки, его лошади скачут, он едет.

There’s a race today, his horses are in it, off he goes.

Очень рада.

I’m very glad.

Но ты подумай обо мне, представь себе моё положение…

But think of me, imagine my position …

Да что говорить про это! 

Ah, why speak of that!’

– Она улыбнулась. 

She smiled.

– Так о чём же он говорил с тобой?

‘So, what did he talk about with you?’

– Он говорил о том, о чём я сама хочу говорить,

‘He talked about what I myself want to talk about,

и мне легко быть его адвокатом:

and it’s easy for me to be his advocate:

– о том, нет ли возможности и нельзя ли… – Дарья Александровна запнулась, 

about whether it mightn’t be possible, whether you couldn’t.. .’Darya Alexandrovna faltered,

– исправить, улучшить твоё положение…

‘improve your situation, put it right…

Ты знаешь, как я смотрю…

You know how I look at…

Но всё-таки, если возможно, надо выйти замуж…

But all the same, if possible, you should get married …’

– То есть развод? – сказала Анна. 

‘Meaning a divorce?’ said Anna.

– Ты знаешь, единственная женщина, которая приехала ко мне в Петербурге, была Бетси Тверская?

‘You know, the only woman who came to see me in Petersburg was Betsy Tverskoy.

Ты ведь её знаешь?

Do you know her?

Au fond c'est la femme la plus depravée qui existe.

Au fond c’est la femme la plus depravée qui existe.* [At bottom, she’s the most depraved woman in the world]

Она была в связи с Тушкевичем, самым гадким образом обманывая мужа.

She had a liaison with Tushkevich, deceiving her husband in the nastiest way.

И она мне сказала, что она меня знать не хочет, пока моё положение будет неправильно.

And she told me that she didn’t want to know me as long as my situation was irregular.

Не думай, чтобы я сравнивала…

Don’t think I’m comparing …

Я знаю тебя, душенька моя.

I know you, my darling.

Но я невольно вспомнила…

But I happened to remember …

Ну, так что же он сказал тебе? – повторила она.

Well, so what did he tell you?’ she repeated.

– Он сказал, что страдает за тебя и за себя.

‘He said he suffers for you and for himself.

Может быть, ты скажешь, что это эгоизм,

You may say it’s egoism,

но такой законный и благородный эгоизм!

but it’s such legitimate and noble egoism!

Ему хочется, во-первых, узаконить свою дочь

He would like, first of all, to legitimize his daughter

и быть твоим мужем, иметь право на тебя.

and to be your husband, to have the right to you.’

– Какая жена, раба, может быть до такой степени рабой, как я,

‘What wife, what slave, can be so much a slave as I am,

в моём положении? – мрачно перебила она.

in my situation?’ she interrupted gloomily.

– Главное же, чего он хочет… хочет, чтобы ты не страдала.

‘And the main thing he wants … he wants you not to suffer.’

– Это невозможно! Ну?

‘That’s impossible! Well?’

– Ну, и самое законное

‘Well, and the most legitimate thing

– он хочет, чтобы дети ваши имели имя.

– he wants your children to have a name.’

– Какие же дети? – не глядя на Долли и щурясь, сказала Анна.

‘What children?’ said Anna, not looking at Dolly and narrowing her eyes.

– Ани и будущие…

‘Annie, and the future …’

– Это он может быть спокоен, у меня не будет больше детей.

‘He can rest easy about that, I won’t have any more children.’

– Как же ты можешь сказать, что не будет?..

‘How can you say you won’t have any more?…’

– Не будет, потому что я этого не хочу.

‘I won’t, because I don’t want it.’

И, несмотря на всё своё волнение, Анна улыбнулась,

And, despite all her excitement, Anna smiled,

заметив наивное выражение любопытства, удивления и ужаса на лице Долли.

noticing the naive look of curiosity, astonishment and horror on Dolly’s face.

– Мне доктор сказал после моей болезни.

‘The doctor told me after my illness

. . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . .

– Не может быть! – широко открыв глаза, сказала Долли.

‘It can’t be!’ said Dolly, wide-eyed.

Для неё это было одно из тех открытий,

For her it was one of those discoveries

следствия и выводы которых так огромны,

the consequences and conclusions of which are so enormous

что в первую минуту только чувствуется, что сообразить всего нельзя,

that for the first moment one feels only that it is impossible to grasp it all,

но что об этом много и много придётся думать.

but that one must think about it a great, great deal.

Открытие это, вдруг объяснившее для неё все те непонятные для неё прежде семьи,

This discovery, which suddenly explained for her all those formerly incomprehensible families

в которых было только по одному и по два ребёнка,

with only one or two children,

вызвало в ней столько мыслей, соображений и противоречивых чувств,

called up in her so many thoughts, reflections and contradictory feelings

что она ничего не умела сказать и только широко раскрытыми глазами удивлённо смотрела на Анну.

that she was unable to say anything and only looked at Anna with wide-eyed astonishment.

Это было то самое, о чём она мечтала ещё нынче дорогой,

This was the very thing she had dreamed of that morning on her way there,

но теперь, узнав, что это возможно, она ужаснулась.

but now, on learning that it was possible, she was horrified.

Она чувствовала, что это было слишком простое решение слишком сложного вопроса.

She felt it was a much too simple solution of a much too complicated question.

– N'est ce pas immoral – только сказала она, помолчав.

‘N’est-ce pas immoral!’* [Isn’t it immoral] was all she said, after a pause.

– Отчего? Подумай, у меня выбор из двух:

‘Why? Consider, I have to choose between the two:

– или быть беременною, то есть больною,

either to become pregnant, meaning ill,

или быть другом, товарищем своего мужа, всё равно мужа, 

or to be a friend, a companion for my husband, or the same as my husband,’

– умышленно поверхностным и легкомысленным тоном сказала Анна.

Anna said in a deliberately superficial and frivolous tone.

– Ну да, ну да, – говорила Дарья Александровна,

‘Ah, yes, yes,’ Darya Alexandrovna repeated,

слушая те самые аргументы, которые она сама себе приводила,

listening to the very same arguments she had produced for herself

и не находя в них более прежней убедительности.

and finding them no longer convincing.

– Для тебя, для других, – говорила Анна, как будто угадывая её мысли, 

‘For you, for others,’ Anna said, as if guessing her thoughts,

– ещё может быть сомнение; но для меня…

‘there may still be doubt, but for me …

Ты пойми, я не жена;

Understand, I’m not a wife.

он любит меня до тех пор, пока любит.

He loves me as long as he loves me.

И что ж, чем же я поддержу его любовь? Вот этим?

And what then, how am I to keep his love? With this?’

Она вытянула белые руки пред животом.

She held her white arms out in front of her stomach.

С необыкновенною быстротой, как это бывает в минуты волнения, мысли и воспоминания толпились в голове Дарьи Александровны.

Thoughts and memories came crowding into Darya Alexandrovna’s head with extraordinary quickness, as happens in moments of excitement.

«Я, – думала она, – не привлекала к себе Стиву;

‘I didn’t make myself attractive to Stiva,’ she thought.

он ушёл от меня к другим,

‘He left me for other women,

и та первая, для которой он изменил мне,

and the first one he betrayed me for

не удержала его тем, что она была всегда красива и весела.

did not keep him by being always beautiful and gay.

Он бросил ту и взял другую.

He dropped her and took another.

И неужели Анна этим привлечёт и удержит графа Вронского?

And is this how Anna is going to attract and keep Count Vronsky?

Если он будет искать этого, то найдёт туалеты и манеры ещё более привлекательные и весёлые.

If he’s looking for that, he’ll find clothes and manners that are still more gay and attractive.

И как ни белы, как ни прекрасны её обнажённые руки,

And however white, however beautiful her bare arms,

как ни красив весь её полный стан,

however attractive her full bosom,

её разгорячённое лицо из-за этих чёрных волос,

her flushed face against that dark hair,

он найдёт ещё лучше,

he’ll find still better ones,

как ищет и находит мой отвратительный, жалкий и милый муж».

as my disgusting, pathetic and dear husband seeks and finds them.’

Долли ничего не отвечала и только вздохнула.

Dolly made no answer and only sighed.

Анна заметила этот вздох, выказывавший несогласие, и продолжала.

Anna noticed her sigh, which showed disagreement, and went on.

В запасе у ней были ещё аргументы,

She had more arguments in store,

уже столь сильные, что отвечать на них ничего нельзя было.

such strong ones that it was impossible to answer them.

– Ты говоришь, что это нехорошо?

‘You say it’s not good?

Но надо рассудить, – продолжала она. 

But you must consider,’ she went on.

– Ты забываешь моё положение.

‘You forget my situation.

Как я могу желать детей?

How can I want children?

Я не говорю про страдания, я их не боюсь.

I’m not talking about the suffering, I’m not afraid of that.

Подумай, кто будут мои дети?

But think, who will my children be?

Несчастные дети, которые будут носить чужое имя.

Unfortunate children, who will bear another man’s name.

По самому своему рождению они будут поставлены в необходимость стыдиться матери, отца, своего рождения.

By their very birth they’ll be placed in the necessity of being ashamed of their mother, their father, their birth.’

– Да ведь для этого-то и нужен развод.

‘That’s just why you must get divorced.’

Но Анна не слушала её.

But Anna did not hear her.

Ей хотелось договорить те самые доводы, которыми она столько раз убеждала себя.

She wanted to voice the same arguments with which she had so often persuaded herself.

– Зачем же мне дан разум,

‘Why have I been given reason,

если я не употреблю его на то, чтобы не производить на свет несчастных?

if I don’t use it so as not to bring unfortunate children into the world?’

Она посмотрела на Долли, но, не дождавшись ответа, продолжала:

She looked at Dolly, but went on without waiting for an answer:

– Я бы всегда чувствовала себя виноватою пред этими несчастными детьми, – сказала она. 

‘I would always feel guilty before those unfortunate children,’ she said.

– Если их нет, то они не несчастны по крайней мере,

‘If they don’t exist, at least they won’t be unfortunate,

а если они несчастны, то я одна в этом виновата.

and if they’re unfortunate, I alone am to blame.’

Это были те самые доводы, которые Дарья Александровна приводила самой себе;

These were the same arguments Darya Alexandrovna had produced for herself,

но теперь она слушала и не понимала их.

but now she listened to them and could not understand them.

«Как быть виноватою пред существами не существующими?» – думала она.

‘How can she be guilty before beings who don’t exist?’ she wondered.

И вдруг ей пришла мысль:

And suddenly a thought came to her:

– могло ли быть в каком-нибудь случае лучше для её любимца Гриши,

could it be better in any possible case for her favourite, Grisha,

если б он никогда не существовал?

if he had never existed?

И это ей показалось так дико, так странно,

And it seemed so wild to her, so strange,

что она помотала головой, чтобы рассеять эту путаницу кружащихся сумасшедших мыслей.

that she shook her head to scatter this whirling confusion of mad thoughts.

– Нет, я не знаю, это не хорошо, – только сказала она с выражением гадливости на лице.

‘No, I don’t know, it’s not good,’ she merely said, with a squeamish look on her face.

– Да, но ты не забудь, чтó ты и чтó я…

‘Yes, but don’t forget what you are and what I am …

И кроме того, – прибавила Анна,

And besides,’ Anna added,

несмотря на богатство своих доводов и на бедность доводов Долли,

as if, despite the wealth of her arguments and the poverty of Dolly’s,

как будто всё-таки сознаваясь, что это не хорошо, 

she still admitted that it was not good,

– ты не забудь главное, что я теперь нахожусь не в том положении, как ты.

‘don’t forget the main thing, that I’m not in the same situation now as you are.

Для тебя вопрос: – желаешь ли ты не иметь более детей,

For you the question is whether you do not want to have any more children,

а для меня: – желаю ли иметь я их.

and for me it’s whether I want to have them.

И это большая разница.

And that is a big difference.

Понимаешь, что я не могу этого желать в моём положении.

You see, I can’t want it in my situation.’

Дарья Александровна не возражала.

Darya Alexandrovna did not object.

Она вдруг почувствовала, что стала уж так далека от Анны,

She suddenly felt she had become so distant from Anna

что между ними существуют вопросы,

that there were questions between them

в которых они никогда не сойдутся и о которых лучше не говорить.

which they would never agree on and of which it was better not to speak.

XXIV

XXIV

– Так тем более тебе надо устроить своё положение, если возможно, – сказала Долли.

‘Then you need all the more to settle your situation, if possible,’ said Dolly.

– Да, если возможно, – сказала Анна вдруг совершенно другим, тихим и грустным голосом.

‘Yes, if possible,’ Anna said suddenly, in a completely different, soft and sad voice.

– Разве невозможен развод?

‘Is divorce impossible?

Мне говорили, что муж твой согласен.

I was told your husband has agreed.’

– Долли! Мне не хочется говорить про это.

‘Dolly! I don’t want to talk about it.’

– Ну, не будем, – поспешила сказать Дарья Александровна,

‘Well, then we won’t,’ Darya Alexandrovna hastened to say,

заметив выражение страдания на лице Анны. 

noticing the look of suffering on Anna’s face.

– Я только вижу, что ты слишком мрачно смотришь.

‘I only see that you look at things too darkly.’

– Я? Нисколько.

‘Me? Not a bit.

Я очень весела и довольна.

I’m very cheerful and content.

Ты видела, je fais des passions. Весловский…

You’ve noticed, je fais des passions.* [I’m a success with men] Veslovsky …’

– Да, если правду сказать, мне не понравился тон Весловского, – сказала Дарья Александровна, желая переменить разговор.

‘Yes, to tell the truth, I didn’t like Veslovsky’s tone,’ Darya Alexandrovna said, wishing to change the subject.

– Ах, нисколько!

‘Ah, not a bit!

Это щекотит Алексея и больше ничего;

It tickles Alexei, that’s all;

но он мальчик и весь у меня в руках;

but he’s a boy and he’s entirely in my hands;

ты понимаешь, я им управляю, как хочу.

you understand, I control him as I please.

Он всё равно что твой Гриша…

He’s the same as your Grisha …

Долли! – вдруг переменила она речь, 

Dolly!’ she suddenly changed her tone,

– ты говоришь, что я мрачно смотрю.

‘you say I look at things too darkly.

Ты не можешь понимать.

You cannot understand.

Это слишком ужасно.

It’s too terrible.

Я стараюсь вовсе не смотреть.

I try not to look at all.’

– Но, мне кажется, надо.

‘But I think you must.

Надо сделать всё, что можно.

You must do everything possible.’

– Но что же можно? Ничего.

‘But what is possible? Nothing.

Ты говоришь, выйти замуж за Алексея и что я не думаю об этом.

You say marry Alexei and that I don’t think about it.

Я не думаю об этом!! – повторила она,

I don’t think about it!!’ she repeated,

и краска выступила ей на лицо.

and colour came to her face.

Она встала, выпрямила грудь, тяжело вздохнула

She rose, drew herself up, sighed deeply,

и стала ходить своею лёгкою походкой взад и вперёд по комнате, изредка останавливаясь. 

and began pacing the room with her light step, pausing every now and then.

– Я не думаю?

‘I don’t think?

Нет дня, часа, когда бы я не думала и не упрекала себя за то, что думаю…

There isn’t a day or an hour that I don’t think of it and don’t reproach myself for that thinking …

потому что мысли об этом могут с ума свести.

because the thought of it could drive me mad.

С ума свести, – повторила она. 

Drive me mad,’ she repeated.

– Когда я думаю об этом, то я уже не засыпаю без морфина.

‘When I think of it, I can’t fall asleep without morphine.

Но хорошо.

But, very well.

Будем говорить спокойно.

Let’s talk calmly.

Мне говорят – развод.

Divorce, I’m told.

Во-первых, он не даст мне его.

First of all, he won’t grant me a divorce.

Он теперь под влиянием графини Лидии Ивановны.

He is now under the influence of Countess Lydia Ivanovna.’

Дарья Александровна, прямо вытянувшись на стуле,

Darya Alexandrovna, drawn up straight on her chair,

со страдальчески-сочувствующим лицшм следила, поворачивая голову, за ходившею Анной.

with a suffering and sympathetic face, kept turning her head as she watched Anna pacing.

– Надо попытаться, – тихо сказала она.

‘You must try,’ she said softly.

– Положим, попытаться.

‘Suppose I try.

Что это значит? – сказала она, очевидно, мысль, тысячу раз передуманную и наизусть заученную. 

What does it mean?’ She was obviously saying something she had thought over a thousand times and learned by heart.

– Это значит, мне, ненавидящей его,

‘It means that I, who hate him

но всё-таки признающей себя виноватою пред ним, 

but still acknowledge myself guilty before him

– и я считаю его великодушным, 

– and I consider him magnanimous

– мне унизиться писать ему…

– that I must humiliate myself by writing to him …

Ну, положим, я сделаю усилие, сделаю это.

Well, suppose I make an effort and do it.

Или я получу оскорбительный ответ, или согласие.

I’ll either get an insulting reply or his consent.

Хорошо, я получила согласие… 

Good, so I get his consent…’

– Анна в это время была в дальнем конце комнаты

Just then Anna was at the far end of the room,

и остановилась там, что-то делая с гардиной окна.

and she stopped there, doing something to the window curtain.

Я получу согласие, а сы… сын?

‘I get his consent, but my … my son?

Ведь они мне не отдадут его.

They won’t give him to me.

Ведь он вырастет, презирая меня,

He’ll grow up despising me,

у отца, которого я бросила.

with the father I abandoned.

Ты пойми, что я люблю, 

You must understand that I love

– кажется, равно, но обоих больше себя, два существа

two beings – equally, I think, but both more than myself

– Серёжу и Алексея.

– Seryozha and Alexei.’

Она вышла на середину комнаты и остановилась пред Долли, сжимая руками грудь.

She came to the middle of the room and stopped in front of Dolly, her arms pressed to her breast.

В белом пеньюаре фигура её казалась особенно велика и широка.

In the white peignoir her figure seemed especially big and wide.

Она нагнула голову и исподлобья смотрела сияющими мокрыми глазами

She bowed her head and with shining wet eyes looked from under her brows

на маленькую, худенькую и жалкую в своей штопаной кофточке и ночном чепчике, всю дрожавшую от волнения Долли.

at the small, thin Dolly, trembling all over with agitation, pathetic in her mended chemise and night-cap.

– Только эти два существа я люблю, и одно исключает другое.

‘I love only these two beings, and the one excludes the other.

Я не могу их соединить, а это мне одно нужно.

I can’t unite them, yet I need only that.

А если этого нет, то всё равно.

And if there isn’t that, the rest makes no difference.

Всё, всё равно.

It all makes no difference.

И как-нибудь кончится, и потому я не могу, не люблю говорить про это.

And it will end somehow, and so I can’t, I don’t like talking about it.

Так ты не упрекай меня, не суди меня ни в чём.

Don’t reproach me, then, don’t judge me for anything.

Ты не можешь со своею чистотой понять всего того, чем я страдаю.

You with your purity can’t understand all that I suffer over.’

Она подошла, села рядом с Долли

She went up to Dolly, sat down beside her

и, с виноватым выражением вглядываясь в её лицо, взяла её за руку.

and, peering into her face with a guilty expression, took her by the hand.

– Что ты думаешь?

‘What are you thinking?

Что ты думаешь обо мне?

What do you think of me?

Ты не презирай меня.

Don’t despise me.

Я не стою презрения.

I’m not worthy of being despised.

Я именно несчастна.

I’m just unhappy.

Если кто несчастен, так это я, – выговорила она

If anyone is unhappy, I am,’ she said

и, отвернувшись от неё, заплакала.

and, turning away, she wept.

Оставшись одна, Долли помолилась богу и легла в постель.

Left alone, Dolly prayed and went to bed.

Ей всею душой было жалко Анну в то время, как она говорила с ней;

She had pitied Anna with all her soul while talking with her;

но теперь она не могла себя заставить думать о ней.

but now she was unable to make herself think about her.

Воспоминания о доме и детях с особенною, новою для неё прелестью, в каком-то новом сиянии возникали в её воображении.

Memories of her home and children arose in her imagination with some new radiance, some special loveliness she had not known before.

Этот её мир показался ей теперь так дорог и мил,

That world of hers now seemed so precious and dear to her

что она ни за что не хотела вне его провести лишний день

that she did not want to spend an extra day outside it for anything

и решила, что завтра непременно уедет.

and decided to leave the next morning without fail.

Анна между тем, вернувшись в свой кабинет,

Anna meanwhile, on returning to her boudoir,

взяла рюмку и накапала в неё несколько капель лекарства, в котором важную часть составлял морфин,

took a glass and into it put a few drops of medicine, of which morphine made up a significant part,

и, выпив и посидев несколько времени неподвижно,

and after drinking it and sitting motionless for a time, grown quiet,

с успокоенным и весёлым духом пошла в спальню.

she went to the bedroom in calm and cheerful spirits.

Когда она вошла в спальню, Вронский внимательно посмотрел на неё.

When she came into the bedroom, Vronsky looked at her attentively.

Он искал следов того разговора, который, он знал, она, так долго оставаясь в комнате Долли, должна была иметь с нею.

He sought traces of the conversation which he knew she must have had with Dolly, since she had stayed so long in her room.

Но в её выражении, возбуждённо-сдержанном и что-то скрывающем,

But in her expression, excitedly restrained and concealing something,

он ничего не нашёл, кроме хотя и привычной ему, но всё ещё пленяющей его красоты, сознания её

he found only that beauty which, familiar as it was, still captivated him, and her awareness of that beauty

и желания, чтоб она на него действовала.

and her desire that it affect him.

Он не хотел спросить её о том, что они говорили,

He did not want to ask her what they had talked about,

но надеялся, что она сама скажет что-нибудь.

but hoped she would say something herself.

Но она сказала только:

But all she said was:

– Я рада, что тебе понравилась Долли.

‘I’m glad you like Dolly.

Не правда ли?

You do, don’t you?’

– Да ведь я её давно знаю.

‘But I’ve known her for a long time.

Она очень добрая, кажется, mais exessivement terre-a-terre.

She’s very kind, I think, mais excessivement terre-à-terre.* [But excessively down-to-earth]

Но всё-таки я ей очень был рад.

But still, I’m very glad of her visit.’

Он взял руку Анны и посмотрел ей вопросительно в глаза.

He took Anna’s hand and looked questioningly into her eyes.

Она, иначе поняв этот взгляд. улыбнулась ему.

She, understanding that look differently, smiled at him.

На другое утро, несмотря на упрашиванья хозяев,

The next morning, despite her hosts’ entreaties,

Дарья Александровна собралась ехать.

Darya Alexandrovna made ready to leave.

Кучер Лёвина в своём не новом кафтане и полуямской шляпе,

Levin’s driver, in his none-too-new caftan and something half resembling a post-boy’s hat,

на разномастных лошадях,

with his ill-matched horses,

в коляске с заплатанными крыльями мрачно и решительно въехал в крытый, усыпанный песком подъезд.

gloomily and resolutely drove the carriage with patched splash-boards under the covered, sand-strewn portico.

Прощание с княжной Варварой, с мужчинами было неприятно Дарье Александровне.

Taking leave of Princess Varvara and the men was unpleasant for Darya Alexandrovna.

Пробыв день, и она и хозяева ясно чувствовали, что они не подходят друг к другу

After a day together, both she and her hosts clearly felt that they were unsuited to each other

и что лучше им не сходиться.

and that it was better for them not to get together.

Одной Анне было грустно.

Only Anna felt sad.

Она знала, что теперь, с отъездом Долли,

She knew that now, with Dolly’s departure,

никто уже не растревожит в её душе те чувства, которые поднялись в ней при этом свидании.

there would be no one to stir up in her soul those feelings that had been aroused in her at this meeting.

Тревожить эти чувства ей было больно,

To stir up those feelings was painful for her;

но она всё-таки знала, что это была самая лучшая часть её души

but she knew all the same that that was the best part of her soul

и что эта часть её души быстро зарастала в той жизни, которую она вела.

and that it was quickly being overgrown in the life she led.

Выехав в поле, Дарья Александровна испытала приятное чувство облегчения,

Driving out into the fields, Dolly felt pleasantly relieved,

и ей хотелось спросить у людей, как им понравилось у Вронского,

and she was about to ask the servants how they had liked it at Vronsky’s

как вдруг кучер Филипп сам заговорил:

when the driver, Filipp, suddenly spoke himself:

– Богачи-то богачи, а овса всего три меры дали.

‘Maybe they’re rich, but they only gave the horses three measures of oats.

До петухов дочиста подобрали.

They cleaned the bottom before cockcrow.

Что ж три меры? только закусить.

What’s three measures? Just a snack.

Ныне овёс у дворников сорок пять копеек.

Nowadays innkeepers sell oats for forty-five kopecks.

У нас небось приезжим сколько поедят, столько дают.

At home we give visitors as much as they can eat.’

– Скупой барин, – подтвердил конторщик.

‘A miserly master,’ the clerk agreed.

– Ну, а лошади их понравились тебе? – спросила Долли.

‘Well, and did you like their horses?’ asked Dolly.

– Лошади – одно слово.

‘Horses is the word.

И пища хороша.

And the food’s good.

А так мне скучно что-то показалось, Дарья Александровна,

Found it a bit boring otherwise, Darya Alexandrovna,

не знаю как вам, – сказал он, обернув к ней своё красивое и доброе лицо.

I don’t know about you,’ he said, turning his handsome and kindly face to her.

– Да и мне тоже.

‘I thought so, too.

Что ж, к вечеру доедем?

Well, will we get there by evening?’

– Надо доехать.

‘Ought to.’

Вернувшись домой и найдя всех вполне благополучными и особенно милыми,

On returning home and finding everyone quite well and especially nice,

Дарья Александровна с большим оживлением рассказывала про свою поездку,

Darya Alexandrovna told them about her trip with great animation,

про то, как её хорошо принимали,

about how well she had been received,

про роскошь и хороший вкус жизни Вронских, про их увеселения

the luxury and good taste of the Vronskys’ life, their amusements,

и не давала никому слова сказать против них.

and would not let anyone say a word against them.

– Надо знать Анну и Вронского

‘You have to know Anna and Vronsky

– я его больше узнала теперь, 

– I’ve come to know him better now

– чтобы понять, как они милы и трогательны, 

– to understand how sweet and touching they are,’

– теперь совершенно искренно говорила она,

she said, now with perfect sincerity,

забывая то неопределённое чувство недовольства и неловкости, которое она испытывала там.

forgetting the vague sense of dissatisfaction and discomfort that she had experienced there.

XXV

XXV

Вронский и Анна, всё в тех же условиях, всё так же не принимая никаких мер для развода, прожили всё лето и часть осени в деревне.

Vronsky and Anna spent the whole summer and part of the autumn in the country, in the same conditions, without taking any measures towards a divorce.

Было между ними решено, что они никуда не поедут;

It was decided between them that they would not go anywhere;

но оба чувствовали, чем долее они жили одни, в особенности осенью и без гостей,

but they both sensed, the longer they lived alone, especially in the autumn and without guests,

что они не выдержат этой жизни и что придётся изменить её.

that they would not be able to endure that life and would have to change it.

Жизнь, казалось, была такая, какой лучше желать нельзя:

Life, it seemed, was such that it was impossible to wish for better:

– был полный достаток, было здоровье, был ребёнок, и у обоих были занятия.

there was abundance, there was health, there was the child, and they both had their occupations.

Анна без гостей всё так же занималась собою и очень много занималась чтением

Anna paid attention to herself in the same way without guests, and was also very much taken up with reading

– и романов и серьёзных книг, какие были в моде.

– of novels and the serious books that were in vogue.

Она выписывала все те книги, о которых с похвалой упоминалось в получаемых ею иностранных газетах и журналах,

She ordered all the books that were mentioned with praise in the foreign newspapers and magazines she received,

и с тою внимательностью к читаемому, которая бывает только в уединении, прочитывала их.

and read them with that concentration that one only finds in solitude.

Кроме того, все предметы, которыми занимался Вронский, она изучала по книгам и специальным журналам,

Moreover, by means of books and special journals, she studied all the subjects that interested Vronsky,

так что часто он обращался прямо к ней с агрономическими, архитектурными,

so that he often turned directly to her with questions of agronomy, architecture

даже иногда коннозаводческими и спортсменскими вопросами.

and, occasionally, even horse-breeding and sports.

Он удивлялся её знанию, памяти

He was amazed at her knowledge, her memory,

и сначала, сомневаясь, желал подтверждения;

and, being doubtful at first, wanted corroboration;

и она находила в книгах то, о чём он спрашивал, и показывала ему.

and she would find what he had asked about in her books and show it to him.

Устройство больницы тоже занимало её.

The setting up of the hospital also occupied her.

Она не только помогала, но многое и устраивала и придумывала сама.

She not only helped but also arranged and devised many things herself.

Но главная забота её всё-таки была она сама

But her chief concern was still her own self

– она сама, насколько она дорога Вронскому,

– herself, in so far as she was dear to Vronsky,

насколько она может заменить для него всё, что он оставил.

in so far as she was able to replace for him all that he had abandoned.

Вронский ценил это, сделавшееся единственною целью её жизни, желание не только нравиться, но служить ему,

Vronsky appreciated this desire, which had become the only goal of her life, not only to be liked by him but to serve him,

но вместе с тем и тяготился теми любовными сетями, которыми она старалась опутать его.

yet at the same time he found those amorous nets in which she tried to ensnare him a burden.

Чем больше проходило времени,

The more time that passed,

чем чаще он видел себя опутанным этими сетями,

the more often he saw himself ensnared in those nets,

тем больше ему хотелось не то что выйти из них,

and the more he wanted not so much to get out of them

но попробовать, не мешают ли они его свободе.

as to test whether they hampered his freedom.

Если бы не это всё усиливающееся желание быть свободным,

Had it not been for this ever strengthening desire to be free,

не иметь сцены каждый раз, как ему надо было ехать в город на съезд, на бега,

not to have a scene every time he had to go to town for a meeting or a race,

Вронский был бы вполне доволен своею жизнью.

Vronsky would have been quite content with his life.

Роль, которую он избрал,

The role he had chosen,

роль богатого землевладельца, из каких должно состоять ядро русской аристократии,

the role of the rich landowner, of whom the nucleus of the Russian aristocracy ought to consist,

не только пришлась ему вполне по вкусу, но

not only proved entirely to his taste,

теперь, после того как он прожил так полгода,

but now, after living that way for half a year,

доставляла ему всё возрастающее удовольствие.

gave him an ever increasing pleasure.

И дело его всё больше и больше занимая и втягивая его, шло прекрасно.

And his affairs, which occupied and engaged him more and more, went splendidly.

Несмотря на огромные деньги, которых ему стоила больница, машины, выписанные из Швейцарии коровы и многое другое,

Despite the enormous amount of money that the hospital, the machines, the cows ordered from Switzerland and many other things had cost him,

он был уверен, что он не расстраивал, а увеличивал своё состояние.

he was certain that he was not wasting but increasing his fortune.

Там, где дело шло до доходов, продажи лесов, хлеба, шерсти, отдачи земель,

Wherever it was a matter of income, of selling timber, grain, wool, of leasing land,

Вронский был крепок, как кремень, и умел выдерживать цену.

Vronsky was hard as flint and knew how to stick to his price.

В делах большого хозяйства и в этом и в других имениях

In matters of large-scale farming, on this and other estates,

он держался самых простых, нерискованных приёмов

he kept to the simplest, least risky ways,

и был в высшей степени бережлив и расчётлив на хозяйственные мелочи.

and was shrewd and frugal to the highest degree in small household matters.

Несмотря на всю хитрость и ловкость немца,

Despite all the cleverness and cunning of the German,

втягивавшего его в покупки и выставлявшего всякий расчёт так, что нужно было сначала гораздо больше,

who tried to get him involved in buying and presented every estimate in such a way that it was necessary to begin by investing more,

но, сообразив, можно было сделать то же и дешевле и тотчас же получить выгоду,

but then calculated that he could do the same thing for less and have an immediate profit,

Вронский не поддавался ему.

Vronsky never yielded to him.

Он выслушивал управляющего, расспрашивал и соглашался с ним,

He listened to the steward, asked questions, and agreed with him

только когда выписываемое или устраиваемое было самое новое,

only when the things he ordered and set up were of the newest sort,

в России ещё неизвестное, могущее возбудить удивление.

still unknown in Russia and capable of causing amazement.

Кроме того, он решался на большой расход только тогда, когда были лишние деньги,

Besides that, he would decide upon a major expenditure only when he had some extra money

и, делая этот расход, доходил до всех подробностей

and, in making this expenditure, went into all the details

и настаивал на том, чтоб иметь самое лучшее за свои деньги.

and insisted on getting the best for his money.

Так что по тому, как он повёл дела,

So that, by the way he conducted his affairs,

было ясно, что он не расстроил, а увеличил своё состояние.

it was clear that he had not wasted but increased his fortune.

В октябре месяце были дворянские выборы в Кашинской губернии,

In the month of October, there were elections among the nobility of Kashin province,

где были имения Вронского,Свияжского, Кознышева, Облонского и маленькая часть Лёвина.

where the estates of Vronsky, Sviyazhsky, Koznyshev, Oblonsky, and a small part of Levin’s estate, were located.

Выборы эти, по многим обстоятельствам и лицам, участвовавшим в них,

These elections, owing to many circumstances, including the people taking part in them,

обращали на себя общественное внимание.

attracted public attention.

О них много говорили и к ним готовились.

They were much talked about and prepared for.

Московские, петербургские и заграничные жители, никогда не бывавшие на выборах,

People from Moscow, Petersburg and abroad, who never attended elections,

съехались на эти выборы.

came for them.

Вронский давно уже обещал Свияжскому ехать на них.

Vronsky had long ago promised Sviyazhsky that he would attend.

Пред выборами Свияжский, часто навещавший Воздвиженское, заехал за Вронским.

Before the elections Sviyazhsky, who often visited Vozdvizhenskoe, drove over for Vronsky.

Накануне ещё этого дня между Вронским и Анной произошла почти ссора за эту предполагаемую поездку.

On the eve of that day Vronsky and Anna had almost quarrelled over this proposed trip.

Было самое тяжёлое, скучное в деревне осеннее время,

It was the most boring, difficult autumn time in the country,

и потому Вронский, готовясь к борьбе,

and therefore Vronsky, preparing for a fight,

со строгим и холодным выражением, как он никогда прежде не говорил с Анной, объявил ей о своём отъезде.

announced his departure with a stern and cold expression on his face which he had never had before when talking to her.

Но, к его удивлению, Анна приняла это известие очень спокойно и спросила только, когда он вернётся.

But, to his surprise, Anna took the news very calmly and only asked when he would come back.

Он внимательно посмотрел на неё, не понимая этого спокойствия.

He looked at her attentively, not understanding this calm.

Она улыбнулась на его взгляд.

She smiled at his look.

Он знал эту способность её уходить в себя

He knew this ability she had of withdrawing into herself,

и знал, что это бывает только тогда, когда она на что-нибудь решилась про себя, не сообщая ему своих планов.

and he knew that it happened only when she had decided on something in herself without telling him her plans.

Он боялся этого;

He feared it,

но ему так хотелось избежать сцены,

but he wished so much to avoid a scene

что он сделал вид и отчасти искренно поверил тому, чему ему хотелось верить, – её благоразумию.

that he pretended to believe, and in part sincerely believed, in what he would have liked to believe in – her reasonableness.

– Надеюсь, ты не будешь скучать?

‘You won’t be bored, I hope?’

– Надеюсь, – сказала Анна. 

‘I hope,’ said Anna.

– Я вчера получила ящик книг от Готье.

‘Yesterday I received a box of books from Gautier.[7]

Нет, я не буду скучать.

No, I won’t be bored.’

«Она хочет взять этот тон, и тем лучше, – подумал он, 

‘She wants to take this tone, and so much the better,’ he thought,

– а то всё одно и то же».

‘otherwise it would be the same thing all over again.’

И так и не вызвав её на откровенное объяснение, он уехал на выборы.

And so, without challenging her to a frank explanation, he went off to the elections.

Это было ещё в первый раз с начала их связи,

It was the first time since the start of their liaison

что он расставался с нею, не объяснившись до конца.

that he had parted from her without talking it all through.

С одной стороны, это беспокоило его,

On the one hand, this troubled him;

с другой стороны, он находил, что это лучше.

on the other, he found it better this way.

«Сначала будет, как теперь, что-то неясное, затаённое,

‘At first it will be like now, something vague, hidden,

а потом она привыкнет.

but then she’ll get used to it.

Во всяком случае я всё могу отдать ей,

In any case, I can give her everything,

но не свою мужскую независимость», – думал он.

but not my male independence,’ he thought.

XXVI

XXVI

В сентябре Лёвин переехал в Москву для родов Кити.

In September Levin moved to Moscow for Kitty’s confinement.

Он уже жил без дела целый месяц в Москве,

He had already spent a whole month in Moscow doing nothing,

когда Сергей Иванович, имевший именье в Кашинской губернии и принимавший большое участие в вопросе предстоящих выборов,

when Sergei Ivanovich, who owned an estate in Kashin province and took great interest in the question of the forthcoming elections,

собрался ехать на выборы.

got ready to attend them.

Он звал с собою и брата, у которого был шар по Селезнёвскому уезду.

He invited his brother, who had a ballot for the Seleznev district, to go with him.

Кроме этого, у Лёвина было в Кашине крайне нужное для сестры его, жившей за границей,

Besides that, Levin had business in Kashin, of the utmost importance for his sister, who lived abroad,

дело по опеке и по получению денег выкупа.

to do with settling the matter with the trusteeship and obtaining a quittance.

Лёвин всё ещё был в нерешительности,

Levin was still undecided,

но Кити, видевшая, что он скучает в Москве, и советовавшая ему ехать,

but Kitty, who saw that he was bored in Moscow, advised him to go

помимо его заказала ему дворянский мундир, стоивший восемьдесят рублей.

and, without asking, ordered him a nobleman’s uniform that cost eighty roubles.

И эти восемьдесят рублей, заплаченные за мундир, были главной причиной, побудившей Лёвина ехать.

And the eighty roubles spent on the uniform were the main thing that made Levin go.

Он поехал в Кашин.

He went to Kashin.

Лёвин был в Кашине уже шестой день,

Levin had been in Kashin for six days already,

посещая каждый день собрание и хлопоча по делу сестры, которое всё не ладилось.

attending the meetings every day and busying himself with his sister’s affairs, which did not go well.

Предводители все заняты были выборами,

The marshals were all occupied with the elections

и нельзя было добиться того самого простого дела, которое зависело от опеки.

and it was impossible to settle the very simple matter which depended on the trusteeship.

Другое же дело – получение денег

The other business – obtaining the money

– точно так же встречало препятствия.

– met with obstacles in the same way.

После долгих хлопот о снятии запрещения деньги были готовы к выдаче;

After long efforts to have the freeze lifted, the money was ready to be paid;

но нотариус, услужливейший человек, не мог выдать талона,

but the notary, a most obliging man, could not issue the cheque

потому что нужна была подпись председателя,

because the chairman’s signature was needed,

а председатель, не сдав должности, был на сессии.

and the chairman, without handing over his duties, was attending the session.

Все эти хлопоты, хождения из места в место,

All this bustling, going about from place to place,

разговоры с очень добрыми, хорошими людьми,

talking with very kind, good people,

понимающими вполне неприятность положения просителя,

who well understood the unpleasantness of the petitioner’s position

но не могущими пособить ему, 

but were unable to help him

– всё это напряжение, не дающее никаких результатов,

– all this tension, while producing no results,

произвело в Лёвине чувство мучительное,

gave Levin a painful feeling

подобное тому досадному бессилию, которое испытываешь во сне,

similar to that vexing impotence one experiences in dreams

когда хочешь употребить физическую силу.

when one tries to use physical force.

Он испытывал это часто, разговаривая со своим добродушнейшим поверенным.

He felt it often, speaking with his good-natured attorney.

Этот поверенный делал, казалось, всё возможное

This attorney did everything possible, it seemed,

и напрягал все свои умственные силы, чтобы вывести Лёвина из затруднения.

and strained all his mental powers to get Levin out of the quandary.

«Вот что попробуйте, – не раз говорил он, 

‘Try this,’ he said more than once,

– съездите туда-то и туда-то»,

‘go to this place and that place,’

и поверенный делал целый план,

and the attorney would make a whole plan

как обойти то роковое начало, которое мешало всему.

for getting round the fatal principle that was hindering everything.

Но тотчас же прибавлял:

Then he would add at once,

– «Всё-таки задержат; однако попробуйте».

‘They’ll hold it up anyway, but try it.’

И Лёвин пробовал, ходил, ездил.

And Levin tried, visited, went.

Все были добры и любезны,

Everybody was kind and courteous,

но оказывалось, что обойдённое вырастало опять на конце и опять преграждало путь.

but it always turned out that what had been got round re-emerged in the end and again barred the way.

В особенности было обидно то, что Лёвин не мог никак понять, с кем он борется,

In particular it was offensive that Levin simply could not understand with whom he was struggling,

кому выгода оттого, что его дело не кончается.

who profited from the fact that his case never came to an end.

Этого, казалось, никто не знал;

This no one seemed to know;

не знал и поверенный.

the attorney did not know either.

Если б Лёвин мог понять, как он понимал,

If Levin could have understood it, as he understood

почему подходить к кассе на железной дороге нельзя иначе, как становясь в ряд,

why he could not get to the ticket window at the station otherwise than by waiting in line,

ему бы не было обидно и досадно;

he would not have felt offended and vexed;

но в препятствиях, которые он встречал по делу, никто не мог объяснить ему, для чего они существуют.

but no one could explain to him why the obstacles he encountered in his case existed.

Но Лёвин много изменился со времени своей женитьбы;

However, Levin had changed greatly since his marriage;

он был терпелив и если не понимал, для чего всё это так устроено,

he was patient, and if he did not understand why it was all arranged that way,

то говорил себе, что, не зная всего, он не может судить,

he said to himself that he could not judge without knowing everything,

что, вероятно, так надобно,

that it probably had to be that way,

и старался не возмущаться.

and he tried not to be indignant.

Теперь, присутствуя на выборах и участвуя в них,

Now, being present at the elections and taking part in them,

он старался также не осуждать, не спорить,

he tried in the same way not to condemn, not to argue,

а сколько возможно понять то дело,

but to understand as well as he could this business,

которым с такою серьёзностью и увлечением занимались уважаемые им честные и хорошие люди.

which honest and good people, whom he respected, took up with such seriousness and enthusiasm.

С тех пор как он женился, Лёвину открылось столько новых, серьёзных сторон,

Since marrying, so many new, serious aspects had been revealed to him,

прежде, по легкомысленному к ним отношению, казавшихся ничтожными,

which formerly, because of his light-minded attitude towards them, had seemed insignificant,

что и в деле выборов он предполагал и искал серьёзного значения.

that he assumed and sought a serious meaning in the business of the elections as well.

Сергей Иванович объяснил ему смысл и значение предполагавшегося на выборах переворота.

Sergei Ivanovich explained to him the meaning and importance of the revolution that was supposed to take place at the elections.

Губернский предводитель, в руках которого по закону находилось столько важных общественных дел

The provincial marshal of nobility, in whose hands the law placed so many important social matters

– и опеки (те самые, от которых страдал теперь Лёвин),

– trusteeships (the same from which Levin was now suffering),

и дворянские огромные суммы,

the huge funds of the nobility,

и гимназии женская, мужская и военная,

high schools for girls and boys, the military school,

и народное образование по новому положению, и, наконец, земство, 

public education as prescribed by the new legislation and, finally, the zemstvo

– губернский предводитель Снетков был человек старого дворянского склада,

– the provincial marshal, Snetkov, was a man of the old noble cast,

проживший огромное состояние,

who had run through a huge fortune,

добрый человек, честный в своём роде, но совершенно не понимавший потребностей нового времени.

a good man, honest in his way, but who failed completely to understand the demands of the new time.

Он во всём всегда держал сторону дворянства,

He always took the side of the nobility in everything,

он прямо противодействовал распространению народного образования

directly opposed the spread of public education,

и придавал земству, долженствующему иметь такое громадное значение, сословный характер.

and to the zemstvo, which was supposed to have such enormous significance, attributed a class character.

Нужно было на его место поставить свежего, современного, дельного человека, совершенно нового,

It was necessary that he be replaced by a fresh, modern, practical man, completely new,

и повести дело так,

and that things be conducted in such a way

чтоб извлечь из всех дарованных дворянству, не как дворянству, а как элементу земства, прав

as to gain from the rights granted to the nobility, not as nobility but as an element of the zemstvo,

те выгоды самоуправления, какие только могли быть извлечены.

every possible benefit of self-government.

В богатой Кашинской губернии, всегда шедшей во всём впереди других,

In the rich Kashin province, which always led the others in everything,

теперь набрались такие силы,

such forces had now accumulated

что дело, поведённое здесь как следует,

that, if matters were conducted properly,

могло послужить образцом для других губерний, для всей России.

it could serve as an example for other provinces, for the whole of Russia.

И потому всё дело имело большое значение.

And therefore the whole matter was of great significance.

Предводителем на место Снеткова предполагалось поставить или Свияжского,

The plan was that Snetkov be replaced as marshal of nobility either by Sviyazhsky

или, ещё лучше, Неведовского, бывшего профессора,

or, better still, by Nevedovsky, a former professor,

замечательно умного человека и большого приятеля Сергея Ивановича.

a remarkably intelligent man and a great friend of Sergei Ivanovich’s.

Собрание открыл губернатор, который сказал речь дворянам,

The assembly was opened by the governor, who delivered a speech to the noblemen,

чтоб они выбирали должностных лиц не по лицеприятию,

saying that they should elect people to posts not out of partiality,

а по заслугам и для блага отечества,

but by merit and for the good of the fatherland,

и что он надеется, что кашинское благородное дворянство, как и в прежние выборы, свято исполнит свой долг

and that he hoped the honourable nobility of Kashin would fulfil their duty religiously, as they had done in previous elections,

и оправдает высокое доверие монарха.

thus justifying the high trust of the monarch.

Окончив речь, губернатор пошёл из залы,

Having finished his speech, the governor left the room,

и дворяне шумно и оживлённо, некоторые даже восторженно, последовали за ним

and the noblemen noisily and animatedly, some even rapturously, followed him

и окружили его в то время, как он надевал шубу и дружески разговаривал с губернским предводителем.

and surrounded him just as he was putting on his coat and talking amicably with the provincial marshal.

Лёвин, желая во всё вникнуть и ничего не пропустить,

Levin, wishing to understand everything and not miss anything,

стоял тут же в толпе и слышал, как губернатор сказал:

stood there in the crowd and heard the governor say:

– «Пожалуйста, передайте Марье Ивановне, что жена очень сожалеет, что она едет в приют».

‘Please tell Marya Ivanovna that my wife is very sorry but she must go to the orphanage.’

И вслед за тем дворяне весело разобрали шубы, и все поехали в собор.

And after that the gentlemen cheerfully took their coats and went to the cathedral.

В соборе Лёвин, вместе с другими поднимая руку и повторяя слова протопопа,

In the cathedral Levin, lifting his hand and repeating the words of the archpriest along with the others,

клялся самыми страшными клятвами исполнять всё то, на что надеялся губернатор.

swore with the most terrible oaths to fulfil all the governor’s hopes.

Церковная служба всегда имела влияние на Лёвина,

Church services always had an effect on him,

и когда он произносил слова «целую крест»

and when he uttered the words, ‘I kiss the cross,’[8]

и оглянулся на толпу этих молодых и старых людей, повторявших то же самое,

and turned to look at the crowd of young and old people repeating the same thing,

он почувствовал себя тронутым.

he felt himself moved.

На второй и третий день шли дела о суммах дворянских и о женской гимназии,

On the second and third days the discussions concerned the matters of the funds raised by the nobility and of the girls’ school,

не имевшие, как объяснил Сергей Иванович, никакой важности,

which, as Sergei Ivanovich explained, were of no importance,

и Лёвин, занятый своим хождением по делам, не следил за ними.

and Levin, occupied with his business, did not follow them.

На четвёртый день за губернским столом шла поверка губернских сумм.

On the fourth day, the auditing of the provincial accounts lay on the provincial table.

И тут в первый раз произошло столкновение новой партии со старою.

And here for the first time a confrontation took place between the new party and the old.

Комиссия, которой поручено было поверить суммы,

The commission entrusted with verifying the accounts

доложила собранию, что суммы были все в целости.

reported to the assembly that all was in order.

Губернский предводитель встал, благодаря дворянство за доверие, и прослезился.

The provincial marshal rose to thank the gentlemen for their trust and waxed tearful.

Дворяне громко приветствовали его и жали ему руку.

The nobility loudly cheered him and shook his hand.

Но в это время один дворянин из партии Сергея Ивановича сказал,

But at that moment one of the gentlemen from Sergei Ivanovich’s party

что он слышал, что комиссия не поверяла сумм,

said he had heard that the commission had not audited the accounts,

считая поверку оскорблением губернскому предводителю.

considering auditing an insult to the provincial marshal.

Один из членов комиссии неосторожно подтвердил это.

One of the members of the commission imprudently confirmed it.

Тогда один маленький, очень молодой на вид, но очень ядовитый господин

Then one small, very young-looking, but very venomous gentleman

стал говорить, что губернскому предводителю, вероятно, было бы приятно дать отчёт в суммах

started to say that it would probably be a pleasure for the provincial marshal to give a report of the accounts

и что излишняя деликатность членов комиссии лишает его этого нравственного удовлетворения.

and that the excessive delicacy of the members of the commission deprived him of that moral satisfaction.

Тогда члены комиссии отказались от своего заявления,

Then the members of the commission withdrew their statement,

и Сергей Иванович начал логически доказывать,

and Sergei Ivanovich began to demonstrate logically

что надо или признать, что суммы ими поверены, или не поверены,

that the accounts must be acknowledged as either audited or not audited,

и подробно развил эту дилемму.

and developed this dilemma in detail.

Сергею Ивановичу возражал говорун противной партии.

Some speaker from the opposing party objected to Sergei Ivanovich.

Потом говорил Свияжский и опять ядовитый господин.

Then Sviyazhsky spoke, and then again the venomous gentleman.

Прения шли долго и ничем не кончились.

The debate went on for a long time and ended with nothing.

Лёвин был удивлён, что об этом так долго спорили,

Levin was surprised that they argued about it for so long,

в особенности потому, что, когда он спросил у Сергея Ивановича, предполагает ли он, что суммы растрачены,

especially since, when he asked Sergei Ivanovich if he thought the money had been embezzled,

Сергей Иванович отвечал:

Sergei Ivanovich answered:

– О нет! Он честный человек.

‘Oh, no! He’s an honest man.

Но этот старинный приём отеческого семейного управления дворянскими делами надо было поколебать.

But this old-fashioned, patriarchal, family-like way of running the affairs of the nobility has to be shaken up.’

На пятый день были выборы уездных предводителей.

On the fifth day came the election of district marshals.

Этот день был довольно бурный в некоторых уездах.

In some districts this was a very stormy day.

В Селезнёвском уезде Свияжский был выбран без баллотирования единогласно,

For the Seleznev district Sviyazhsky was elected unanimously without a vote,

и у него был в этот день обед.

and there was a dinner that day at his house.

XXVII

XXVII

На шестой день были назначены губернские выборы.

On the sixth day the provincial elections were to be held.

Залы большие и малые были полны дворян в разных мундирах.

The rooms, big and small, were filled with noblemen in various uniforms.

Многие приехали только к этому дню.

Many had come for that day only.

Давно не видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто из-за границы, встречались в залах.

Acquaintances who had not seen each other for a long time, some from the Crimea, some from Petersburg, some from abroad, met in those rooms.

У губернского стола, под портретом государя, шли прения.

By the governor’s table, beneath the portrait of the emperor, a debate was under way.

Дворяне и в большой и в малой зале группировались лагерями,

The noblemen in both big and small rooms grouped themselves by camps,

и, по враждебности и недоверчивости взглядов,

and from the hostility and mistrustfulness of the glances,

по замолкавшему при приближении чуждых лиц говору,

from the hushing of talk whenever an outsider approached,

по тому, что некоторые, шепчась, уходили даже в дальний коридор,

from the fact that people went off to a far corridor to whisper,

было видно, что каждая сторона имела тайны от другой.

one could see that each side had secrets from the other.

По наружному виду дворяне резко разделялись на два сорта:

In outward appearance, the noblemen were sharply divided into two sorts:

– на старых и новых.

the old and the new.

Старые были большею частью или в дворянских старых застёгнутых мундирах,

The old were for the most part either in the old-style buttoned-up uniforms of the nobility,

со шпагами и шляпами,

with swords and hats,

или в своих особенных, флотских, кавалерийских, пехотных, выслуженных мундирах.

or in their particular navy, cavalry, or infantry uniforms.

Мундиры старых дворян были сшиты по-старинному, с буфочками на плечах;

The uniforms of the old noblemen were of an outmoded cut, with the sleeves puffed up at the shoulders;

они были очевидно малы, коротки в талиях и узки,

they were obviously too small, short at the waist and tight,

как будто носители их выросли из них.

as if their wearers had outgrown them.

Молодые же были в дворянских расстёгнутых мундирах с низкими талиями

The young were in unbuttoned noblemen’s uniforms, low-waisted

и широких в плечах, с белыми жилетами,

and wide at the shoulders, with white waistcoats,

или в мундирах с чёрными воротниками и лаврами, шитьём министерства юстиции.

or in uniforms with the black collars and embroidered laurels of the Ministry of Justice.

К молодым же принадлежали придворные мундиры, кое-где украшавшие толпу.

To the young also belonged the court uniforms that adorned the crowd here and there.

Но деление на молодых и старых не совпадало с делением партий.

But the division into young and old did not coincide with the division into parties.

Некоторые из молодых, по наблюдениям Лёвина, принадлежали к старой партии,

Some of the young, by Levin’s observation, belonged to the old party

и некоторые, напротив, самые старые дворяне шептались со Свияжским

and, on the contrary, some of the oldest noblemen whispered with Sviyazhsky

и, очевидно, были горячими сторонниками новой партии.

and were apparently ardent supporters of the new party.

Лёвин стоял в маленькой зале, где курили и закусывали, подле группы своих,

Levin stood in the small room for smoking and refreshments, by a group of his own people,

прислушиваясь к тому, что говорили,

listening to what they were saying

и тщетно напрягая свои умственные силы, чтобы понять, что говорилось.

and uselessly straining his mental powers to understand it.

Сергей Иванович был центром, около которого группировались другие.

Sergei Ivanovich was the centre around which the others grouped themselves.

Он теперь слушал Свияжского и Хлюстова,

He was now listening to Sviyazhsky and Khliustov,

предводителя другого уезда, принадлежащего к их партии.

the marshal of another district, who belonged to their party.

Хлюстов не соглашался идти со своим уездом просить Снеткова баллотироваться,

Khliustov would not agree to go with his district and ask Snetkov to stand,

а Свияжский уговаривал его сделать это,

but Sviyazhsky was trying to persuade him to do it,

и Сергей Иванович одобрял этот план.

and Sergei Ivanovich approved of the plan.

Лёвин не понимал, зачем было враждебной партии

Levin did not understand why the opposition party

просить баллотироваться того предводителя, которого они хотели забаллотировать.

should ask the marshal to stand when they intended to vote him down.

Степан Аркадьич, только что закусивший и выпивший,

Stepan Arkadyich, having just had a snack and a drink,

обтирая душистым батистовым с каёмками платком рот,

wiping his mouth with a perfumed cambric handkerchief with a border,

подошёл к ним в своём камергерском мундире.

came over to them in his uniform of a gentleman of the bedchamber.

– Занимаем позицию, – сказал он, расправляя обе бакенбарды, – Сергей Иваныч!

‘Positioning yourself, Sergei Ivanych!’ he said, smoothing down his side-whiskers.

И, прислушавшись к разговору, он подтвердил мнение Свияжского.

And, after listening to the conversation, he confirmed Sviyazhsky’s opinion.

– Довольно одного уезда,

‘One district will be enough,

а Свияжский уже, очевидно, оппозиция, – сказал он всем, кроме Лёвина, понятные слова.

and Sviyazhsky’s obviously already in the opposition,’ he said in words that everyone except Levin could understand.

– Что, Костя, и ты вошёл, кажется, во вкус? – прибавил он,

‘So, Kostya, it seems you’ve acquired a taste for it, too?’ he added,

обращаясь к Лёвину, и взял его под руку.

turning to Levin and taking him under the arm.

Лёвин и рад был бы войти во вкус,

Levin would even have been glad to acquire a taste for it,

но не мог понять, в чём дело,

but he could not understand what the point was

и, отойдя несколько шагов от говоривших,

and, moving a few steps away from the talkers,

выразил Степану Аркадьичу своё недоумение, зачем было просить губернского предводителя.

he voiced his perplexity to Stepan Arkadyich as to why the provincial marshal should be nominated.

– O sancta simplicitas! – сказал Степан Аркадьич

‘O sancta simplicitas,’[9] said Stepan Arkadyich,

и кратко и ясно растолковал Лёвину, в чём дело.

and he explained the matter briefly and clearly to Levin.

Если бы, как в прошлые выборы, все уезды просили губернского предводителя,

‘If all the districts nominated the provincial marshal, as at the previous elections,

то его выбрали бы всеми белыми.

he would be elected unanimously.

Этого не нужно было.

That must not happen.

Теперь же восемь уездов согласны просить;

Now eight districts have agreed to nominate him.

если же два откажутся просить, то Снетков может отказаться от баллотировки.

If the other two refuse to nominate him, Snetkov may refuse to stand.

И тогда старая партия может выбрать другого из своих,

And then the old party may choose someone else from among themselves,

так как расчёт весь будет потерян.

and all our calculations will go for naught.

Но если только один уезд Свияжского не будет просить,

But if Sviyazhsky’s district alone does not nominate him,

Снетков будет баллотироваться.

Snetkov will stand.

Его даже выберут и нарочно переложат ему, так что противная партия собьётся со счёта,

He will even be chosen, and they will purposely give him more votes to mislead the opposition,

и, когда выставят кандидата из наших,

and when our candidate is put forward,

они же ему переложат.

they will give him more votes.’

Лёвин понял, но не совсем, и хотел ещё сделать несколько вопросов,

Levin understood, but not completely, and was about to ask a few more questions,

когда вдруг все заговорили, зашумели и двинулись в большую залу.

when everyone suddenly started talking and moving noisily into the big room.

– Что такое? что? кого? –

‘What is it? What? Whom?

Доверенность? кому? что? – Опровергают? 

A warrant? For whom? What? They refute it?

– Не доверенность. 

There’s no warrant.

– Флёрова не допускают.

Flerov’s not admitted.

Что же, что под судом? 

What if he is on trial?

– Этак никого не допустят.

That way no one will be admitted.

Это подло. – Закон! 

It’s mean. The law!’

– слышал Лёвин с разных сторон и вместе со всеми, торопившимися куда-то и боявшимися что-то пропустить,

came from all sides, and along with the rest, who hurried from everywhere and were afraid of missing something, Levin

направился в большую залу и, теснимый дворянами,

went to the big room and, jostled by the noblemen,

приблизился к губернскому столу,

approached the governor’s table,

у которого что-то горячо спорили губернский предводитель, Свияжский и другие коноводы.

around which a heated discussion was going on between the provincial marshal, Sviyazhsky and other leaders.

XXVIII

XXVIII

Лёвин стоял довольно далеко.

Levin was standing quite far away.

Тяжело, с хрипом дышавший подле него один дворянин

Beside him stood one nobleman who was wheezing and breathing heavily

и другой, скрипевший толстыми подошвами,

and another whose thick soles creaked,

мешали ему ясно слышать.

preventing him from hearing well.

Он издалека слышал только мягкий голос предводителя,

He could only hear the marshal’s soft voice from afar,

потом визгливый голос ядовитого дворянина и потом голос Свияжского.

then the shrill voice of the venomous nobleman, and then Sviyazhsky’s voice.

Они спорили, сколько он мог понять, о значении статьи закона и о значении слов:

They were arguing, as far as he could gather, about the meaning of an article of the law and especially of the words:

находившегося под следствием.

‘being under investigation’.

Толпа раздалась, чтобы дать дорогу подходившему к столу Сергею Ивановичу.

The crowd parted to make way as Sergei Ivanovich approached the table.

Сергей Иванович, выждав окончания речи ядовитого дворянина,

Sergei Ivanovich, after waiting for the venomous nobleman to finish his speech,

сказал, что ему кажется, что вернее всего было бы справиться со статьёй закона,

said it seemed to him that the right thing to do would be to consult the article of the law,

и попросил секретаря найти статью.

and he asked the secretary to find it.

В статье было сказано, что в случае разногласия надо баллотировать.

In the article it said that in case of disagreement there should be a vote.

Сергей Иванович прочёл статью и стал объяснять её значение,

Sergei Ivanovich read the article and began to explain its meaning,

но тут один высокий, толстый, сутуловатый, с крашеными усами,

but here a tall, fat, slightly stooping landowner with a dyed moustache,

в узком мундире с подпиравшим ему сзади шею воротником помещик перебил его.

in a tight uniform with a collar that propped his neck up from behind, interrupted him.

Он подошёл к столу и, ударив по нем перстнем, громко закричал:

He came up to the table and, rapping on it with his signet ring, shouted loudly:

– Баллотировать! На шары!

‘To the vote! Cast your ballots!

Нечего разговаривать! На шары!

No point talking! Cast your ballots!’

Тут вдруг заговорило несколько голосов,

Here several voices started talking,

и высокий дворянин с перстнем, всё более и более озлобляясь, кричал громче и громче.

and the tall nobleman with the signet ring, growing more and more angry, shouted louder and louder.

Но нельзя было разобрать, что он говорил.

But it was impossible to make out what he was saying.

Он говорил то самое, что предлагал Сергей Иванович;

He was saying the same thing that Sergei Ivanovich had suggested;

но, очевидно, он ненавидел его и всю его партию,

but he obviously hated him and his whole party,

и это чувство ненависти сообщилось всей партии

and that feeling of hatred communicated itself to the whole party

и вызвало отпор такого же, хотя и более приличного озлобления с другой стороны.

and provoked a response of the same anger, though more decent, from the other side.

Поднялись крики, и на минуту всё смешалось,

Shouts arose, and for a moment everything was so confused

так что губернский предводитель должен был просить о порядке.

that the provincial marshal had to call for order.

– Баллотировать, баллотировать!

‘To the vote! To the vote!

Кто дворянин, тот понимает.

Every nobleman will understand.

Мы кровь проливаем…

We shed our blood …

Доверие монарха…

The monarch’s trust…

Не считать предводителя, он не приказчик…

Don’t count the marshal, he’s no one to give orders …

Да не в том дело…

That’s not the point…

Позвольте, на шары!

The vote, if you please!

Гадость!.. – слышались озлобленные, неистовые крики со всех сторон.

Disgusting! . ..’ Angry, furious cries came from all sides.

Взгляды и лица были ещё озлобленнее и неистовее речи.

The looks and faces were still more angry and furious than the talk.

Они выражали непримиримую ненависть.

They expressed irreconcilable hatred.

Лёвин совершенно не понимал, в чём было дело,

Levin had no idea what it was all about

и удивлялся той страстности, с которою разбирался вопрос

and was astonished at the passion with which they discussed the question

о том, баллотировать или не баллотировать мнение о Флёрове.

of whether the opinion about Flerov should or should not be put to the vote.

Он забывал, как ему потом разъяснил Сергей Иванович, тот силлогизм,

As Sergei Ivanovich later explained to him, he had forgotten the syllogism

что для общего блага нужно было свергнуть губернского предводителя;

that for the common good it was necessary to bring down the provincial marshal;

для свержения же предводителя нужно было большинство шаров;

to bring down the provincial marshal, a majority of the votes was necessary;

для большинства же шаров нужно было дать Флёрову право голоса;

for a majority of the votes, Flerov had to be given the right to a voice;

для признания же Флёрова способным надо было объяснить, как понимать статью закона.

to have Flerov’s eligibility recognized, they had to explain how to understand the article of the law.

– А один голос может решить всё дело,

‘One vote could decide the whole thing,

и надо быть серьёзным и последовательным, если хочешь служить общественному делу, – заключил Сергей Иванович.

and you must be serious and consistent if you want to serve the common cause,’ Sergei Ivanovich concluded.

Но Лёвин забыл это,

But Levin had forgotten that,

и ему было тяжело видеть этих уважаемых им, хороших людей в таком неприятном, злом возбуждении.

and it was painful for him to see these good people, whom he respected, in such unpleasant, angry agitation.

Чтоб избавиться от этого тяжёлого чувства,

To rid himself of that painful feeling,

он, не дождавшись конца прений, ушёл в залу,

he went to the other room without waiting for the end of the debate.

где никого не было, кроме лакеев около буфета.

No one was there except the servants at the buffet.

Увидав хлопотавших лакеев над перетиркой посуды и расстановкой тарелок и рюмок,

Seeing the servants busily wiping platters and setting out plates and glasses,

увидав их спокойные, оживлённые лица,

seeing their calm, animated faces,

Лёвин испытал неожиданное чувство облегчения,

Levin experienced a sudden feeling of relief,

точно из смрадной комнаты он вышел на чистый воздух.

as if he had gone from a stinking room into the fresh air.

Он стал ходить взад и вперёд, с удовольствием глядя на лакеев.

He began pacing up and down, looking with pleasure at the servants.

Ему очень понравилось, как один лакей с седыми бакенбардами,

He liked it very much when one servant with grey side-whiskers,

выказывая презрение к другим, молодым, которые над ним подтрунивали,

showing his contempt for the younger ones who kept teasing him,

учил их, как надо складывать салфетки.

taught them how to fold napkins.

Лёвин только что собирался вступить в разговор со старым лакеем,

Levin was about to get into conversation with the old servant

как секретарь дворянской опеки,

when the secretary of the noblemen’s trust,

старичок, имевший специальность знать всех дворян губернии по имени и отчеству,

a little old man whose specialty was knowing all the noblemen of the province by name and patronymic,

развлёк его.

distracted him.

– Пожалуйте, Константин Дмитрич, – сказал он ему, 

‘If you please, Konstantin Dmitrich,’ he said to him,

– вас братец ищут.

‘your brother is looking for you.

Баллотируется мнение.

The question is being put to the vote.’

Лёвин вошёл в залу, получил беленький шарик

Levin went into the room, was given a little white ball

и вслед за братом Сергеем Ивановичем подошёл к столу,

and, following his brother Sergei Ivanovich, approached the table

у которого стоял с значительным и ироническим лицом, собирая в кулак бороду и нюхая её, Свияжский.

at which Sviyazhsky stood with a significant and ironic face, gathering his beard in his fist and sniffing it.

Сергей Иванович вложил руку в ящик, положил куда-то свой шар

Sergei Ivanovich thrust his hand into the box, put his ballot somewhere

и, дав место Лёвину, остановился тут же.

and, yielding his place to Levin, stayed right there.

Лёвин подошёл, но, совершенно забыв, в чём дело,

Levin came up, but forgetting what it was all about

и смутившись, обратился к Сергею Ивановичу с вопросом:

and becoming embarrassed, he turned to Sergei Ivanovich and asked:

– «Куда класть?»

‘Where shall I put it?’

Он спросил тихо, в то время как вблизи говорили,

He asked it softly, while there was talk around him,

так что он надеялся, что его вопрос не услышат.

and hoped his question would not be heard.

Но говорившие замолкли,

But the talkers fell silent,

и неприличный вопрос его был услышан.

and his improper question was heard.

Сергей Иванович нахмурился.

Sergei Ivanovich frowned.

– Это дело убеждения каждого, – сказал он строго.

‘That is a matter of individual conviction,’ he said sternly.

Некоторые улыбнулись.

A few smiled.

Лёвин покраснел, поспешно сунул под сукно руку и положил направо,

Levin blushed, hastily put his hand under the cloth and placed the ballot to the right,

так как шар был в правой руке.

since it was in his right hand.

Положив, он вспомнил. что надо было засунуть и левую руку,

Then he remembered that he should also have put his left hand in,

и засунул её, но уже поздно,

and put it in as well, but too late,

и, ещё более сконфузившись, поскорее ушёл в самые задние ряды.

and, still more embarrassed, hurriedly retreated to the farthest rows.

– Сто двадцать шесть избирательных!

‘One hundred and twenty-six in favour!

Девяносто восемь неизбирательных! – прозвучал невыговаривающий букву р голос секретаря.

Ninety-eight against!’ the voice of the secretary, who swallowed his rs, rang out.

Потом послышался смех:

Laughter followed:

– пуговица и два ореха нашлись в ящике.

a button and two nuts had been found in the box.

Дворянин был допущен, и новая партия победила.

The nobleman was admitted, and the new party was victorious.

Но старая партия не считала себя побеждённою.

But the old party did not consider itself defeated.

Лёвин услыхал, что Снеткова просят баллотироваться,

Levin heard that Snetkov was being asked to stand,

и увидал, что толпа дворян окружала губернского предводителя, который говорил что-то.

and saw a crowd of noblemen surround the provincial marshal, who was saying something.

Лёвин подошёл ближе.

Levin went closer.

Отвечая дворянам, Снетков говорил о доверии дворянства,

In answer to the noblemen, Snetkov spoke of the confidence of the nobility,

о любви к нему, которой он не стоит,

of their love for him, which he did not deserve,

ибо вся заслуга его состоит в преданности дворянству, которому он посвятил двенадцать лет службы.

for his whole merit consisted in his being loyal to the nobility, to whom he had devoted twelve years of service.

Несколько раз он повторял слова:

Several times he repeated the words:

– «Служил сколько было сил, верой и правдой, ценю и благодарю», 

‘I have served with all my strength, truly and loyally, I appreciate and thank you,’

– и вдруг остановился от душивших его слёз и вышел из залы.

and suddenly he stopped, choked by tears, and walked out of the room.

Происходили ли эти слёзы от сознания несправедливости к нему, от любви к дворянству

Whether those tears were caused by awareness of the injustice done him, or by his love for the nobility,

или от натянутости положения, в котором он находился, чувствуя себя окружённым врагами,

or by the strained position he was in, feeling himself surrounded by enemies,

но волнение сообщилось, большинство дворян было тронуто,

his emotion communicated itself, the majority of the noblemen were moved

и Лёвин почувствовал нежность к Снеткову.

and Levin felt a tenderness for Snetkov.

В дверях губернский предводитель столкнулся с Лёвиным.

In the doorway the provincial marshal ran into him.

– Виноват, извините, пожалуйста, – сказал он, как незнакомому;

‘I’m sorry, please excuse me,’ he said to him, as to a stranger;

но, узнав Лёвина, робко улыбнулся.

but recognizing Levin, he smiled timidly.

Лёвину показалось, что он хотел сказать что-то, но не мог от волнения.

It seemed to Levin that he wanted to say something, but could not because of the emotion.

Выражение его лица и всей фигуры в мундире,

The expression of his face and of his whole figure in the uniform,

крестах и белых с галунами панталонах, как он торопливо шёл,

the crosses and white trousers with galloons, the hurried way he walked,

напомнило Лёвину травимого зверя, который видит, что дело его плохо.

reminded Levin of a hunted beast who sees that things are going badly for him.

Это выражение в лице предводителя было особенно трогательно Лёвину,

Levin found the expression on the marshal’s face especially touching

потому что вчера только он по делу опеки был у него дома

because only yesterday he had called on him at his home on the matter of the trusteeship

и видел его во всём величии доброго и семейного человека.

and had seen him in all the grandeur of a good family man.

Большой дом со старою семейною мебелью;

The big house with its old family furniture;

не щеголеватые, грязноватые, но почтительные старые лакеи,

the unfashionable and slightly shabby but deferential old servants,

очевидно ещё из прежних крепостных, не переменившие хозяина;

apparently former house serfs who had never changed masters;

толстая, добродушная жена в чепчике с кружевами и турецкой шали,

the fat and good-natured wife in a lace cap and Turkish shawl,

ласкавшая хорошенькую внучку, дочь дочери;

caressing a pretty little grandchild, her daughter’s daughter;

молодчик сын, гимназист шестого класса, приехавший из гимназии

the fine fellow of a son, a sixth-grade student on holiday from school,

и, здороваясь с отцом, поцеловавший его большую руку;

who kissed his father’s big hand in greeting;

внушительные ласковые речи и жесты хозяина

the host’s imposing, benign conversation and gestures

– всё это вчера возбудило в Лёвине невольное уважение и сочувствие.

– all this had involuntarily called up respect and sympathy in Levin the day before.

Лёвину трогателен и жалок был теперь этот старик,

Now he found the old man touching and pitiful,

и ему хотелось сказать ему что-нибудь приятное.

and he wanted to say something nice to him.

– Стало быть, вы опять наш предводитель, – сказал он.

‘So you’re to be our marshal again,’ he said.

– Едва ли, – испуганно оглянувшись, сказал предводитель. 

‘Hardly,’ said the marshal, looking round fearfully.

– Я устал, уж стар.

‘I’m tired and old.

Есть достойнее и моложе меня, пусть послужат.

There are others worthier and younger than I. Let them serve.’

И предводитель скрылся в боковую дверь.

And the marshal disappeared through the side door.

Наступила самая торжественная минута.

The most solemn moment arrived.

Тотчас надо было приступить к выборам.

The elections were about to begin.

Коноводы той и другой партии по пальцам высчитывали белые и чёрные.

The leaders of both parties were tallying white and black ballots on their fingers.

Прения о Флёрове дали новой партии не только один шар Флёрова, но ещё и выигрыш времени,

The debate over Flerov had given the new party not only Flerov’s one vote but also a gain in time,

так что могли быть привезены три дворянина, кознями старой партии лишённые возможности участвовать в выборах.

so that three noblemen who had been kept from participating in the elections by the machinations of the old party could be brought in.

Двух дворян, имевших слабость к вину, напоили пьяными клевреты Снеткова,

Two of these noblemen, who had a weakness for wine, had been made drunk by Snetkov’s minions,

а у третьего увезли мундирную одежду.

and the third had had his uniform stolen.

Узнав об этом,

Learning of it,

новая партия успела во время прений о Флёрове

the new party managed, during the debate over Flerov,

послать на извозчике своих обмундировать дворянина

to send two of their people in a cab to furnish the one nobleman with a uniform

и из двух напоённых привезти одного в собрание.

and bring one of the two drunk men to the meeting.

– Одного привёз, водой отлил, – проговорил ездивший за ним помещик, подходя к Свияжскому. 

‘I poured water over one and brought him,’ said the landowner who had gone on the errand, coming up to Sviyazhsky.

– Ничего, годится.

‘Never mind, he’ll do.’

– Не очень пьян, не упадёт? – покачивая головой, сказал Свияжский.

‘He’s not too drunk? He won’t fall down?’ Sviyazhsky said, shaking his head.

– Нет, молодцом.

‘No, he’s fine.

Только бы тут не подпоили…

As long as they don’t give him any more to drink here …

Я сказал буфетчику, чтобы не давал ни под каким видом.

I told the barman on no account to serve him.’

XXIX

XXIX

Узкая зала, в которой курили и закусывали, была полна дворянами.

The narrow room for smoking and refreshments was filled with noblemen.

Волнение всё увеличивалось,

The excitement kept mounting,

и на всех лицах было заметно беспокойство.

and anxiety could be noticed on all faces.

В особенности сильно волновались коноводы, знающие все подробности и счёт всех шаров.

Especially excited were the leaders, who knew all the details and the count of all the ballots.

Это были распорядители предстоящего сражения.

They were the directors of the impending battle.

Остальные же, как рядовые пред сражением, хотя и готовились к бою, но покамест искали развлечений.

The rest, like rank-and-file soldiers, though readying themselves before the fight, meanwhile sought distraction.

Одни закусывали, стоя или присев к столу;

Some ate and drank, standing up or sitting at the table;

другие ходили, куря папиросы, взад и вперёд по длинной комнате

others paced up and down the long room, smoking cigarettes

и разговаривали с давно не виденными приятелями.

and talking with friends they had not seen for a long time.

Лёвину не хотелось есть, он не курил;

Levin did not want to eat and did not smoke;

сходиться со своими, то есть с Сергеем Ивановичем, Степаном Аркадьичем, Свияжским и другими, не хотел,

he also did not want to mix with his own people, that is, with Sergei Ivanovich, Stepan Arkadyich, Sviyazhsky and the others,

потому что с ними вместе в оживлённой беседе стоял Вронский в шталмейстерском мундире.

because Vronsky was standing with them in his equerry’s uniform, engaged in an animated conversation.

Ещё вчера Лёвин увидал его на выборах и старательно обходил, не желая с ним встретиться.

Levin had noticed him at the elections the day before and had carefully avoided him, not wishing to meet him.

Он подошёл к окну и сел,

He went over to the window and sat down,

оглядывая группы и прислушиваясь к тому, что говорилось вокруг него.

looking at the groups and listening to what was being said around him.

Ему было грустно в особенности потому,

He felt sad, especially because

что все, как он видел, были оживлены, озабочены и заняты,

he could see that everyone was animated, preoccupied and busy,

и лишь он один со старым-старым, беззубым старичком во флотском мундире,

and he alone, along with one extremely old, toothless man in a navy uniform,

шамкавшим губами, присевшим около него,

who sat next to him chewing his gums,

был без интереса и без дела.

had no interest and nothing to do.

– Это такая шельма!

‘He’s such a rogue!

Я ему говорил, так нет. Как же!

I told him, but no. Really!

Он в три года не мог собрать, 

In three years he couldn’t collect it,’

– энергически говорил сутуловатый невысокий помещик с помаженными волосами, лежавшими на вышитом воротнике его мундира,

a short, stooping landowner, with pomaded hair that hung over the embroidered collar of his uniform, was saying energetically,

стуча крепко каблуками новых, очевидно для выборов надетых сапог.

stomping solidly with the heels of his new boots, evidently donned for the elections.

И помещик, кинув недовольный взгляд на Лёвина, круто повернулся.

And, casting a displeased glance at Levin, he abruptly turned away.

– Да, нечистое дело, что и говорить, – проговорил тоненьким голосом маленький помещик.

‘Yes, it’s dirty work, say what you will,’ the little landowner said in a high voice.

Вслед за этими целая толпа помещиков, окружавшая толстого генерала,

After them a whole crowd of landowners, surrounding a fat general,

поспешно приблизилась к Лёвину.

hurriedly came towards Levin.

Помещики, очевидно, искали места переговорить так, чтоб их не слышали.

The landowners were obviously looking for a place to talk without being overheard.

– Как он смеет говорить, что я велел украсть у него брюки!

‘How dare he say I ordered his trousers stolen!

Он их пропил, я думаю.

He drank them up, I suppose.

Мне плевать на него с его княжеством.

I spit on him and his princely rank.

Он не смей говорить, это свинство!

He daren’t say that, it’s swinishness!’

– Да ведь позвольте!

‘I beg your pardon!

Они на статье основываются, – говорили в другой группе, 

They’re basing it on the article,’ voices came from another group,

– жена должна быть записана дворянкой.

‘the wife must be on record as a noblewoman.’

– А чёрта мне в статье!

‘The devil I care about the article!

Я говорю по душе.

I’m speaking from the soul.

На то благородные дворяне.

That’s what makes us nobility.

Имей доверие.

There has to be trust.’

– Ваше превосходительство, пойдём, fine champagne.

‘Come, your excellency, there’s fine champagne.’* [Superior cognac]

Другая толпа следом ходила за что-то громко кричавшим дворянином:

Another crowd followed after a nobleman who was loudly shouting something:

– это был один из трёх напоённых.

he was one of the three who had been made drunk.

– Я Марье Семёновне всегда советовал сдать в аренду,

I always advised Marya Semyonovna to lease it,

потому что она не выгадает, – приятным голосом говорил помещик с седыми усами, в полковничьем мундире старого генерального штаба.

because she can’t make any profit,’ a grey-moustached landowner in the uniform of a colonel of the old general headquarters said in a pleasant voice.

Это был тот самый помещик, которого Лёвин встретил у Свияжского.

This was the landowner Levin had met at Sviyazhsky’s.

Он тотчас узнал его.

He recognized him at once.

Помещик тоже пригляделся к Лёвину, и они поздоровались.

The landowner also looked closer at Levin, and they greeted each other.

– Очень приятно. Как же!

‘Delighted! Of course!

Очень хорошо помню.

I remember very well.

В прошлом году у Николая Ивановича, предводителя.

Last year at Marshal Nikolai Ivanovich’s.’

– Ну, как идёт ваше хозяйство? – спросил Лёвин.

‘Well, how goes the farming?’ asked Levin.

– Да всё так же, в убыток, – с покорной улыбкой, но с выражением спокойствия и убеждения, что это так и надо, отвечал помещик, останавливаясь подле. 

‘The same – still at a loss,’ the landowner, stopping near Levin, answered with a resigned smile, but with an expression of calm conviction that it had to be so.

– А вы как же в нашу губернию попали? – спросил он. 

‘And how have you wound up in our province?’ he asked.

– Приехали принять участие в нашем coup d'etat? – сказал он,

‘Come to take part in our coup d’état)’ he said,

твёрдо, но дурно выговаривая французские слова. 

pronouncing the French words firmly but poorly.

– Вся Россия съехалась:

‘All Russia’s assembled here:

– и камергеры и чуть не министры. 

gentlemen of the bedchamber and all but ministers.’

– Он указал на представительную фигуру Степана Аркадьича

He pointed to the impressive figure of Stepan Arkadyich,

в белых панталонах и камергерском мундире, ходившего с генералом.

in white trousers and the uniform of a gentleman of the bedchamber, walking about with a general.

– Я должен вам признаться, что я очень плохо понимаю значение дворянских выборов, – сказал Лёвин.

‘I must confess that I have a very poor understanding of the significance of these elections among the nobility,’ said Levin.

Помещик посмотрел на него.

The landowner looked at him.

– Да что ж тут понимать?

‘What’s there to understand?

Значения нет никакого.

There is no significance.

Упавшее учреждение, продолжающее своё движение только по силе инерции.

An obsolete institution that goes on moving only by the force of inertia.

Посмотрите, мундиры – и эти говорят вам:

Look at the uniforms – even they tell you:

– это собрание мировых судей, непременных членов и так далее, а не дворян.

this is an assembly of justices of the peace, of permanent members and so on, and not of the nobility.’

– Так зачем вы ездите? – спросил Лёвин.

‘Then why do you come?’ asked Levin.

– По привычке, одно.

‘Out of habit, that’s all.

Потом связи нужно поддержать.

And one must also keep up one’s connections.

Нравственная обязанность в некотором роде.

A moral responsibility in a sense.

А потом, если правду сказать, есть свой интерес.

And then, to tell the truth, there is a certain interest.

Зять желает баллотироваться в непременные члены;

My son-in-law wants to stand as a permanent member;

они люди небогатые, и нужно провести его.

they’re not well-to-do people and I must help him win.

Вот эти господа зачем ездят? – сказал он,

But why do these people come?’ he said,

указывая на того ядовитого господина, который говорил за губернским столом.

pointing to the venomous gentleman who had spoken at the governor’s table.

– Это новое поколение дворянства.

‘That’s the new generation of nobility.’

– Новое-то новое. Но не дворянство.

‘New it is. But not nobility.

Это землевладельцы, а мы помещики.

They are landlords, and we are landowners.

Они как дворяне налагают сами на себя руки.

As nobility, they’re committing suicide.’

– Да ведь вы говорите, что это отжившее учреждение.

‘But you yourself say that it’s an outdated institution.’

– Отжившее-то отжившее, а всё бы с ним надо обращаться поуважительнее.

‘Outdated it is, but still it ought to be treated more respectfully.

Хоть бы Снетков…

Take Snetkov …

Хороши мы, нет ли, мы тысячу лет росли.

Good or not, we’ve been a thousand years growing.

Знаете, придётся если вам пред домом разводить садик, планировать,

You know, when you want to make a garden in front of your house, you have to lay it out,

и растёт у вас на этом месте столетнее дерево…

and there’s a hundred-year-old tree growing in that spot…

Оно хотя и корявое и старое,

Though it’s old and gnarled,

а всё вы для клумбочек цветочных не срубите старика,

you still won’t cut the old-timer down for the sake of your flower beds,

а так клумбочки распланируете, чтобы воспользоваться деревом.

you’ll lay them out so as to include the tree.

Его в год не вырастишь, – сказал он осторожно и тотчас же переменил разговор. 

It can’t be grown in a year,’ he said cautiously, and immediately changed the subject.

– Ну, а ваше хозяйство как?

‘Well, and how’s your estate?’

– Да нехорошо. Процентов пять.

‘Not so good. About five per cent.’

– Да, но вы себя не считаете.

‘Yes, but you’re not counting yourself.

Вы тоже ведь чего-нибудь стоите?

You’re also worth something.

Вот я про себя скажу.

I’ll tell you about myself.

Я до тех пор, пока не хозяйничал, получал на службе три тысячи.

Before I took up farming, I had a salary of three thousand roubles in the service.

Теперь я работаю больше, чем на службе,

Now I work more than in the service,

и, так же как вы, получаю пять процентов, и то дай бог.

and like you I get five per cent, and thank God for that.

А свои труды задаром.

And my work is done free.’

– Так зачем же вы это делаете? Если прямой убыток?

‘Then why do it, if it’s an outright loss?’

– А вот делаешь! Что прикажете?

‘You just do! What can I say?

Привычка, и знаешь, что так надо.

A habit, and also knowing that you have to do it.

Больше вам скажу, – облокачиваясь об окно и разговорившись, продолжал помещик, 

I’ll tell you more,’ the landowner went on, leaning his elbow on the windowsill and warming to the subject.

– сын не имеет никакой охоты к хозяйству.

‘My son has no interest in farming.

Очевидно, учёный будет.

It’s obvious he’ll be a scholar.

Так что некому будет продолжать.

So there won’t be anybody to carry on.

А всё делаешь.

And still you do it.

Вот нынче сад насадил.

I’ve just planted a garden.’

– Да, да, – сказал Лёвин, – это совершенно справедливо.

‘Yes, yes,’ said Levin, ‘it’s perfectly true.

Я всегда чувствую, что нет настоящего расчёта в моём хозяйстве, а делаешь…

I always feel that there’s no real economy in my farming, and yet I do it …

Какую-то обязанность чувствуешь к земле.

You feel a sort of responsibility towards the land.’

– Да вот я вам скажу, – продолжал помещик. 

‘Here’s what I’ll tell you,’ the landowner went on.

– Сосед купец был у меня.

‘I had a merchant for a neighbour.

Мы прошлись по хозяйству, по саду.

We took a walk round my farm, my garden.

«Нет, говорит, Степан Васильич, всё у вас в порядке идёт,

"No," he says, "Stepan Vassilyich, you’ve got everything going in good order,

но садик в забросе».

but your little garden’s neglected."

А он у меня в порядке.

Though my garden’s in quite good order.

«На мой разум, я бы эту липу срубил.

"If it was me, I’d cut those lindens down.

Только в сок надо.

Only the sap must have risen.

Ведь их тысяча лип, из каждой два хороших лубка выйдет.

You’ve got a thousand lindens here, and each one would yield two good pieces of bast.[10]

А нынче лубок в цене, и струбов бы липовеньких нарубил».

Bast fetches a nice price these days, and you can cut a good bit of lumber out of the lindens."‘

– А на эти деньги он бы накупил скота или землицу купил бы за бесценок

‘And he’d use the money to buy cattle or land for next to nothing

и мужикам роздал бы внаймы, – с улыбкой докончил Лёвин,

and lease it out to muzhiks,’ Levin finished with a smile,

очевидно не раз уже сталкивавшийся с подобными расчётами. 

obviously having met with such calculations more than once.

– И он составит себе состояние.

‘And he’ll make a fortune.

А вы и я – только дай бог нам своё удержать и детям оставить.

While you and I – God help us just to hang on to what’s ours and leave it to our children.’

– Вы женаты, я слышал? – сказал помещик.

‘You’re married, I hear?’ said the landowner.

– Да, – с гордым удовольствием отвечал Лёвин. 

‘Yes,’ Levin replied with proud satisfaction.

– Да, это что-то странно, – продолжал он. 

‘Yes, it’s a strange thing,’ he went on.

– Так мы без расчёта и живём,

‘The way we live like this without reckoning,

точно приставлены мы, как весталки древние, блюсти огонь какой-то.

as if we’ve been appointed, like ancient vestals,[11] to tend some sort of fire.’

Помещик усмехнулся под белыми усами.

The landowner smiled under his white moustache.

– Есть из нас тоже,

‘There are also some among us

вот хоть бы наш приятель Николай Иваныч или теперь граф Вронский поселился,

– our friend Nikolai Ivanych, for instance, or Count Vronsky, who’s settled here now

те хотят промышленность агрономическую вести;

– they want to introduce industry into agronomy;

но это до сих пор, кроме как капитал убить, ни к чему не ведёт.

but that hasn’t led to anything yet except the destroying of capital.’

– Но для чего же мы не делаем как купцы?

‘But why don’t we do as the merchants do?

На лубок не срубаем сад? – возвращаясь к поразившей его мысли, сказал Лёвин.

Cut down the lindens for bast?’ said Levin, going back to a thought that had struck him.

– Да вот, как вы сказали, огонь блюсти.

‘It’s tending the fire, as you say.

А то не дворянское дело.

No, that’s no business for noblemen.

И дворянское дело наше делается не здесь, на выборах,

And our noblemen’s business isn’t done here at the elections,

а там, в своём углу.

but there in our own corner.

Есть тоже свой сословный инстинкт, что должно или не должно.

There’s also the instinct of your class, what’s done and what isn’t done.

Вот мужики тоже, посмотрю на них другой раз:

And the muzhiks are the same, to look at them sometimes:

– как хороший мужик, так хватает земли нанять сколько может.

a good muzhik just takes and rents as much land as he can.

Какая ни будь плохая земля, всё пашет.

No matter how poor it is, he ploughs away.

Тоже без расчёта.

Also without reckoning.

Прямо в убыток.

For an outright loss.’

– Так так и мы, – сказал Лёвин. 

‘Just like us,’ said Levin.

– Очень, очень приятно было встретиться, – прибавил он, увидав подходившего к нему Свияжского.

‘It’s been very, very nice to meet you again,’ he added, seeing Sviyazhsky approaching them.

– А мы вот встретились в первый раз после как у вас, – сказал помещик, 

‘And here we’ve just met for the first time since we were at your place,’ said the landowner,

– да и заговорились.

‘so we fell to talking.’

– Что ж, побранили новые порядки? – с улыбкой сказал Свияжский.

‘Well, have you denounced the new ways?’ Sviyazhsky said with a smile.

– Не без того.

‘That, too.’

– Душу отводили.

‘Unburdened our souls.’

XXX

XXX

Свияжский взял под руку Лёвина и пошёл с ним к своим.

Sviyazhsky took Levin under the arm and went with him to their people.

Теперь уж нельзя было миновать Вронского.

Now it was impossible to avoid Vronsky.

Он стоял со Степаном Аркадьичем и Сергеем Ивановичем и смотрел прямо на подходившего Лёвина.

He stood with Stepan Arkadyich and Sergei Ivanovich and looked straight at the approaching Levin.

– Очень рад.

‘Delighted!

Кажется, я имел удовольствие встретить… у княгини Щербацкой, – сказал он, подавая руку Лёвину.

I believe I had the pleasure of meeting you … at Princess Shcherbatsky’s,’ he said, holding out his hand to Levin.

– Да, я очень помню нашу встречу, – сказал Лёвин

‘Yes, I remember our meeting very well,’ said Levin

и, багрово покраснев, тотчас же отвернулся и заговорил с братом.

and, flushing crimson, he turned away at once and began talking with his brother.

Слегка улыбнувшись, Вронский продолжал говорить со Свияжским,

Vronsky smiled slightly and went on talking with Sviyazhsky,

очевидно, не имея никакого желания вступать в разговор с Лёвиным;

evidently having no wish to get into conversation with Levin;

но Лёвин, говоря с братом, беспрестанно оглядывался на Вронского,

but Levin, while talking with his brother, kept looking back at Vronsky,

придумывая, о чём бы заговорить с ним, чтобы загладить свою грубость.

trying to think up something to say to him to smooth over his rudeness.

– За чем же теперь дело? – спросил Лёвин, оглядываясь на Свияжского и Вронского.

‘What comes next?’ asked Levin, looking at Sviyazhsky and Vronsky.

– За Снетковым.

‘Next is Snetkov.

Надо, чтоб он отказался или согласился, – отвечал Свияжский..

He must either refuse or accept,’ replied Sviyazhsky.

– Да что же он, согласился или нет?

‘And what about him, has he accepted or not?’

– В том-то и дело, что ни то ни сё, – сказал Вронский.

‘The thing is that he’s done neither,’ said Vronsky.

– А если откажется, кто же будет баллотироваться? – спросил Лёвин, поглядывая на Вронского.

‘And if he refuses, who’s going to stand?’ asked Levin, who kept looking at Vronsky.

– Кто хочет, – сказал Свияжский.

‘Whoever wants to,’ said Sviyazhsky.

– Вы будете? – спросил Лёвин.

‘Will you?’ asked Levin.

– Только не я, – смутившись и бросив испуганный взгляд на стоявшего подле с Сергеем Ивановичем ядовитого господина, сказал Свияжский.

‘Certainly not,’ said Sviyazhsky, embarrassed and casting a fearful glance at the venomous gentleman who was standing by Sergei Ivanovich.

– Так кто же? Неведовский? – сказал Лёвин, чувствуя, что он запутался.

‘Who, then? Nevedovsky?’ said Levin, feeling himself at a loss.

Но это было ещё хуже.

But that was worse still.

Неведовский и Свияжский были два кандидата.

Nevedovsky and Sviyazhsky were the two candidates.

– Уж я-то ни в каком случае, – ответил ядовитый господин.

‘Not I, in any case,’ the venomous gentleman replied.

Это был сам Неведовский.

This was Nevedovsky himself.

Свияжский познакомил с ним Лёвина.

Sviyazhsky introduced him to Levin.

– Что, и тебя забрало за живое? – сказал Степан Аркадьич, подмигивая Вронскому. 

‘What, has it got under your skin, too?’ said Stepan Arkadyich, winking at Vronsky.

– Это вроде скачек. Пари можно.

‘It’s like a race. We could bet on it.’

– Да, это забирает за живое, – сказал Вронский. 

‘Yes, it does get under your skin,’ said Vronsky.

– И, раз взявшись за дело, хочется его сделать.

‘And once you take something up, you want to go through with it.

Борьба! – сказал он, нахмурившись и сжав свои сильные скулы.

It’s a battle!’ he said, frowning and clenching his strong jaws.

– Что за делец Свияжский!

‘What a mover Sviyazhsky is!

Так ясно у него всё.

Everything’s so clear to him.’

– О да, – рассеянно сказал Вронский.

‘Ah, yes,’ Vronsky said distractedly.

Наступило молчание, во время которого Вронский, 

Silence followed, during which Vronsky

– так как надо же смотреть на что-нибудь, 

– since one had to look at something

– посмотрел на Лёвина, на его ноги, на его мундир, потом на его лицо

– looked at Levin, at his feet, at his uniform, then at his face,

и, заметив мрачные, направленные на себя глаза, чтобы сказать что-нибудь, сказал:

and noticing the sullen look directed at him, said, in order to say something:

– А как это вы – постоянный деревенский житель и не мировой судья?

‘And how is it that you are a permanent country-dweller and not a justice of the peace?

Вы не в мундире мирового судьи.

You’re not wearing the uniform of a justice of the peace.’

– Оттого, что я считаю, что мировой суд есть дурацкое учреждение, – отвечал мрачно Лёвин,

‘Because I think the local court is an idiotic institution,’ Levin replied sullenly,

всё время ждавший случая разговориться с Вронским,

though he had been waiting all along for a chance to strike up a conversation with Vronsky

чтобы загладить свою грубость при первой встрече.

in order to smooth over his initial rudeness.

– Я этого не полагаю, напротив, – со спокойным удивлением сказал Вронский.

‘I don’t think so, on the contrary,’ Vronsky said with calm astonishment.

– Это игрушка, – перебил его Лёвин. 

‘It’s a game,’ Levin interrupted him.

– Мировые судьи нам не нужны.

‘We don’t need justices of the peace.

Я в восемь лет не имел ни одного дела.

I haven’t had a single case in eight years.

А какое имел, то было решено навыворот.

And when I did have one, it was decided inside-out.

Мировой судья от меня в сорока вёрстах.

The justice of the peace lives twenty-five miles from me.

Я должен о деле в два рубля посылать поверенного, который стоит пятнадцать.

I have to send an attorney who costs fifteen roubles on business that’s worth two.’

И он рассказал, как мужик украл у мельника муку,

And he told them how a muzhik stole flour from a miller,

и когда мельник сказал ему это, то мужик подал иск в клевете.

and when the miller told him about it, the muzhik sued him for slander.

Всё это было некстати и глупо,

This was all inappropriate and stupid,

и Лёвин, в то время как говорил, сам чувствовал это.

and Levin felt it himself as he spoke.

– О, это такой оригинал! – сказал Степан Аркадьич со своею самою миндальною улыбкой. 

‘Oh, what an original!’ said Stepan Arkadyich with his most almond-buttery smile.

– Пойдёмте, однако; кажется баллотируют…

‘But come, I think they’re voting …’

И они разошлись.

And they dispersed.

– Я не понимаю, – сказал Сергей Иванович, заметивший неловкую выходку брата, 

‘I don’t understand,’ said Sergei Ivanovich, who had observed his brother’s awkward escapade,

– я не понимаю, как можно быть до такой степени лишённым всякого политического такта.

‘I don’t understand how it’s possible to be deprived of political tact to such a degree.

Вот чего мы, русские, не имеем.

That’s what we Russians lack.

Губернский предводитель – наш противник,

The provincial marshal is our opponent

ты с ним ami cochon и просишь его баллотироваться.

and you are ami cochon* [Fast friends] with him and ask him to stand.

А граф Вронский… я друга себе из него не сделаю;

And Count Vronsky … I’m not going to be friends with him

он звал обедать, я не поеду к нему;

– he’s invited me to dinner; I won’t go

но он наш, зачем же делать из него врага?

– but he’s one of us. Why make an enemy of him?

Потом, ты спрашиваешь Неведовского, будет ли он баллотироваться.

And then you ask Nevedovsky if he’s going to stand.

Это не делается.

It isn’t done.’

– Ах, я ничего не понимаю!

‘Ah, I don’t understand any of it!

И всё это пустяки, – мрачно отвечал Лёвин.

And it’s all trifles,’ Levin replied sullenly.

– Вот ты говоришь, что всё это пустяки, а возьмёшься, так всё путаешь.

‘You say it’s all trifles and then you muddle everything up.’

Лёвин замолчал, и они вместе вошли в большую залу.

Levin fell silent and together they went into the big room.

Губернский предводитель, несмотря на то, что он чувствовал в воздухе приготовляемый ему подвох,

The provincial marshal, though he felt that a dirty trick was in the air, prepared for him,

и несмотря на то, что не все просили его,

and though not everyone had asked him,

всё-таки решился баллотироваться.

still decided to stand.

Всё в зале замолкло,

The whole room fell silent;

секретарь громогласно объявил,

the secretary announced stentoriously

что баллотируется в губернские предводители ротмистр гвардии Михаил Степанович Снетков.

that Captain of the Guards Mikhail Stepanovich Snetkov was standing for provincial marshal.

Уездные предводители заходили с тарелочками, в которых были шары, от своих столов к губернскому,

The district marshals began circulating with little plates of ballots, from their own tables to the governor’s,

и начались выборы.

and the elections began.

– Направо клади, – шепнул Степан Аркадьич Лёвину,

‘Put it on the right,’ Stepan Arkadyich whispered to Levin,

когда он вместе с братом вслед за предводителем подошёл к столу.

as he and his brother followed the marshal to the table.

Но Лёвин забыл теперь тот расчёт, который объясняли ему,

But just then Levin forgot the calculation that had been explained to him

и боялся, не ошибся ли Степан Аркадьич, сказав «направо».

and feared that Stepan Arkadyich was mistaken when he said ‘to the right’.

Ведь Снетков был враг.

For Snetkov was the enemy.

Подойдя к ящику, он держал шар в правой,

As he approached the box, he held the ballot in his right hand,

но, подумав, что ошибся, перед самым ящиком переложил шар в левую руку

but, thinking he was mistaken, he shifted it to his left hand

и, очевидно, потом положил налево.

and then, obviously, put it on the left.

Знаток дела, стоявший у ящика,

An expert who was standing near the box

по одному движению локтя узнававший, кто куда положит,

and could tell just from the movement of the elbow where the ballot had been put,

недовольно поморщился.

winced with displeasure.

Ему не на чем было упражнять свою проницательность.

There was nothing for him to exercise his perspicacity on.

Всё замолкло, и послышался счёт шаров.

Everyone kept silent and the counting of the ballots could be heard.

Потом одинокий голос провозгласил число избирательных и неизбирательных.

Then a single voice announced the numbers for and against.

Предводитель был выбран значительным большинством.

The marshal was elected by a large majority.

Всё зашумело и стремительно бросилось к двери.

A hubbub arose and everybody rushed headlong for the door.

Снетков вошёл, и дворянство окружило его, поздравляя.

Snetkov came in and the nobility surrounded him, offering congratulations.

– Ну, теперь кончено? – спросил Лёвин у Сергея Ивановича.

‘Well, is it over now?’ Levin asked Sergei Ivanovich.

– Только начинается, – улыбаясь, сказал за Сергея Ивановича Свияжский. 

‘It’s just beginning,’ Sviyazhsky, smiling, answered for Sergei Ivanovich.

– Кандидат предводителя может получить больше шаров.

‘The new candidate for marshal may get more votes.’

Лёвин совсем опять забыл про это.

Again Levin had quite forgotten about that.

Он вспомнил только теперь, что тут была какая-то тонкость,

Only now did he remember that there was some subtlety here,

но ему скучно было вспоминать, в чём она состояла.

but he found it boring to recall what it was.

На него нашло уныние, и захотелось выбраться из этой толпы.

He was overcome with dejection and wanted to get out of the crowd that instant.

Так как никто не обращал на него внимания

Since no one paid any attention to him

и он, казалось, никому не был нужен,

and he seemed not to be needed by anyone,

он потихоньку направился в маленькую залу, где закусывали,

he quietly went to the smaller room where refreshments were served

и почувствовал большое облегчение, опять увидав лакеев.

and felt greatly relieved to see the servants again.

Старичок лакей предложил ему покушать, и Лёвин согласился.

The little old servant offered him something, and Levin accepted.

Съев котлетку с фасолью и поговорив с лакеем о прежних господах,

After eating a cutlet with beans and discussing the servant’s former masters with him,

Лёвин, не желая входить в залу, где ему было так неприятно,

Levin, unwilling to enter the big room where he felt so uncomfortable,

пошёл пройтись на хоры.

went for a stroll in the gallery.

Хоры были полны нарядных дам, перегибавшихся через перила

The gallery was filled with smartly-dressed women who leaned over the balustrade

и старавшихся не проронить ни одного слова из того, что говорилось внизу.

trying not to miss a word of what was being said below.

Около дам сидели и стояли элегантные адвокаты, учителя гимназии в очках и офицеры.

Beside the ladies sat or stood elegant lawyers, bespectacled high-school teachers and officers.

Везде говорилось о выборах и о том, как измучался предводитель

The talk everywhere was about the elections, and how tormenting it was for the marshal,

и как хороши были прения;

and how good the debate had been.

в одной группе Лёвин слышал похвалу своему брату.

In one group Levin heard his brother praised.

Одна дама говорила адвокату:

A lady said to a lawyer:

– Как я рада, что слышала Кознышева!

‘I’m so glad I heard Koznyshev!

Это стоит, чтобы поголодать.

It was worth going without dinner.

Прелесть!

Charming! So lucid.

Как ясно и слышно всё!

And one can hear everything!

Вот у вас в суде никто так не говорит.

In your courts no one ever speaks like that.

Только один Майдель, и то он далеко не так красноречив.

Only Meidel, and even he is far less eloquent.’

Найдя свободное место у перил, Лёвин перегнулся и стал смотреть и слушать.

Finding free space by the balustrade, Levin leaned over and began to look and listen.

Все дворяне сидели за перегородочками в своих уездах.

All the noblemen sat behind their partitions, by districts.

Посередине залы стоял человек в мундире и тонким, громким голосом провозглашал:

In the middle of the room a man in a uniform stood and announced in a loud, high voice:

– Баллотируется в кандидаты губернского предводителя дворянства штаб-ротмистр Евгений Иванович Апухтин!

‘Now standing for provincial marshal of the nobility is Cavalry Staff-Captain Evgeny Ivanovich Opukhtin!’

Наступило мёртвое молчание,

A dead silence ensued,

и послышался один слабый старческий голос:

and one weak old man’s voice was heard:

– Отказался!

‘Decline!’

– Баллотируется надворный советник Пётр Петрович Боль, – начинал опять голос.

‘Now standing is Court Councillor Pyotr Petrovich Bohl,’ the voice began again.

– Отказался! – раздавался молодой визгливый голос.

‘Decline!’ a shrill young voice rang out.

Опять начиналось то же, и опять «отказался».

The same thing again, and again a ‘decline’.

Так продолжалось около часа.

It went on that way for about an hour.

Лёвин, облокотившись на перила, смотрел и слушал.

Levin, leaning on the balustrade, looked and listened.

Сначала он удивлялся и хотел понять, что это значило;

At first he was surprised and wanted to understand what it meant;

потом, убедившись, что понять этого он не может, ему стало скучно.

then, realizing that he was unable to understand it, he became bored.

Потом, вспомнив всё то волнение и озлобление, которые он видел на всех лицах,

Then, remembering the agitation and anger he had seen on all faces,

ему стало грустно:

he felt sad.

– он решился уехать и пошёл вниз.

He decided to leave and went downstairs.

Проходя через сени хор,

Passing through the corridor behind the gallery,

он встретил ходившего взад и вперёд унылого гимназиста с подтёкшими глазами.

he met a dejected high-school student with puffy eyes pacing up and down.

На лестнице же ему встретилась пара:

And on the stairs he met a couple:

– дама, быстро бежавшая на каблучках, и лёгкий товарищ прокурора.

a lady running quickly on her high-heeled shoes and a light-footed assistant prosecutor.

– Я говорил вам, что не опоздаете, – сказал прокурор в то время, как Лёвин посторонился, пропуская даму.

‘I told you you wouldn’t be late,’ the prosecutor said just as Levin stepped aside to let the lady pass.

Лёвин уже был на выходной лестнице и доставал из жилетного кармана номерок своей шубы,

Levin was already on the main stairway and taking the tag for his coat from his waistcoat pocket,

когда секретарь поймал его. 

when the secretary caught up with him.

– Пожалуйте, Константин Дмитрич, баллотируют.

‘Please come, Konstantin Dmitrich, we’re voting.’

В кандидаты баллотировался так решительно отказавшийся Неведовский.

The so resolutely declining Nevedovsky was now standing as a candidate.

Лёвин подошёл к двери в залу:

Levin came to the door of the big room:

– она была заперта.

it was locked.

Секретарь постучался, дверь отворилась,

The secretary knocked, the door opened,

и навстречу Лёвину проюркнули два раскрасневшиеся помещика.

and two red-faced landowners whisked out past Levin.

– Мочи моей нет, – сказал один раскрасневшийся помещик.

‘I can’t stand anymore,’ said one red-faced landowner.

Вслед за помещиком высунулось лицо губернского предводителя.

After him, the face of the provincial marshal stuck itself out.

Лицо это было страшно от изнеможения и страха.

Exhaustion and fear gave this face a dreadful look.

– Я тебе сказал не выпускать! – крикнул он сторожу.

‘I told you not to let them out!’ he shouted to the doorkeeper.

– Я впустил, ваше превосходительство!

‘I was letting them in, your excellency!’

– Господи! – и, тяжело вздохнув,

‘Lord!’ And with a heavy sigh,

губернский предводитель, устало шмыгая в своих белых панталонах, опустив голову,

the provincial marshal, shuffling wearily in his white trousers, his head bowed,

пошёл по средине залы к большому столу.

walked across the room to the governor’s table.

Неведовскому переложили, как и было рассчитано,

Nevedovsky got the majority of votes, as had been calculated,

и он был губернским предводителем.

and became the provincial marshal.

Многие были веселы, многие были довольны, счастливы, многие в восторге,

Many were amused, many were pleased, happy, many were delighted,

многие недовольны и несчастливы.

many were displeased and unhappy.

Губернский предводитель был в отчаянии, которого он не мог скрыть.

The provincial marshal was in despair, which he was unable to conceal.

Когда Неведовский пошёл из залы,

As Nevedovsky left the big room,

толпа окружила его и восторженно следовала за ним,

the crowd surrounded him and followed him out,

так же как она следовала в первый день за губернатором, открывшим выборы,

just as it had followed the governor on the first day when he had opened the elections,

и так же как она следовала за Снетковым, когда тот был выбран.

and just as it had followed Snetkov when he had been elected.

XXXI

XXXI

Вновь избранный губернский предводитель и многие из торжествующей партии новых

The newly elected provincial marshal and many from the victorious party of the new

обедали в этот день у Вронского.

dined that day at Vronsky’s.

Вронский приехал на выборы и потому, что ему было скучно в деревне

Vronsky had come to the elections because he was bored in the country

и нужно было заявить свои права на свободу пред Анной,

and had to assert his right to freedom before Anna,

и для того, чтоб отплатить Свияжскому поддержкой на выборах

and in order to repay Sviyazhsky with support at the elections

за все его хлопоты для Вронского на земских выборах,

for all the trouble he had taken for him at the zemstvo elections,

и более всего для того, чтобы строго исполнить все обязанности

and most of all in order to strictly fulfil all the responsibilities

того положения дворянина и землевладельца, которые он себе избрал.

of the position of nobleman and landowner that he had chosen for himself.

Но он никак не ожидал, чтоб это дело выборов так заняло его,

But he had never expected that this business of the elections could get him so involved,

так забрало за живое

could so touch him to the quick,

и чтоб он мог так хорошо делать это дело.

or that he could do it so well.

Он был совершенно новый человек в кругу дворян,

He was a completely new man in the circle of the noblemen,

но, очевидно, имел успех и не ошибался, думая, что приобрёл уже влияние между дворянами.

but he was obviously a success, and he was not mistaken in thinking that he had already gained influence among them.

Влиянию его содействовало:

Contributing to that influence were:

– его богатство и знатность;

his wealth and high birth;

прекрасное помещение в городе, которое уступил ему старый знакомый, Ширков, занимавшийся финансовыми делами и учредивший процветающий банк в Кашине;

his splendid lodgings in town, which his old acquaintance, Shirkov, a financial dealer who had established a flourishing bank in Kashin, allowed him to use;

отличный повар Вронского, привезённый из деревни;

an excellent chef, whom Vronsky had brought along from the country;

дружба с губернатором, который был товарищем,

his friendship with the governor, who had been Vronsky’s comrade,

и ещё покровительствуемым товарищем, Вронского;

and a patronized comrade at that;

а более всего – простые, ровные ко всем отношения,

and most of all his simple, equable treatment of everyone,

очень скоро заставившие большинство дворян изменить суждение о его мнимой гордости.

which very soon made most of the noblemen change their opinion about his supposed pride.

Он чувствовал сам, что, кроме этого шального господина, женатого на Кити Щербацкой,

He himself felt that, apart from the crack-brained gentleman married to Kitty Shcherbatsky,

который a propos de bottes с бешеною злобой наговорил ему кучу ни к чему нейдущих глупостей,

who, à propos de bottes,* [Apropos of nothing]  had told him, with ridiculous anger, heaps of totally inappropriate inanities,

каждый дворянин, с которым он знакомился,

every nobleman whose acquaintance he had made

делался его сторонником.

had ended by becoming his adherent.

Он ясно видел, и другие признавали это,

He saw clearly, and others admitted it as well,

что успеху Неведовского очень много содействовал он.

that he had contributed greatly to Nevedovsky’s success.

И теперь у себя за столом, празднуя выбор Неведовского,

And now, at his own table, celebrating Nevedovsky’s victory,

он испытывал приятное чувство торжества за своего избранника.

he experienced a pleasant feeling of triumph for the man of his choice.

Самые выборы так заманили его,

The elections themselves enticed him so much

что, если он будет женат к будущему трёхлетию,

that, should he be married by the end of the three-year term,

он и сам подумывал баллотироваться, 

he was thinking of standing himself

– вроде того, как после выигрыша приза чрез жокея ему захотелось скакать самому.

– in the same way as, after winning a prize through a jockey, he would always wish he had raced himself.

Теперь же праздновался выигрыш жокея.

But now the jockey’s victory was being celebrated.

Вронский сидел в голове стола,

Vronsky sat at the head of the table;

по правую руку его сидел молодой губернатор, свитский генерал.

to his right sat the young governor, a general at imperial headquarters.

Для всех это был хозяин губернии, торжественно открывавший выборы,

For everyone else he was the master of the province, who had solemnly opened the elections,

говоривший речь и возбуждавший и уважение и раболепность во многих,

delivered a speech, and inspired both respect and servility in many,

как видел Вронский;

as Vronsky could see;

для Вронского же это был Маслов Катька, 

but for Vronsky he was Katie Maslov

– такое было у него прозвище в Пажеском корпусе, 

– as he had been nicknamed in the Corps of Pages

– конфузившийся пред ним, и которого Вронский старался mettre a son aise.

– who felt abashed before him and whom Vronsky tried to mettre à son aise.* [Set at ease]

По левую руку сидел Неведовский со своим юным, непоколебимым и ядовитым лицом.

To the left of him sat Nevedovsky, with his youthful, unshakable and venomous face.

С ним Вронский был прост и уважителен.

With him Vronsky was simple and respectful.

Свияжский переносил свою неудачу весело.

Sviyazhsky bore his failure cheerfully.

Это даже не была неудача для него,

It was not even a failure for him,

как он и сам сказал, с бокалом обращаясь к Неведовскому:

as he said himself, addressing Nevedovsky with a glass:

– лучше нельзя было найти представителя того нового направления,

it was impossible to find a better representative of that new direction

которому должно последовать дворянство.

which the nobility must follow.

И потому всё честное, как он сказал,

And therefore all that was honest, as he said,

стояло на стороне нынешнего успеха и торжествовало его.

stood on the side of the present success and celebrated it.

Степан Аркадьич был тоже рад, что весело провёл время

Stepan Arkadyich was also glad that he was having a merry time

и что все довольны.

and that everyone was pleased.

За прекрасным обедом перебирались эпизоды выборов.

Over an excellent dinner they recalled episodes from the elections.

Свияжский комически передал слезливую речь предводителя

Sviyazhsky comically imitated the marshal’s tearful speech

и заметил, обращаясь к Неведовскому,

and observed, turning to Nevedovsky,

что его превосходительству придётся избрать другую, более сложную, чем слёзы, поверку сумм.

that his excellency would have to find a different method, more complicated than tears, for auditing the books.

Другой шутливый дворянин рассказал,

Another jocular nobleman told them

как выписаны были лакеи в чулках для бала губернского предводителя

that stockinged lackeys had been summoned for the provincial marshal’s ball,

и как теперь их придётся отослать назад,

and that now they would have to be sent back,

если новый губернский предводитель не даст бала с лакеями в чулках.

unless the new provincial marshal gave a ball with stockinged lackeys.

Беспрестанно во время обеда, обращаясь к Неведовскому, говорили:

During dinner Nevedovsky was constantly addressed with the words

– «наш губернский предводитель» и «ваше превосходительство».

‘our provincial marshal’ and ‘your excellency’.

Это говорилось с тем же удовольствием,

This was done with the same pleasure

с каким молодую женщину называют «madame» и по имени мужа.

as when a young woman is addressed as ‘madame’ and with her husband’s last name.

Неведовский делал вид, что он не только равнодушен, но и презирает это звание,

Nevedovsky pretended that he was not only indifferent to but even scorned the title,

но очевидно было, что он счастлив и держит себя под уздцы, чтобы не выразить восторга,

yet it was obvious that he was happy and only kept a tight rein on himself so as not to express a delight

не подобающего той новой, либеральной среде, в которой все находились.

unsuited to the new liberal milieu in which they all found themselves.

За обедом было послано несколько телеграмм людям, интересовавшимся ходом выборов.

Over dinner several telegrams were sent to people interested in the course of the elections.

И Степан Аркадьич, которому было очень весело,

And Stepan Arkadyich, who was very merry,

послал Дарье Александровне телеграмму такого содержания:

sent Darya Alexandrovna a telegram with the following content:

– «Неведовский выбран двенадцатью шарами.

‘Nevedovsky won by twelve votes.

Поздравляю. Передай».

Congratulations. Spread news.’

Он продиктовал её вслух, заметив:

He dictated it aloud, observing:

– «Надо их порадовать».

‘They must share the glad tidings.’

Дарья же Александровна, получив депешу,

When she received the telegram, Darya Alexandrovna

только вздохнула о рубле за телеграмму

merely sighed over the waste of a rouble,

и поняла, что дело было в конце обеда.

realizing that it must have been the end of the dinner.

Она знала, что Стива имеет слабость в конце обедов «faire jouer le telegraphe».

She knew that Stiva had a weakness for faire jouer le télégraphe* [Bringing the telegraph into play] at the end of a good dinner.

Всё было, вместе с отличным обедом и винами не от русских виноторговцев, а прямо заграничной разливки, очень благородно, просто и весело.

Everything, including the excellent dinner and the wines (not from Russian wine merchants but bottled abroad), was very noble, simple and merry.

Кружок людей в двадцать человек был подобран Свияжским

The circle of twenty people had been selected by Sviyazhsky

из единомышленных, либеральных, новых деятелей и вместе остроумных и порядочных.

from like-minded new liberal activists who were at the same time witty and respectable.

Пили тосты, тоже полушутливые,

Toasts were drunk, also half in jest,

и за нового губернского предводителя,

to the new provincial marshal,

и за губернатора, и за директора банка,

to the governor, to the bank director,

и за «любезного нашего хозяина».

and to ‘our gentle host’.

Вронский был доволен.

Vronsky was pleased.

Он никак не ожидал такого милого тона в провинции.

He had never expected such nice tone in the provinces.

В конце обеда стало ещё веселее.

At the end of dinner things grew merrier still.

Губернатор просил Вронского ехать в концерт в пользу братии,

The governor asked Vronsky to attend a concert for the benefit of the brothers,[12]

который устраивала его жена, желающая с ним познакомиться.

arranged by his wife, who wished to make his acquaintance.

– Там будет бал, и ты увидишь нашу красавицу.

‘There will be a ball, and you’ll see our beauty.

В самом деле замечательно.

In fact, she’s remarkable.’

– Not in my line, – отвечал Вронский, любивший это выражение,

‘Not in my line,’ Vronsky answered in English, having a fondness for the expression,

но улыбнулся и обещал приехать.

but he smiled and promised to come.

Уже пред выходом из-за стола, когда все закурили,

Before leaving the table, when everyone had already begun to smoke,

камердинер Вронского подошёл к нему с письмом на подносе.

Vronsky’s butler came to him with a letter on a tray.

– Из Воздвиженского с нарочным, – сказал он с значительным выражением.

‘By messenger from Vozdvizhenskoe,’ he said with a significant look.

– Удивительно, как он похож на товарища прокурора Свентицкого, – сказал один из гостей по-французски про камердинера,

‘It’s amazing how much he resembles the assistant prosecutor Sventitsky,’ one of the guests said in French, referring to the butler,

в то время как Вронский, хмурясь, читал письмо.

while Vronsky read the letter with a frown.

Письмо было от Анны.

The letter was from Anna.

Ещё прежде чем он прочёл письмо, он уже знал его содержание.

He knew its contents even before reading it.

Предполагая, что выборы кончатся в пять дней, он обещал вернуться в пятницу.

Supposing the elections would be over in five days, he had promised to be home on Friday.

Нынче была суббота,

Today was Saturday,

и он знал, что содержанием письма были упрёки в том, что он не вернулся вовремя.

and he knew the letter contained reproaches for his not having come on time.

Письмо, которое он послал вчера вечером, вероятно, не дошло ещё.

The letter he had sent the previous evening probably had not yet reached her.

Содержание было то самое, как он ожидал,

The contents were just as he had expected,

но форма была неожиданная и особенно неприятная ему.

but the form was unexpected and particularly disagreeable to him.

«Ани очень больна, доктор говорит, что может быть воспаление.

‘Annie is very sick, the doctor says it may be an infection.

Я одна теряю голову.

Alone I lose my head.

Княжна Варвара не помощница, а помеха.

Princess Varvara is not a help but a hindrance.

Я ждала тебя третьего дня, вчера

I expected you two days ago, then yesterday,

и теперь посылаю узнать, где ты и что ты?

and now I’m sending to find out where and how you are.

Я сама хотела ехать,

I wanted to come myself

но раздумала, зная, что это будет тебе неприятно.

but changed my mind, knowing it would displease you.

Дай ответ какой-нибудь, чтоб я знала, что делать».

Give me some answer so that I know what to do.’

Ребёнок болен, а она сама хотела ехать.

Their child was sick, and she wanted to come herself.

Дочь больна, и этот враждебный тон.

Their daughter was sick, and there was this hostile tone.

Это невинное веселье выборов

The innocent merriment of the elections

и та мрачная, тяжёлая любовь, к которой он должен был вернуться,

and that gloomy, oppressive love he had to go back to

поразили Вронского своею противоположностью.

struck Vronsky by their contrast.

Но надо было ехать,

But he had to go,

и он по первому поезду, в ночь, уехал к себе.

and that night he took the first train home.

XXXII

XXXII

Перед отъездом Вронского на выборы,

Before Vronsky left for the elections,

обдумав то, что те сцены, которые повторялись между ними при каждом его отъезде,

Anna, considering that the scenes repeated each time he left

могут только охладить, а не привязать его,

might only make him colder and not bind him to her,

Анна решилась сделать над собой все возможные усилия, чтобы спокойно переносить разлуку с ним.

decided to try as hard as she could to calmly endure her separation from him.

Но тот холодный, строгий взгляд,

But the cold, stern look

которым он посмотрел на неё, когда пришёл объявить о своём отъезде,

he gave her when he came to announce that he was leaving

оскорбил её,

offended her,

и ещё он не уехал,

and even before he left her

как спокойствие её уже было разрушено.

calm was already broken.

В одиночестве потом передумывая этот взгляд, который выражал право на свободу,

Later, when she was alone, she thought about that look, which expressed his right to freedom,

она пришла, как и всегда, к одному

and arrived, as always, at one thing

– к сознанию своего унижения.

– the awareness of her humiliation.

«Он имеет право уехать когда и куда он хочет.

‘He has the right to go off wherever and whenever he wants.

Не только уехать, но оставить меня.

Not only to go off but to abandon me.

Он имеет все права, я не имею никаких.

He has all the rights and I have none.

Но, зная это, он не должен был этого делать.

But, knowing that, he shouldn’t have done it.

Однако что же он сделал?..

And yet what did he do? …

Он посмотрел на меня с холодным, строгим выражением.

He looked at me with a cold, stern expression.

Разумеется, это неопределимо, неосязаемо,

Of course, that is indefinable, intangible,

но этого не было прежде,

but it wasn’t so before,

и этот взгляд многое значит, – думала она. 

and that look means a lot,’ she thought.

– Этот взгляд показывает, что начинается охлаждение».

‘That look shows that the cooling off has begun.’

И хотя она убедилась, что начинается охлаждение,

And though she was convinced that the cooling off had begun,

ей всё-таки нечего было делать,

still there was nothing she could do,

нельзя было ни в чём изменить своих отношений к нему.

she could not change anything in her relations with him.

Точно так же как прежде, одною любовью и привлекательностью она могла удержать его.

Just as before, she could only try to keep him by her love and her attractiveness.

И так же как прежде, занятиями днём и морфином по ночам

And as before, by being occupied during the day and taking morphine at night,

она могла заглушать страшные мысли о том, что будет, если он разлюбит её.

she could stifle the terrible thoughts of what would happen if he stopped loving her.

Правда, было ещё одно средство:

True, there was one other means,

– не удерживать его, 

not to keep him

– для этого она не хотела ничего другого, кроме его любви, 

– for that she wanted nothing but his love

– но сблизиться с ним, быть в таком положении, чтоб он не покидал её.

– but to get so close to him, to be in such a position, that he could not abandon her.

Это средство было развод и брак.

That means was divorce and marriage.

И она стала желать этого

And she began to wish for it,

и решилась согласиться в первый же раз, как он или Стива заговорят ей об этом.

and decided to agree to it the very first time he or Stiva brought it up.

В таких мыслях она провела без него пять дней,

In such thoughts she spent five days without him,

те самые, которые он должен был находиться в отсутствии.

those days when he intended to be away.

Прогулки, беседы с княжной Варварой, посещения больницы,

Walks, conversations with Princess Varvara, visits to the hospital

а главное, чтение, чтение одной книги за другой

and, above all, reading, reading one book after another,

занимали её время.

occupied her time.

Но на шестой день, когда кучер вернулся без него,

But on the sixth day, when the coachman came back without him,

она почувствовала, что уже не в силах ничем заглушать мысль о нём и о том, что он там делает.

she felt that she no longer had the strength to stifle her thoughts of him and of what he was doing there.

В это самое время дочь её заболела.

Just then her daughter became sick.

Анна взялась ходить за нею,

Anna began to look after her,

но и это не развлекло её,

but that did not distract her either,

тем более что болезнь не была опасна.

particularly as the sickness was not dangerous.

Как она ни старалась, она не могла любить эту девочку,

Much as she tried, she could not love this girl,

а притворяться в любви она не могла.

nor could she pretend to love her.

К вечеру этого дня, оставшись одна,

Towards evening of that day, left alone,

Анна почувствовала такой страх за него, что решилась было ехать в город,

Anna felt such fear about him that she almost decided to go to town,

но, раздумав хорошенько, написала то противоречивое письмо, которое получил Вронский,

but, thinking better of it, wrote that contradictory letter which Vronsky received

и, не перечтя его, послала с нарочным.

and, without rereading it, sent it with a messenger.

На другое утро она получила его письмо и раскаялась в своём.

The next morning she received his letter and regretted her own.

Она с ужасом ожидала повторения того строгого взгляда, который он бросил на неё, уезжая,

She anticipated with horror the repetition of that stern look he had cast at her as he was leaving,

особенно когда он узнает, что девочка не была опасно больна.

especially when he discovered that the girl was not dangerously sick.

Но всё-таки она была рада, что написала ему.

But all the same she was glad she had written to him.

Теперь Анна уже признавалась себе, что он тяготится ею,

Anna now admitted to herself that he was burdened by her,

что он с сожалением бросает свою свободу, чтобы вернуться к ней,

that he would regret parting with his freedom and coming back to her,

и, несмотря на то, она рада была, что он приедет.

but in spite of that she was glad of his coming.

Пускай он тяготится, но будет тут с нею,

Let him be burdened, but let him be there with her,

чтоб она видела его, знала каждое его движение.

so that she could see him and know his every move.

Она сидела в гостиной, под лампой, с новою книгой Тэна

She was sitting in the drawing room, under a lamp, with a new book by Taine,[13]

и читала, прислушиваясь к звукам ветра на дворе

reading and listening to the noise of the wind outside,

и ожидая каждую минуту приезда экипажа.

and expecting the carriage to arrive any moment.

Несколько раз ей казалось, что она слышала звуки колёс,

Several times she thought she heard the sound of wheels,

но она ошибалась;

but was mistaken;

наконец послышались не только звуки колёс, но и покрик кучера и глухой звук в крытом подъезде.

at last she heard not only the sound of wheels but the driver’s shouts and the hollow sound under the portico.

Даже княжна Варвара, делавшая пасьянс, подтвердила это,

Even Princess Varvara, who was playing patience, confirmed it,

и Анна, вспыхнув, встала,

and Anna, flushing, got up,

но, вместо того чтоб идти вниз, как она прежде два раза ходила,

but instead of going downstairs as she had already done twice,

она остановилась.

she stopped.

Ей вдруг стало стыдно за свой обман,

She suddenly felt ashamed of her lie,

но более всего страшно за то, как он примет её.

but frightened most of all at how he was going to greet her.

Чувство оскорбления уже прошло;

The offended feeling was gone now;

она только боялась выражения его неудовольствия.

she only feared he would show his displeasure.

Она вспомнила, что дочь уже второй день была совсем здорова.

She remembered that their daughter had already been well for two days.

Ей даже досадно стало на неё за то, что она оправилась как раз в то время, как было послано письмо.

She was even vexed that she had recovered just as the letter was sent.

Потом она вспомнила его, что он тут, весь, со своими руками, глазами.

Then she remembered him, that he was there, all of him, with his hands, his eyes.

Она услыхала его голос.

She heard his voice.

И, забыв всё, радостно побежала ему навстречу.

And, forgetting everything, she joyfully ran to meet him.

– Ну, что Ани? – робко сказал он снизу,

‘Well, how’s Annie?’ he said timidly from below,

глядя на сбегавшую к нему Анну.

looking at Anna running down to him.

Он сидел на стуле,

He was sitting in a chair,

и лакей стаскивал с него тёплый сапог.

and the footman was pulling off one of his warm boots.

– Ничего, ей лучше.

‘All right, she’s better.’

– А ты? – сказал он, отряхиваясь.

‘And you?’ he said, giving himself a shake.

Она взяла его обеими руками за руку и потянула её к своей талии,

She took his hand in both of hers and drew it to her waist,

не спуская с него глаз.

not taking her eyes off him.

– Ну, я очень рад, – сказал он,

‘Well, I’m very glad,’ he said,

холодно оглядывая её, её причёску, её платье, которое он знал, что она надела для него.

coldly looking at her, her hair, the dress he knew she had put on for him.

Всё это нравилось ему, но уже столько раз нравилось!

He liked it all, but he had already liked it so many times!

И то строго-каменное выражение, которого она так боялась, остановилось на его лице.

And the stony, stern expression she had been so afraid of settled on his face.

– Ну, я очень рад.

‘Well, I’m very glad.

А ты здорова? – сказал он,

And are you well?’ he said,

отерев платком мокрую бороду и целуя её руку.

wiping his wet beard with a handkerchief and kissing her hand.

«Всё равно, – думала она, 

‘It makes no difference,’ she thought,

– только бы он был тут,

‘as long as he’s here,

а когда он тут, он не может, не смеет не любить меня».

and when he’s here he can’t, he daren’t not love me.’

Вечер прошёл счастливо и весело при княжне Варваре,

The evening passed happily and cheerfully in the presence of Princess Varvara,

которая жаловалась ему, что Анна без него принимала морфин.

who complained to him that without him Anna took morphine.

– Что ж делать?

‘What was I to do?

Я не могла спать…

I couldn’t sleep …

Мысли мешали.

My thoughts troubled me.

При нём я никогда не принимаю.

When he’s here I never take it.

Почти никогда.

Almost never.’

Он рассказал про выборы,

He told her about the elections,

и Анна умела вопросами вызвать его на то самое, что веселило его, – на его успех.

and Anna, with her questions, was able to guide him to the very thing that cheered him – his success.

Она рассказала ему всё, что интересовало его дома.

She told him about everything that interested him at home.

И все сведения её были самые весёлые.

And all her news was most cheerful.

Но поздно вечером, когда они остались одни,

But late at night, when they were alone,

Анна, видя, что она опять вполне овладела им,

Anna, seeing that she was again in full possession of him,

захотела стереть то тяжёлое впечатление взгляда за письмо.

wished to wipe away the painful impression of that look owing to the letter.

Она сказала:

She said:

– А признайся, тебе досадно было получить письмо, и ты не поверил мне?

‘But confess, you were vexed to get the letter and didn’t believe me?’

Только что она сказала это,

As soon as she said it,

она поняла, что, как ни любовно он был теперь расположен к ней,

she realized that however amorously disposed he was towards her now,

он этого не простил ей.

he had not forgiven her for it.

– Да, – сказал он. 

‘Yes,’ he said.

– Письмо было такое странное.

‘The letter was so strange.

То Ани больна, то ты сама хотела приехать.

First Annie’s sick, and then you want to come yourself.’

– Это всё было правда.

‘It was all true.’

– Да я и не сомневаюсь.

‘I don’t doubt that.’

– Нет, ты сомневаешься.

‘Yes, you do.

Ты недоволен, я вижу.

You’re displeased, I can see.’

– Ни одной минуты.

‘Not for one minute.

Я только недоволен, это правда,

I’m only displeased, it’s true,

тем, что ты как будто не хочешь допустить, что есть обязанности…

that you seem not to want to admit there are responsibilities …’

– Обязанности ехать в концерт…

‘Responsibilities to go to a concert…’

– Но не будем говорить, – сказал он.

‘Let’s not talk about it,’ he said.

– Почему же не говорить? – сказала она.

‘And why not talk about it?’ she said.

– Я только хочу сказать, что могут встретиться дела необходимые.

‘I merely wish to say that business may come up, something necessary.

Вот теперь мне надо будет ехать в Москву, по делу дома…

Now, you see, I’ll have to go to Moscow to do with the house …

Ах, Анна, почему ты так раздражительна?

Ah, Anna, why are you so irritable ?

Разве ты не знаешь, что я не могу без тебя жить?

Don’t you know I can’t live without you ?’

– А если так, – сказала Анна вдруг изменившимся голосом, 

‘If so,’ said Anna, in a suddenly changed voice,

– то ты тяготишься этою жизнью…

‘then this life is a burden to you…

Да, ты приедешь на день и уедешь, как поступают…

Yes, you’ll come for a day and then go, as men do …’

– Анна, это жестоко.

‘Anna, that’s cruel.

Я всю жизнь готов отдать…

I’m ready to give my whole life …’

Но она не слушала его.

But she was not listening to him.

– Если ты поедешь в Москву, то и я поеду.

‘If you go to Moscow, I’ll go, too.

Я не останусь здесь.

I won’t stay here.

Или мы должны разойтись, или жить вместе.

Either we separate or we live together.’

– Ведь ты знаешь, что это одно моё желанье.

‘You know that that is my only wish.

Но для этого…

But for that…’

– Надо развод? Я напишу ему.

‘A divorce is necessary? I’ll write to him.

Я вижу, что я не могу так жить…

I see that I can’t live like this …

Но я поеду с тобой в Москву.

But I will go with you to Moscow.’

– Точно ты угрожаешь мне.

‘It’s as if you’re threatening me.

Да я ничего так не желаю, как не разлучаться с тобою, – улыбаясь, сказал Вронский.

Yet there’s nothing I wish more than not to be separated from you,’ Vronsky said, smiling.

Но не только холодный, злой взгляд человека преследуемого и ожесточённого блеснул в его глазах, когда он говорил эти нежные слова.

But the look that flashed in his eyes as he spoke those tender words was not only the cold, angry look of a persecuted and embittered man.

Она видела этот взгляд и верно угадала его значение.

She saw that look and correctly guessed its meaning.

«Если так, то это несчастие!» – говорил этот его взгляд.

‘If it is like this, it is a disaster!’ said the look.

Это было минутное впечатление, но она никогда уже не забыла его.

It was a momentary impression, but she never forgot it.

Анна написала письмо мужу, прося его о разводе,

Anna wrote a letter to her husband asking him for a divorce,

и в конце ноября, расставшись с княжной Варварой, которой надо было ехать в Петербург,

and at the end of November, having parted with Princess Varvara, who had to go to Petersburg,

вместе с Вронским переехала в Москву.

she moved to Moscow with Vronsky.

Ожидая каждый день ответа Алексея Александровича и вслед за тем развода,

Expecting a reply from Alexei Aiexandrovich any day, to be followed by a divorce,

они поселились теперь супружески вместе.

they now settled together like a married couple.